Как я пострадал от бытового антисемитизма

- К чужой славе хочешь примазаться? В очередь за компенсацией выстроиться? - скажут другие.
Но тем не менее случай был очень даже себе реальный...
Как-то в возрасте годков около десяти поцапался я с одним из дворовых пацанов, и дело дошло до размахивания руками, пинков и т.п. Это действие аккомпанировалось словами (не зря ведь "поле брани", ой, не зря), и в, ряду других слов, я высказал ж*д. Поскольку в моей семье это слово не употреблялось, и я его слышал тоько в ругательном смысле на улице (обычно с мордой), то я не вкладывал в это слово никакого особенного смысла. Мало ли что повторяет пОдросток? (Например, этимологическое значение слова "поц" выяснилось годков в двадцать, а значение "поца кусок" даже попозже, когда узнал о прецедуре обрезания.)
Но на моего визави непонятное для меня заклинание произвело магическое действие - он зарычал, и с удвоенной силой набросился на меня. Потом, когда мы разошлись, я долго не мог понять, в чем дело, но с тех пор с этим словом начал проявлять острожность, а потом и узнал скрытое для меня значение.
ИЧСХ аналогичный случай произошел не только со мной. Передаю слово действующему лицу (кстати, там и про Тараса нашего Бульбу)
"Ну вот, эта самая учительница вызвала меня к доске и задала вопрос о том, каковы были положительные качества казаков на примере Тараса Бульбы. Что ж, положительные так положительные... Изобразив на лице и в голосе необыкновенное воодушевление, я стал рассказывать, как суров и непримирим был отважный Тарас к разной нечисти, и как никому из врагов не давал никакого спуска и пощады. «Ничего не жалейте!» — храбро повторял он. И довольно близко к тексту повести пересказал, как не уважили казаки белогрудых, светлоликих девиц: даже у алтарей не могли эти девицы найти спасения; зажигал их Тарас вместе с алтарями, и горели они ясным пламенем, только белоснежные руки этих девиц вздымались из огня к небесам с рыданиями и криками. Но не внимали ничему суровые казаки и, поднимая копьями с улиц младенцев их, кидали к ним же в пламя. И с такой замечательной отвагой и беспощадностью Тарас действовал в каждом селении!
Учительница морщилась, но терпела.
— Такова была их замечательная суровость и твёрдость, — говорил я с восхищением, — что даже беременным женщинам они не стеснялись животы вспарывать!
(Про беременных женщин это я уже от себя придумал, присочинил для красоты, в повести такого не было, но учительница не заметила).
— Да, — согласилась она с натянутой улыбкой, — и повторяли при этом: «Это вам, вражьи ляхи, поминки по Остапе!»
— А ещё из положительных качеств казакам были свойственны справедливость, великодушие, — продолжал я. — Вот, например, как они били ж*дов...
Кто такие «ж*ды» я, честно говоря, понятия не имел тогда, в десять-одиннадцать лет. По повести выходило, что это какие-то не очень хорошие люди, но у меня осталось чёткое впечатление, что поступил с ними Тарас не слишком хорошо и благородно. Поэтому этот его героический поступок — потопление всех «ж*дов» в Днепре — вполне подходил, чтобы расхвалить его на уроке в следующую очередь и выставить Тараса не в лучшем свете.
Но тут терпение учительницы кончилось.
— Э-э, нет, — вздрогнула она при слове «ж*ды». Она неожиданно рассердилась и насупила брови. — Это не надо! И откуда вы это взяли? Ведь в книжке для чтения этого нет!
Действительно, в книжке для чтения все острые места вроде сожжения живьём белогрудых девиц, накалывания младенцев на копья и потопления «ж*дов» в Днепре, были из повести выкинуты.
— А я читал по собранию сочинений Гоголя!
Выговаривать меня за то, что я проявил примерное прилежание и читал повесть по оригинальному тексту, а не сокращённому, учительница, конечно, не могла, поэтому просто хмуро отправила меня на своё место. Уже не помню, поставила ли она мне оценку за этот ответ, но если и поставила, то не ниже четвёрки — незаслуженно низкую оценку за столь подробный ответ я бы, конечно, запомнил..."
Из вот здесь
|
</> |