Как восторженный Тернер юному Айвазовскому стихотворение посвятил (враньё)

shakko.ru — 05.03.2021 Бывают такие моменты, когда у меня даже не находится сопроводительных слов.
Кто-то залил в многострадальную википедию нечто:


Неаполитанский залив в лунную ночь. 1842 (на самом деле стихотворение относится к ней)

"Известного английского мариниста У. Тёрнера, побывавшего в Риме в 1842 году, настолько потрясли картины Айвазовского («Штиль на море» и «Буря»), что он посвятил ему стихотворение, сочинённое на итальянском языке.

Далее следует уточнение
"Стихотворная обработка дословного перевода с английского: Иосэф Меерович, Израиль, ноябрь 2013".

Которая выглядит так:

"Великий художник! Прости меня за ошибку мою,
когда я принял за действительность картину твою,
но настолько очаровательна работа твоя,
что восторг овладел мною и до сих пор не покидает меня.
Искусство твоё высоко и монументально и не оставляет никаких сомнений,
что тебя вдохновляет гений".

И я не успеваю спросить себя, какго хрена это называется "стихотворной обработкой", как взгляд мой спускается ниже, где приведен оригинал итальянского стихотворения.

Come tenda che si lieva
E si ferma alia meta
Come duol che mezzo allieva
La speranza di piacer;
Si la notte il cielo abbruma
Delia placida citta
Ed il raggio della luna
Ne rischiara ogni sentier!

Dalla via ch'a Margellina
Sta sa dosso a cavalier,
Guarda tutta la marina
Ed un sogno ti parra:
Quelle case, quel Vulcano,
Taciturne quel pensier
Distuanno un senso arcano
Che ancho il di non cacciera!

Quella luna d'oro e argento
Sopra il mar'si specchia e sta,
Onde il mar'ch'um leggier vento
Va incessando innanzi a te
Sembre un campo di scintille
Che la spuma accende e va,
О metalliche faville
Sopra il manto d'un gran're...

Ma di giorno che raggiona
Quella luna ё bassa ognor!
Somma artista, mi perdona
Se un artista s' inganno!..
Nel dclizio della mente
Mi sedusse il tuo lavor
L'arte tua ben'e potente
Perche il genio t'inspiro!..

Даже незнакомый с итальянским языком может понять, что "стихотворная обработка" даже по размеру не вмастила. Относится она, кстати, к последней строфе итальянского текста.
Но вообще мне стало интересно, с чего это такое стихотворение Тернер вообще мог написать. Я поделилась своею болью в фейсбуке, и вот что мы собрали коллективным разумом.

В книге Вагнер Л.А., Григорович Н.С. 'Айвазовский' - Москва: Искусство, 1970 мы читаем:

"Вот уже несколько дней как они неразлучны. Их видят вместе на улицах Рима, у Колизея, на вилле Боргезе, в кафе Фальконе. Итальянские и русские художники пытаются к ним присоединиться, но Тернер и Айвазовский уклоняются от общества других людей: им нужно многое узнать друг о друге и многое сказать друг другу. Чтобы им никто не помешал, они выбрались в Кампанью. Тёрнеру особенно дороги эти пустынные места в окрестностях Рима. Здесь часто писали свои пейзажи Пуссен и Лоррен, у которых он учился постигать свет во всей его лучезарности. - Взгляните на эту дымку, окутывающую дали,- обращается Тернер к Айвазовскому.- Она смягчает все формы, здесь трудно определить, где кончается один цвет и начинается другой. Долго поверяет старый художник свои сокровенные мысли об изображении земли, неба и воды. Потом наступает очередь Айвазовского. Он рассказывает об изменчивости цвета неба и воды на Черноморском побережье. Постепенно беседа об искусстве и мастерстве переходит к воспоминаниям о детстве. Айвазовский рассказывает о любимой им Феодосии и ранних годах своей жизни у моря, о времени, проведенном в греческой кофейне "мальчиком", и о неистребимом пристрастии изображать еще тогда море на стенах домов в родном приморском городке... А Тёрнер вспоминает маленькую грязную лондонскую улицу, где прошли его детские годы и где он помогал своему отцу - парикмахеру - в его ремесле... День уже склонялся к закату, а беседа их продолжалась. Как много общего они обнаружили не только в своем искусстве, но и в своей жизни и судьбе! Когда поздно вечером они вернулись в Рим, им трудно было расстаться..."

Данный отрывой вызвал в устах моих распущеннных друзей слова "слэш, яой, шиппинг" и т.п.

Далее я стала думать:
1) Тернер был старой циничной сволочью с мерзким характером. Его живопись была летучей, импрессионистской. То, что писал Айвазовский, должно было казаться ему "прошлым веком.
2) Тернер действительно писал стихи. На английском языке. Почему тут они приведены на итальянском, в советском академическом издании?

Если выяснится, что Тернер не писал стихов по итальянски, мое счастье будет совершенным.

Вот еще отрывок, из другой книги (Л.А. Вагнер. Повесть о художнике Айвазовском. 1961):

"Старик Тёрнер вдруг почтительно поклонился этой простой римлянке и, протягивая ей свою визитную карточку вместе со сложенным листком бумаги, мягко произнес:
— Передайте это синьору Айвазовскому, когда он кончит работу. Мы же не станем ему мешать.
Айвазовский ежедневно получал обширную почту: то были письма восторженных его поклонников, просьбы богатых коллекционеров продать какую-нибудь картину, а чаще всего стихи…
В стихах воспевали его поэты, художники, ученые. Но ни одно стихотворение не взволновало его так, как это, написанное по-итальянски Тёрнером: «На картине этой вижу луну с ее золотом и серебром, стоящую над морем и в нем отражающуюся… Поверхность моря, на которую легкий ветерок нагоняет трепетную зыбь, кажется полем искорок, или множеством металлических блесток на мантии великого царя!.. Прости мне, великий художник, если я ошибся (приняв картину за действительность), но работа твоя очаровала меня, и восторг овладел мною. Искусство твое высоко и могущественно, потому что тебя вдохновляет гений!»"

(обратите внимание, что тут в наличие переложение того же стихотворения, но гораздо более удачное)

Для сравнения, вот стихотворный перевод (с итальянского, 2020, переводчик Мария Юсупова).

Как легкий занавес, спадая,
Вдруг задержался на пути,
Как среди горя и страданья
Надежды лучик засветил;
Когда ночь небо обнимает
над городом, что мирно спит,
Так лунный свет вдруг засияет
И все дороги осветит!
С высокой виа Маргеллина,
Там, где меня когда-то знали,
Ты посмотри на всю марину -
Во сне лишь это мы видали:
Вон те дома и тот Вулкан,
В немногословных этих мыслях
Так исказились чувства тайн,
Что их уже не уловить мне!

Луна из серебра и злата
Любуется собою в море,
Под легким ветром волн накаты
Проходят вечно пред тобою,
Как звезд сверкающее поле
Морская пена зажигает
Иль искр сиянье золотое
На царской мантии играет.
Но в свете нынешнего дня,
Луна все ж - нежно голубая!
Художник, ты прости меня
Но, все ж, художник ты - обмана...
Свой потеряв рассудок, что ж?
Влюбился я в твое творение,
В тебе - величие и мощь,
В твоем искусстве дышит гений!

Что мешало советским биографам воспользоваться аналогичным методом писания, не понимаю. С итальянского же, не с китайского.

Музей Тейт между тем сообщает, что Тернер, не смотря на активную стихотворческую деятельность на родном языке, по-итальянски не говорил, в принципе, знал только обрывки слов (Inverted at the bottom of the page are also a number of written inscriptions. The artist has used the sheet to jot down some Italian phrases to help him negotiate his way around Rome. As Cecilia Powell has noted Turner was unable to speak Italian and therefore relied on guide books and help from acquaintances.1 He was later described by a contemporary as speaking ‘but a few words of Italian, about as much of French, which two languages he jumbles together most amusingly’.


Таким образом, мои злостные сомнения подтвердились. Тернер не мог сочинить итальянский мадригал физически.

Айвазовский в 1841 году. Портрет кисти Тыранова.


Я выдвинула следующие версии:
1) полный фанфик советских биографов, которым было обязательно, чтобы иностранный гений склонился перед русским
2) Тернер написал стихотворение по-английски, которого Айвазовский не знал, ему перевели на итальянский, и в таком виде оно осталось в переписке Айв., откуда его взяли биографы
3) Красивого молодого армянина развел с помощью итальянских стихов какой-то пожилой сладострастец, представившийся Тернером.
4) Айвазовский сам всё придумал или хотя бы выдал чужие стишки за тёрнеровские

(Я предложила людям голосовать, и циничные существа отдали большинство голосов за версию номер три!)

Тем более, что биографы Тернера говорят, что у них вообще нет информации о том, что Тернер бывал в Италии в те годы!

Тернер в 1838 году. Портрет кисти Линнела


Но ситуация стала накаляться. На сайте http://www.williamturner.org/quotes/  и даже в описании лота сотбис нашелся английский текст стихотворения!



Like a curtain slowly drawn
It stops suddenly half open,
Or, like grief itself, filled with gentle hope,
It becomes lighter in the shore-less dark,
Thus the moon barely wanes
Winding her way above the storm-tossed sea.
Stand upon this hill and behold endlessly
This scene of a formidable sea,
And it will seem to thee a waking dream.
That secret mind flowing in thee
Which even the day cannot scatter,
The serenity of thinking and the beating of the heart
Will enchain thee in this vision;
This golden-silver moon
Standing lonely over the sea,
All curtain the grief of even the hopeless.
And it appears that through the tempest
Moves a light caressing wind,
While the sea swells up with a roar,
Sometimes, like a battlefield it looks to me
The tempestuous sea,
Where the moon itself is a brilliant golden crown
Of a great king.
But even that moon is always beneath thee
Oh Master most high, Oh forgive thou me
If even this master was frightened for a moment
Oh, noble moment, by art betrayed…
And how may one not delight in thee,
Oh thou young boy, but forgive thou me,
If I shall bend my white head
Before thy art divine
Thy bliss-wrought genius…


Оставим в стороне качество стихов, не мое дело лингвистический анализ.
Однако появление английского текста выбивает табуретку из-под ног, не так ли?
Не так.

Khatchatur I. Pilikian в своей англ. статье TURNER – AIVAZOVSKY. AN AUSPICIOUS ENCOUNTER (1990), pdf
сообщает, что этот английский текст

• это соращенный английский перевод Ованеса Пиликяна, сделанный в 1978 году


• с армянского стихотворения Ованеса Шираза,


• который, в свою очередь основан на русском переводе


• нашего итальянского оригинала

Perusing through the Aivazovsky literature at the British Library, I came across the entire Italian
poem of Turner, published in the Russian periodical “Ruskaya Starina” = Old Russia, of 1878.
Eureka! Here it was at last. For many years only these two lines of the original Italian, mentioned
above, were known to me, plus few more lines in Russian verse or prose, and an entire poem in an
Armenian translation from a Russian rendering of the Italian poem. The Armenian translator was
none other than the late Hovhanness Shiraz, one of the great Armenian poets of mid 20th century.
The fascination and enthusiasm of H. Shiraz with the Russian version of the poem resulted in
rendering his Armenian version in a flourish of expansive interpolations. Furthermore, H. Shiraz
presented Turner as the ―venerable English poet‖, placing him alongside Lermontov, V. Hugo, Li
Tai Po and Barashvili. The said Armenian poem of Hovhanness Shiraz was in turn translated into
English by Hovhanness Pilikian to relocate the poem in Turner‘s own native English. (See Appendix)
That was in 1978 when I had based my research and hypothesis on those scanty sources, albeit the
only available ones appearing in the Aivazovsky literature after 1940s.
But now at last, I was able to read the entire poem in its original Italian which “Ruskaya Starina”
had published among the autobiographical notes of Aivazovsky, in Russian, informing us, among
others, the latter‘s Roman sojourn of 1842. Surprisingly and curiously enough, to date no western
scholar of Turner seems to have come across this unique document in verse. Furthermore, they all
agreed that Turner did not visit Rome in 1842. Meanwhile the Russian scholars of Aivazovsky had
merely dealt with the said poem as no more than a panegyric curiosity.
I have no hesitation in considering Turner‘s Italian poem—published among Aivazovsky‘s
autobiographical data--as an important document that illustrates our understanding of the creative
worlds and the consequent reciprocity of Aivazovsky and Turner.
Perhaps it is the only poem Turner wrote in Italian or any other language other than his native
English. We know that Turner versified throughout his entire creative life. He accompanied his
sketches and paintings mostly with his own verses which he labelled more often than not as
―Fallacies of Hope‖


К сожалению, армянского стихотворения Ованеса Шираза мне найти не удалось по причине плохого владения гуглом. Неизвестно, каким русским переводом с итальянского он пользовался.

Зато вот он, исток рассказа о знакомстве двух маринистов.
В журнале "Русская старина" за 1878 год, материал, основанный на хвастовстве воспоминаниях самого Айвазовского






***

И наконец оказалось, что уже в 2016 году при составлении каталога выставки Айвазовского в ГТГ сотрудник ГМИИ Анна Познанская, заместитель заведующего отделом искусства стран Европы и Америки XIX–XX веков,  осветила эту проблему  в статье "Иван Айвазовский и Уильям Тернер" (с. 38-47), она прямо пишет на страницах 41-42, что реальным фактом это быть не может.





Таким образом, для завершения логической цепочки нам бы хорошо сюда добавить  перевод Ованеса Шираза. Надеюсь, армяноговорящие товарищи нам с этим помогут. Русский подстрочник с итальянского, с которым он работал, вряд ли достижим.

***
Какой же вывод?
История в "Русской старине" печаталась при жизни Айвазовского, это были байки с его слов. Так что советских биографов ругаем только за раздувание.

Варианты истории таковы:

• Айвазовский сочинил ее целиком сам.


• Ее сочинили некие "журналисты", а он не стал опровергать, потому что ему было лестно.

Кто сочинил итальянское стихотворение?

• Он сам (не знаю, насколько он был знаком с итальянским)


• Кто-то близкий ему, чтобы помочь в мистификации окружающих (в Италии была большая армянская диаспора, брат его например, жил)


• Неизвестный человек, решивший разыграть Айвазовского, и просто передавший ему записку

Что вы думаете?

____________
UPD

М. Юсупова (сделавшая русский стихотворный перевод) сообщает, что она нашла исходник в итальянской газете 9 января 1841 года, Il vaglio antologia delle letteratura periodica. P. 12. (то есть на год раньше стандартной даты)




Таким образом, это пиар-утка итальянских журналюг?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив