Каким регионам удается извлечь выгоду из своих богатств

augean_stables — 01.09.2024 Нефть и газ обеспечивают до половины доходов федерального бюджета России — но в большинстве богатых ресурсами регионов уровень жизни не сильно выше среднего по стране





Основной источник богатства России — нефть и газ. С 2000 по 2019 год больше трети доходов федеральный бюджет получил от добычи и экспорта углеводородов. Почти вся добыча приходится на 17 регионов — но это не обязательно делает богаче местных жителей.

Чтобы сравнить уровень жизни в ресурсных и нересурсных регионах, мы сопоставили их по нескольким социально-экономическим показателям. Спойлер: несмотря на природные богатства жители большинства ресурсных регионов живут не лучше среднего по стране.

▫️ Только в шести добывающих регионах доходы значительно выше медианы по стране. Это Татарстан, Якутия, Сахалин, а еще Ханты-Мансийский, Ямало-Ненецкий и Ненецкий автономные округа. В них доходы выше среднего по стране за счет того, что большая часть населения занята в одной отрасли. При этом обычно в нефтегазовых регионах более высокое неравенство.

▫️ Население большинства ресурсных регионов сокращается. В среднем темп депопуляции в ресурсных регионах немного ниже, чем в нересурсных, однако некоторые пустеют особенно быстро. Например, население республики Коми с 2004 по 2022 год сократилось на 20% — против 8% в среднем по нересурсными регионам и 2% по ресурсным.

▫️ Большая часть налогов добывающих предприятий уходит в федеральный бюджет. Вместе с географией это главный фактор, который влияет на развитие территорий в России. Дело в том, что налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ) практически полностью отходит федеральному центру. В 2019 году он был 12 раз больше, чем все налоговые отчисления ресурсных регионов в местные бюджеты.


============

Нефть и газ обеспечивают до половины доходов бюджета — но только в двух богатых ресурсами регионах уровень жизни сильно выше среднего по стране

Разбираемся, почему природные ресурсы далеко не всегда приводят к процветанию


Нейросеть Midjourney


Основной источник богатства России — полезные ископаемые, в первую очередь, нефть и газ. За последние 10 лет больше трети доходов федеральный бюджет получил от добычи и экспорта углеводородов. Почти вся добыча приходится на 17 регионов — но это совсем не обязательно делает богаче местных жителей. Мы проанализировали уровень доходов и неравенства, структуру бюджетных расходов и демографию в ресурсных регионах и во всех остальных. Рассказываем, каким регионам удается извлечь выгоду из своих богатств и почему нефть и газ не гарантируют благосостояния жителям добывающих территорий.

В восьми регионах РФ почти половина экономики — это добыча нефти и газа

У понятия «ресурсный регион» нет общепринятого определения — мы будем называть так регионы, в которых в 2019 году (в большинстве случаев для расчетов мы берем этот год как последний доковидный и докризисный) было добыто не меньше 5 млн тонн нефти и газа (в пересчете на нефтяной эквивалент). Их в России 17. Выделяются Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа: в 2019 году на ХМАО пришлось 41% всей российской нефти, на ЯНАО — 84% всего газа.





Среди ресурсных регионов можно выделить сугубо сырьевые — такие, где в 2010–2019 годах доля добывающей отрасли в валовом региональном продукте (ВРП) превышала 50%. Таких регионов четыре: три автономных округа — Ханты-Мансийский, Ямало-Ненецкий, Ненецкий — и Сахалинская область. Чуть меньше половины ВРП добывающий сектор занимает еще в четырех регионах — Коми, Якутии, Оренбургской и в Астраханской областях.

В ХМАО, ЯНАО и НАО доля добывающей промышленности составляет 70-75% ВРП и не сильно меняется с начала нулевых. В отличие от Сахалина, где в конце 2000-х началось активное освоение газовых месторождений на шельфе острова и доля нефтегаза выросла почти в четыре раза — с 17% в 2004 до 64% в 2019 году. В Охотском море добывают 4% российского газа — больше, чем в любом другом регионе, кроме ЯНАО.

В большинстве нефтегазовых регионов активная добыча идет еще с советских времен, однако в пяти из них активное развитие отрасли развернулось лишь в последние 10-20 лет. В Красноярском крае, Иркутской и Тюменской областях, на которые в 2019 году пришлась десятая часть всей добытой в России нефти, в 2000 году ее еще практически не добывали. Якутия за 20 лет нарастила добычу нефти с 0,5 до 14,2 млн тонн.




Правда, слишком полагаться на данные о ВРП нельзя

Производство растет не везде, запасы не бесконечны. В целом по России уровень добычи углеводородов за последние 10 лет вырос не сильно. В старых добывающих регионах добыча падает или стагнирует, а, например, в Тюмени и Якутии — быстро растет. Ресурсные регионы обеспечивают всю страну: за последние 10 лет больше трети доходов федеральный бюджет получил от добычи и экспорта углеводородов. Но как при этом живут сами жители нефтегазовых территорий? Чтобы узнать, как добыча полезных ископаемых влияет на уровень жизни в регионе, мы сравнили уровень доходов и неравенства, структуру бюджетных расходов и демографию в ресурсных регионах и во всех остальных.


Как мы считали
Информацию о бюджетных расходах (при сравнении расходов делали поправку на значения индекса бюджетных расходов — с сайта Министерства финансов). Данные о налоговых поступлениях в разрезе по регионам и типам деятельности организаций есть на сайте ФНС. Значения всех остальных использованных показателей можно найти на Росстате.

Чтобы получить представление об уровне жизни в добывающих регионах, мы сравнили их по нескольким показателям с остальной Россией. Среди остальных регионов выделили еще две группы, представляющие крайние случаи — два столичных города-региона с одной стороны и дотационные регионы с другой. Дотационными считали регионы, бюджетные доходы которых в 2020 году более чем на 20% состояли из дотаций из федерального бюджета.



Только в шести добывающих регионах доходы значительно выше медианы по стране

В 2000 году среднедушевые доходы населения по добывающим регионам — с поправкой на местные цены — в среднем были на треть выше, чем в нересурсных (без учета Москвы и Санкт-Петербурга). Однако спустя двадцать лет разница сократилась до 5%. В нересурсных регионах в нулевые годы доходы росли быстрее, а в период 2010–2019 оставались примерно на том же уровне, в то время как в ресурсных — даже немного сократились.

В последние годы доходы ресурсных регионов находятся близко к медианному уровню по стране. Отчасти это может объясняться тем, что многие сотрудники добывающих предприятий работают вахтовым методом и приезжают из других регионов, поэтому их доходы не идут в учет в регионе добычи.

Исключение составляют только Татарстан и Якутия, где они значительно выше, а также сугубо сырьевые регионы (Сахалин, ХМАО, ЯНАО, НАО) — в них доходы выше среднего по стране за счет того, что большая часть населения занята в одной отрасли.

За последние 20 лет разрыв между ресурсными и нересурсными регионами сократился. В 2000 году среднедушевые доходы населения по добывающим регионам — с поправкой на местные цены — в среднем были на треть выше, чем в нересурсных (без учета Москвы и Санкт-Петербурга). Спустя двадцать лет разница сократилась до 5%. В нересурсных регионах в нулевые годы доходы росли быстрее, а в период 2010–2019 оставались примерно на том же уровне, в то время как в ресурсных — даже немного сократились.

Раньше доходы в добывающих регионах были выше среднего — почему это изменилось?

В нефтегазовых регионах более высокое неравенство

Высокий средний доход — важный показатель, но нужно помнить, что сам по себе он еще не достаточно говорит об уровне жизни. Как минимум потому, что где высокие доходы, там обычно и высокое неравенство. Так, в Якутии индекс Джини, показывающий неравномерность распределения доходов, — на уровне Санкт-Петербурга (при этом доходы в Якутии гораздо ниже). В Ненецком и Ямало-Ненецком автономных округах индекс Джини выше, чем в Москве. В некоторых ресурсных субъектах (Красноярский край, Тюменская область, Башкортостан) доходы примерно на уровне среднего региона — а неравенство выше.

Правда, с учетом неравенства, как и с учетом доходов, все очень сложно. Оценку искажает и нехватка данных о самых богатых (например, Росстат не учитывает доходы от акций, торгующихся на западных биржах) и неформальная занятость, скрытая от статистического наблюдения. По оценке доцента кафедры теории и социально-экономической статистики РЭУ им. Плеханова Ольги Лебединской, Росстат «не видит» около 30% всего фонда оплаты труда.

Но если про самых богатых официальные данные сообщают нам мало, то про самых бедных мы все же что-то знаем. По данным выборочного обследования Росстата, в 2022 году в Якутии, Красноярском крае и Коми доля населения с доходом ниже прожиточного минимума составляла 15-16%. Это примерно на треть выше медианы.

Ресурсные регионы тратят больше, но в основном на ЖКХ

Еще одно измерение качества жизни в регионе — это бюджетные траты на душу населения. В 2019 году больше всего бюджетных денег в пересчете на душу населения потратила Сахалинская область — немного меньше Москвы (на 16%) и больше Петербурга (на 24%).



Однако это не значит, что на Сахалине очень высокая обеспеченность социальными услугами. Почти пятая часть всех бюджетных расходов в Сахалинской области приходится на ЖКХ и благоустройство. Здесь снова играет роль небольшое население региона, а также большое число населенных пунктов, в которых живет по несколько десятков человек. Это повышает затраты на содержание инфраструктуры: чем больше население и чем компактнее проживание, тем дешевле обходится содержание инфраструктуры в пересчете на душу.

Похожая картина в ЯНАО и НАО, которые вошли в пятерку лидеров по тратам: как поясняет экономист Наталья Зубаревич, высокая доля коммунальной статьи в бюджетных расходах этих регионов связана с тем, что государство должно поддерживать жилищно-коммунальные организации, иначе их услуги были бы запредельно дорогими.

В результате на ЖКХ в ЯНАО и НАО тратится столько же или больше, чем на здравоохранение или на социальную политику. В нересурсных регионах на ЖКХ обычно тратят значительно меньше: так, в Санкт-Петербурге на эту статью идет 9% бюджета, в Свердловской области — 5%. Зато Москва по доле затрат на ЖКХ и благоустройство (17-18%) выглядит как северный нефтедобывающий регион.

За исключением перечисленных регионов, только в Тюменской области, Татарстане и Иркутской области душевые расходы бюджета сильно выше, чем в среднем по нересурсным регионам. В остальных — все примерно на том же уровне.

Нефть и газ не мешают оттоку населения

Динамика численности населения обычно говорит о привлекательности региона для жизни. Стабильные доходы и уверенность в завтрашнем дне положительно влияют на рождаемость. Кроме того, комфортные условия привлекают мигрантов из других регионов.

В целом большинство нефтегазовых регионов движется в общероссийском демографическом тренде — их население сокращается. В среднем темп депопуляции в ресурсных регионах немного ниже, чем в нересурсных , однако некоторые пустеют особенно быстро.

В первую очередь это республика Коми, население которой с 2004 по 2022 год сократилось на 20% — против 8% в среднем по нересурсными регионам и 2% по ресурсным. Опережающим темпом снижается численность населения Оренбургской области и Сахалина (-13% в обоих случаях).



Почти не сокращается население Башкортостана и Астраханской области. Только в пяти добывающих регионах численность населения растет — это Томская область (по сравнению с 2004 годом численность населения в 2022 году выросла на 2% ), Татарстан (+5%), Якутия (+6%) и особенно ХМАО (+18%) и Тюменская область (без АО; +22%). В двух последних регионах темп прироста примерно как в Санкт-Петербурге и Москве.

Одно из объяснений депопуляции некоторых нефтегазовых регионах состоит в том, что в СССР производства часто были организованы по географическому принципу (рядом с крупными месторождениями) — и после распада структуры экономики люди стали уезжать из «мертвеющих» мест. Как отмечают авторы книги The Siberian Curse, постсоветская Россия характеризуется миграцией с севера на юг и с востока на запад.

Еще один демографический признак, по которому можно косвенно судить о качестве жизни в регионе — ее ожидаемая продолжительность, то есть число лет, которое в среднем предстоит прожить человеку при условии, что факторы смертности останутся такими же, как в год его рождения .



В большинстве ресурсных регионов ожидаемая продолжительность жизни (ОПЖ) — на уровне среднего российского региона. В негативном смысле
выделяются только Иркутская область и Коми, где ОПЖ и мужчин и женщин на 1-2 года ниже медианы. В богатых добывающих регионах — ХМАО, ЯНАО, Тюменской области и Татарстане, — а также в Башкортостане ожидаемая продолжительность жизни, особенно мужская, даже выше медианных значений. Правда, до столичных значений им пока все равно далеко: к ним приближаются только ХМАО и Татарстан и только по женской ОПЖ.

Кроме того, в части ресурсных регионов высокая смертность от причин, которые принято связывать с отчаянием (подробнее об этом читайте в нашем недавнем тексте), — к ним относятся алкоголизм, наркотики и суициды.

Так, в Удмуртии и Иркутской области смертность, связанная с алкоголем, выше медианы по стране на 87% и 77% соответственно. Выделяются также Коми (63%), Оренбургская область (54%), Пермский край (38%) и Якутия (32%). В Красноярском крае и Томской области высокая смертность от наркотиков — в 6 и в 4,5 раза выше, чем в среднем регионе; много таких смертей регистрируют также в Пермском крае (в 3,4 раза больше медианы) и Тюменской области (в 2,6 раза больше). Ненецкий автономный округ один из антилидеров по суицидам: судя по данным Росстата, жители региона заканчивают жизнь самоубийством в 4 раза чаще, чем в среднем регионе; много таких смертей в Удмуртии (в 2,2 раза больше медианы), Пермском крае (тоже в 2,2 раза), Коми (2,1 раза), Оренбургской области (1,8 раза) и Якутии (1,5 раза).

Самые благоприятные для жизни — Тюменская область и Татарстан

Так хорошо ли жить в регионе, богатом нефтью или газом? На этот вопрос не получается дать однозначный ответ. Наш анализ показывает, что обеспеченность ресурсами не означает автоматически высоких доходов населения; не гарантирует богатства и отсутствия социальных проблем; не обязательно делает регион привлекательным для жизни.

Однако ресурсные регионы очень разные — и у них довольно мало общего в том, что касается уровня жизни. Даже сугубо сырьевые регионы — Ханты-Мансийский, Ямало-Ненецкий, Ненецкий автономные округа и Сахалин — могут сильно отличаться друг от друга. Они близки по структуре экономики и сильно опережают большинство других субъектов по уровню доходов (как, впрочем, и по уровню неравенства), но при этом население ХМАО быстро растет, а Сахалина — сокращается; ожидаемая продолжительность жизни в ХМАО и ЯНАО сильно выше медианы по стране, в НАО и на Сахалине — в районе среднего региона. Остальные ресурсные регионы сильно отличаются друг от друга по множеству параметров, не связанных с добычей, — не удивительно, что и по уровню жизни разброс среди них шире.

Некоторые регионы извлекают выгоду из своих ресурсных богатств, но это не всегда работает так. Самыми благоприятными для жизни выглядят Татарстан и Тюменская область: ожидаемая продолжительность жизни там сильно выше среднего, смертность «от отчаяния» низкая, население прибывает, доходы сравнительно высокие, а неравенство не сильно выше среднего. Хуже всего выглядит Коми: средний доход в республике на уровне Тюменской области, при этом она быстро теряет население, ОПЖ ниже среднего, смертность от алкоголя — одна из самых высоких в стране.

Большая часть налогов добывающих предприятий уходит в федеральный бюджет

Ключевой фактор в экономике российских регионов — это система перераспределения доходов от добычи углеводородов. Основной налог, который платят нефтегазовые компании — это налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ). Он был введен в 2002 году, в ходе реформы налогового законодательства: тогда 60% этого налога шло в региональный бюджет, 40% — в федеральный.

Уже на следующий год долю регионов сократили до 20%. В 2004 году федеральный центр забрал себе весь НДПИ на природный газ и оставил регионам 14,4% НДПИ на другие полезные ископаемые. Министр финансов Алексей Кудрин объяснял это тем, что добывающие регионы уже прошли фазу слабого развития, на которой государство было вынуждено оставлять в их бюджетах значительную природной ренты, а федеральному бюджету нужны деньги на прорывные направления и фундаментальные научные исследования. В 2005 году регионами оставили 5% НДПИ на нефть. В 2009 году в федеральный бюджет забрали и их.

Региону же остаются большая часть налога на прибыль (17-18% из 20%), налог на имущество компаний, транспортный налог, НДФЛ и другие, менее значительные платежи. Для сравнения: в 2019 году НДПИ, оплаченный добывающими компаниями из ресурсных регионов, был в среднем в 12 раз больше, чем все их налоговые отчисления в региональные бюджеты.



Андрей Пискунов
управляющий директор группы рейтингов устойчивого развития рейтингового агентства НКР

Основу налоговых и неналоговых доходов региональных бюджетов составляют региональная доля налога на прибыль — 17% из 20%, НДФЛ — 100% остается в регионе, и налог на имущество юридических лиц — тоже 100% в регионе. Добывающие предприятия, как правило, платят более высокие зарплаты, обладают обширным имущественным комплексом и, если центр прибыли не «уводится» в другой регион, платят налог на прибыль по месту добычи. Нужно смотреть на то, где находится центр прибыли. К примеру, вхождение предприятия «Карельский окатыш» в «Северсталь» с последующим переносом центра прибыли в Череповец оставило в бюджете Республики Карелия дыру в размере около 300 млн рублей. Уровень добычи при этом не менялся.

Более того, региональные налоги на нефтегазовую прибыль не обязательно попадают в бюджет того субъекта, на территории которого ведется добыча: добывающая компания может быть зарегистрирована в другом регионе и в таком случае платить налоги по месту регистрации. Так, крупнейшие российские налогоплательщики — «Газпром» и «Роснефть» — платят свои налоги соответственно в основном в бюджеты Санкт-Петербурга и Москвы.

Это не значит, что все их отчисления попадают в столицы, поясняет директор Института энергетики и финансов Марсель Салихов. У крупных компаний сложная структура, принадлежащие им юрлица обычно зарегистрированы по месту добычи — и там же платят налог на прибыль. Но часть прибыли они передают в головную компанию, так что в итоге значительная доля региональных налогов попадает туда, где находится центральный офис.

Например, по данным ФНС за 2019 год, в бюджеты Москвы и Ленинградской области поступило больше налогов на прибыль от добычи, чем в бюджеты Коми, Томской, Астраханской и Сахалинской областей. По сумме НДФЛ с зарплат сотрудников нефтегазовых компаний Москва уступила только ХМАО и ЯНАО.

Смена прописки нефтегазовой компании может привести к образованию огромной дыры в бюджете региона. Так было, например, в Омской области: в 2005 году компания «Сибнефть» — после покупки «Газпромом» и переименования в «Газпром нефть» — перерегистрировалась в Санкт-Петербурге. В результате из бюджета региона выпали около 14 млрд рублей — для сравнения, годом ранее все доходы бюджета Омской области составили 33,4 млрд.

Из-за этой специфики перераспределения нефтегазовых доходов местные бюджеты могут оказываться без собственных средств для развития социальной, транспортной и производственной инфраструктуры. Это, в свою очередь, ведет к оттоку людей в столичные регионы, где аккумулируются не только финансы, но и трудовой и инновационный потенциал, а региональное неравенство усиливается.


Как правительство пыталось решить проблему

В результате регионы, богатые природными ресурсами и обеспечивающие федеральный бюджет существенной частью доходов, нередко оказываются в отстающем положении. Все это не значит, что правильным было бы просто оставить все доходы от ресурсов добывающим регионам: перераспределение необходимо для поддержки отстающих субъектов федерации. Другой вопрос — как сделать эту систему справедливой и на что тратить деньги от продажи ресурсов.

Медленное развитие богатых ресурсами территорий — не исключительно российская проблема. Экономисты активно изучают ее с конца 90-х — начала 00-х, когда обратили внимание на парадокс: в 1960–1990-х годах страны богатые ресурсами развивались медленнее тех, которые не обладали таким богатством. Этот феномен получил название «ресурсное проклятие». Но с существованием «проклятия» согласны далеко не все. В любом случае, российские сырьевые регионы очень разные и на их положение влиет слишком много факторов, чтобы можно было объяснить ситуацию в каждом из них «ресурсным проклятием».

Сильнее всего на развитие территорий в России влияют география и налоговая система, считают опрошенные нами эксперты.


Марсель Салихов
президент Института энергетики и финансов

Нефть, конечно, дает буст экономике региона. Но главное — география и особенности перераспределения нефтегазовых доходов. Российская налоговая система так устроена, что большая часть налогов уходит в федеральный центр. Какие-то плюсы для региона от добычи есть, но они не очень большие.

В этих условиях различия в развитии больше связаны с географической спецификой, чем с решениями местных властей. Я с трудом представляю себе развитие кластера обрабатывающей промышленности на территории, условно, Ямало-Ненецкого автономного округа. Просто потому что далеко и холодно.

Есть пример другого развития — Татарстан. Но он просто находится в центре Поволжья, среди других регионов, где более-менее нормальные климатические условия и развитая промышленность была еще до того, как в 1950-е годы начали добывать нефть на Ромашкинском месторождении. Но нельзя сказать, что есть «хорошие» и «плохие» пути развития нефтегазовых регионов.



Автор: Сергей Бондарьков
Инфографика: Татьяна Цвирова, Екатерина Буркова
29 августа 2024

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив