Как умирают культурные революции.

igor_piterskiy — 20.06.2020

В отличие от переворотов или политических революций, культурные революции не просто меняют правительства или лидеров. Вместо этого они пытаются переопределить все общество. Их лидеры называют эти революции «всеохватывающими» и «системными».

Культурные революционеры нападают на самые основы нашей повседневной жизни. В так называемую "Эпоху террора" якобинцев во время Французской революции было уничтожено христианское духовенство, переименованы месяцы и создан новый культ Верховного Существа.

Мао расправился с предполагаемым западным упадничеством, таким, как ношение очков, и принудил крестьян выплавлять чугун, а интеллектуалов - носить дурацкие колпаки.

Культ Зеленой книги Муаммара Каддафи уничтожил скрипки и заставил ливийцев разводить кур в своих квартирах.

Нынешняя революция Black Lives Matter «отменила» некоторые фильмы, телевизионные шоу и мультфильмы, свергла статуи, попыталась создать новые автономные зоны в городах и переименовала улицы и площади. Некоторые фанатики бреют головы. Другие посрамили власти мытьем ног своим собратьям-революционерам.

Но неизбежно культурная революция умирает, когда она начинает пожирать своих. Она стала угасать, как только Красная гвардия начала убивать партийных функционеров, слишком близких к Мао.

Если необходимо свергнуть статуи Конфедерации, то как насчет собственного отца Нэнси Пелоси, который когда-то как мэр Балтимора почтил статуями генералов Конфедерации?

Если, по понятным причинам, расисты не заслуживают, чтоб их имена упоминались среди национальных святынь, что делать с легендарной "либеральной" магистерской программой в Принстоне, Школой общественных и международных отношений имени Вудро Вильсона? Она был названа в честь президента, который сделал больше для дальнейшей сегрегации и расовых предрассудков, чем любой из высших руководителей в 20-м веке.

Стэнфорд и Йель, желанные бренды для "прогрессивного" профессионального класса, названы в честь тех, кого протестующие теперь считают расистами.

Проще нацелиться на Форт-Брэгг, культовую военную базу, названную в честь генерала Конфедерации, расиста и посредственного военного, чем увидеть, как магистр или доктор философии теряет свой йельский блеск, или признать, что президент - икона "либералов" увековечил расизм.

Когда начинается культурная революция, прошлое не рассматривается в контексте, человеческая слабость не принимается в расчет, не делаются попытки взвесить добро и зло.

В конечном счете, архитекторы культурных переворотов всегда делают две ошибки.

Во-первых, они полагают, что разрушение никогда не коснется их самих, учитывая их яркую демонстрацию показной добродетели.

Во-вторых, если толпа все же обращается к ним, они полагают, что могут каким-то образом использовать свои власть и влияние, чтобы для них сделали исключение.

Другими словами, когда культурные революции превращаются в анархию и начинают поедать своих, они теряют поддержку. Когда тихо сочувствующие приходят к выводу, что тоже могут стать мишенью, они обращаются к прежним ценностям, чтобы выжить.

Мы видим это сейчас. "Либеральные" сочувствующие задаются вопросом, ограничатся ли поджоги и мародерство центрами городов или достигнут их пригородных домов. Они действительно хотят, чтоб их знаковые университеты или монументы Вашингтона и Джефферсона были осквернены или переименованы? Что случится, если телефон 911 будет постоянно занят?

Когда мишенью толпы становится "либеральный" мэр, чернокожий шеф полиции, "прогрессивный" губернатор или белый левак, разошедшийся с партийной линией, тогда кто на самом деле в безопасности?

Ответ? Никто. И культурная революция теряет актуальность.

Движение MeToo сдулось из-за большого количества обвинений против голливудской и культурной элит. Внезапно "прогрессивные" знаменитости, когда их карьеры начали разрушаться, стали требовать доказательств и настаивать на презумпции невиновности.

То, что останавливает эти культурные перевороты - сегодняшний революционер может быть завтра осужден как изменник. Ни один лидер не хочет повторить свидание Робеспьера с его собственной гильотиной.

Есть одна оговорка.

Иногда культурная революция не умирает - если она подхвачена бандитом или убийцей.

Национал-социалистическое движение было бесполезной кучкой сумасшедших нигилистов, пока Адольф Гитлер не превратил его в свой личный геноцидальный культ. Убийца Сталин возродил к жизни нелепости провального ленинского большевизма.

Нынешнее безумие исчезнет, как вирус, так как оно поедает само себя и ужасает сочувствующих тем, что они могут быть следующими - если, конечно, потенциальный Наполеон не использует «несколько залпов» и не обратит толпу в свой личный культ.

Вооруженный рэпер Раз Симон, который, как говорят некоторые, управляет «автономной зоной Капитолийского холма» в центре Сиэтла, пока не обладает ни дьявольским талантом, ни ресурсами для распространения своей анархии.

Диссидентствующие генералы могут быть обмануты, но они остаются патриотами. До сих пор мы не видим такого Наполеона, который бы заявлял, что он - единственный человек, который может привести сегодняшних городских революционеров к победе.

Последняя мысль: культурные революции не только в конечном итоге умирают без жестоких диктаторов, но и могут получить впечатляющий отпор.

Рональд Рейган был ответом радикальным шестидесятникам. Революционеры сейчас сеют ветер, но они не имеют представления о буре реакции, которую могут скоро пожать.


Мой перевод из How Cultural Revolutions Die - or Not.

Еще по теме:
"Мы думаем о победе с разгромным счетом"
Черные жизни - это только предлог
Погромы вдохновили университеты
Тихая революция: возрождение марксизма в либеральном обличии
Опиум для интеллигенции

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив