Как Украина стала русофобским государством
apuhtin18 — 28.11.2021Сегодняшние взаимоотношения между Россией и Украиной, а самое
страшное – между российским и украинским обществом, находятся в
глубочайшем системном кризисе и с каждым годом он только
усиливается.
Переформатирование Украины в этнократичное и русофобское
государство еще не так давно трудно было представить. Украинская
государственность, сотканная как лоскутное одеяло из русского
Юго-Востока, русско-украинского Центра и западно-украинской
Галиции, все-таки сформировала общество, в своем большинстве
настроенное враждебно по отношению к России.
Встает естественный вопрос: почему так произошло и что
способствовало разделению двух ветвей русского народа, почему в
основном русском по своему духу обществе за такой короткий исторический промежуток времени стали преобладать
националистические тенденции, приведшие к потере значительной
частью населения русской идентичности, отречению от русских корней
и формированию сугубо украинской идентичности, замешанной на
отрицании всего русского?
Почему русское начало не смогло победить украинский сепаратизм и
отчего он так буйно расцвел на Украине?
Украинский этногенез и «украинство»
Надо понимать, что на Украине к распаду Союза абсолютное
большинство населения составляли украинцы и русские (украинцы – 73
% и русские – 22 %) и только 5 % национальные меньшинства – греки,
болгары, евреи, венгры и другие этносы. То есть Украина была
типичной двунациональной страной, при этом подавляющее большинство
(независимо от этнической принадлежности) было русским по своему
духу.
Никаких национальных движений и близко не было, только в среде
национально озабоченной творческой интеллигенции бродил дух
украинства, да в забытой Богом Галиции практически на генном уровне
была ненависть ко всему русскому, но там благоразумно молчали и
всячески славили КПСС, стремясь занять хлебные места.
Тем не менее развивавшийся полтора столетия процесс украинского
этногенеза в итоге привел к созданию этнократичного национального
государства. Не сыграло роли ни вековое нахождение в одном русском
государстве, ни разумные политические, экономические и исторические
доводы, ни неприятие на начальном этапе большинством населения
навязываемой властью галицкой русофобии. Верх взяли этнический
эгоизм, расчет и инстинкты правящей элиты и части населения,
приведший к господству этнократии в стране.
Постоянно подогреваемый властью национализм стал точкой опоры
для продвижения идеи создания этнократичного государства,
противостоящего России. Без этой опоры действия Запада и олигархов
не могли бы привести к таким масштабным изменениям в сознании
населения и полному переформатированию политических, общественных и
государственных институтов на Украине.
В своих интересах глобального противостояния с Россией эту
тенденцию успешно использовал Запад, умело подогревая страсти и
направляя укронационализм в русофобию.
Для переформатирования сознания населения и изменения его
национальной идентичности нужна была национальная идея, способная
осуществить массовые подвижки в общественном сознании и
сформировать совершенно другой образ будущего страны.
В качестве такой национальной идеи была использована идеология
«украинства», взращиваемая ранее поляками, австрийцами и немцами в
Галиции и внедряемая по всей Украине большевиками при «коренизации»
народа Украины в 20-е годы. Эта идеология все годы советской
Украины лелеялась и сохранялась только в среде национально
озабоченной украинской интеллигенцией и партноменклатуры, особенно
в 60-е и начале 70-х, во времена правления первого секретаря ЦК КПУ
Петра Шелеста.
При развале Союза новым руководителям Украины для обоснования
отделения от России и утверждения своей власти потребовалась
идеология, в качестве которой было принято «украинство», основанное
на отторжении не столько от коммунизма, сколько от России.
Ее суть заключалась в выстраивании украинской идентичности на
принципиальном отторжении всего русского, отрицании общей истории,
русских корней и языка, что у Украины свой, отличный от России,
путь развития.
Эта идеология стала государственной и основой построения
государства «для украинцев».
«Пятая колонна» в лице Галиции, являющейся эпицентром
украинского этногенеза и представленная национально озабоченным и
пассионарным сельским населением и «свидомой» интеллигенцией, стала
социальной базой и движущей силой переформатирования Украины, а
также ядром и локомотивом распада постсоветского украинского
общества.
Идея «украинства» и ненависть ко всему русскому воспитывалась
здесь поколениями с детства. Они искренне верят в свою
«богоизбранность» и стремятся осчастливить своими убогими идеями
всю Украину. Стремление галицкого меньшинства и происки Запада не
смогли бы навязать обществу их мировоззрение, только
целенаправленные действия захватившей власть элиты и олигархата по
ассимиляции всего населения и навязыванию укронационализма сделали
свое дело.
С получением независимости проводилось постепенное выдавливание
всего русского, и коренной перелом произошел после переворота 2014
года с установлением уже не националистического, а неонацистского
режима.
Противостояние «свидомых» и «русскоязычных»
В результате проводимой этнополитики население (независимо от
этнического происхождения) разделилось на две принципиально разные
группы – «свидомые» украинцы, осознающие себя отдельным от русских
народом с четкой национальной идентичностью и преследующие свои
национальные цели, заключающиеся в построении моноэтнического
украинского государства и переформатировании русско-украинского
населения и национальных меньшинств в сплоченную политическую нацию
на основе единой истории, языка, религии и национального
самосознания.
Вторая часть, представленная аморфным конгломератом этносов без
общей национальной идентичности, объединенная украинским
согражданством и включающая русских, сохранивших свою русскую
идентичность, «украинских русских», принявших политическую
украинскую идентичность, украинских «малороссов», сохранивших
общерусскую (не великорусскую) идентичность, и национальные
меньшинства. Всех их объединяло признание украинской
государственности.
Эта группа не хотела забывать о своих корнях, не желала
подвергаться диктату «свидомых» («бандеровцев») и насильственной
украинизации. Они были за тесные и экономические связи с Россией и
хотели бы остаться жить в спокойной и независимой Украине. Для этой
группы без четкой этнической принадлежности, объединенной в
основном русским языком, ввели несколько уничижительное понятие –
«русскоязычные», фактически являющейся лжеидентичностью.
Группа с размытой национальной идентичностью хорошо знала, чего
она не хочет, но слабо представляла, что она хочет и чего
добивается. Не имея четкого целеполагания проживания в украинском
государстве, она не в состоянии была достойно противостоять
«свидомым» и отстаивать свои права, у нее отсутствовала конкретная
цель: в каком направлении должно развиваться государство и каким
оно должно стать – украинским или русским. В таком неравном
противостоянии эта группа неизбежно должна была проиграть.
Объективно шаг за шагом «свидомые» побеждали «русскоязычных» и
усиливали свое влияние. Успешное продвижение их проекта могло быть
осуществлено только при наличии соответствующей идеологии,
социальной базы в обществе и движущей силы, способной развернуть
движение страны вспять.
Сельская национально озабоченная Галиции, где проживало всего
лишь 12 % сельского забитого населения, стала социальной базой
продвижения этнократии. Противостоял ей промышленный Юго-Восток с
48 % пророссийски настроенного населения, где была сосредоточена
основная наука, промышленность, полезные ископаемые и выходы к
морю.
Казалось бы, при таком интеллектуальном и численном
превосходстве населения Юго-Востока оно должно было выиграть в
цивилизационном противостоянии с сельской Галицией?
А все произошло с точностью до наоборот. Галиция победила, и
победа была идеологической.
С одной стороны, был сплоченный этнос с четкой программой
построения этнократичного государства на базе внедряемой властью и
поддерживаемой Западом идеологией «украинства», а с другой –
конгломерат «русскоязычных» этносов, не выдвигающий никакой
идеологии построения своего будущего.
Идеологии «украинства» противопоставить было нечего, такой же
актуальной и объединяющей национальной идеи русского единства не
существовало. При этом российское руководство традиционно опиралось
на продажную украинскую элиту и не предпринимало никаких шагов по
распространению на Украине идей русского единства и поддержке
соответствующих тенденций в обществе.
Украинская элита и сформировавший ее олигархат целенаправленно
обостряли этническое противостояние в обществе, нагнетая ненависть
ко всему русскому. Через свои псевдопартии типа «Партии регионов»
перехватывали управление русским движением и стремились его
дискредитировать, при этом усиливая и финансируя националистические
силы. Не имея своей элиты, «русскоязычные» ни идеологически, ни
организационно ничего не противопоставили идее этнократичного
государства и не смогли сломать строившую его систему.
При наличии серьезной социальной базы этногенез русской
политической нации на Украине не состоялся, для этого не было
идеологической основы, способной мобилизовать сторонников, и
отсутствовали движущие силы, готовые возглавить этот
процесс.
В рамках одного государства две идеологии – «украинства» и
русского единства – несовместимы, они антиподы и преследуют
диаметрально противоположные цели. На Украине могла победить только
одна идеология. Никакие Минские соглашения не могли изменить суть
украинского государства, примирить стороны и выстроить общество на
взаимных интересах.
Формирование неонацистского государства
Метастазы «украинства» медленно распространялись по всей
Украине, захватывая регион за регионом, и к 2014 году в обществе
созрела социальная база для утверждения этнократии. Выдвинутая на
волне переворота и поддержанная российским руководством идея
федерализации или создания автономии Юго-Востока никак не
вписывалась в идеологию построения моноэтнического украинского
государства и всей мощью государственной машины была
подавлена.
К власти после переворота привели не националистические, а
русофобские силы, перед которыми стояла цель окончательного отрыва
Украины и формирование «анти-России». Нагнетание русофобской
истерии, массовая ассимиляция населения, вылившаяся в репрессии,
люстрации, этнические чистки, подавление русской культуры,
образования, языка и Русской православной церкви, доказательство
«вековой вражды» русского и украинского народов и навязывание всей
Украине галицкого культа Бандеры – стали основной задачей
власти.
В обществе формировался демонический образ «русских варваров»,
покоривших «свободолюбивых» украинцев и мечтающих ликвидировать их
государственность. Во всех бедах страны и населения обвинялась
Россия, не позволяющая им свободно развиваться. Этому же служил и
принятый закон о декоммунизации, направленный не столько на борьбу
с коммунистическим наследием, сколько на уничтожение всего русского
и вытравливание малейших напоминаний о совместном прошлом.
Разгоревшаяся гражданская война на Донбассе преподносилась
только как российско-украинская война, и России выставлялась
«страной-агрессором», захватившей часть Украины. Эволюция обвинений
продвигалась от сепаратистов – террористов – наемников Москвы, к
российским террористическим войскам и оккупантам. Кабмин даже
выпустил словарь, как «правильно» трактовать эти события с
введением специфических терминов, обосновывающих «оккупацию». На
бытовом уровне раздувалась проблема ухода Крыма, всех убеждали –
«был наш», а агрессивная Россия его забрала, и никакие доводы, что
крымчане сами массово проголосовали за Россию – не воспринимаются,
а отвергаются.
Выросло новое поколение, для которого русского прошлого не
существует. Россия – чужая и агрессивная страна, с которой можно и
нужно только воевать. За короткий промежуток времени пророссийская
социальная база была размыта, даже часть этнических русских стала
«свидомой», и Украина идеологически и политически переформатирована
в русофобское государство, выстроенное на отторжение и
противостояние с Россией. Активные пророссийские штыки бендеровская
власть зачистила, остались только обыватели, а они во все времена
никогда и ни на что не были способны.
Остановить процесс построения на Украине враждебного России
государства при существующей там системе власти и значительной
части населения, враждебно относящегося к России,
невозможно.
Для слома политической системы изнутри и отстранения от власти
правящей элиты на Украине сегодня нет политических сил и поддержки
населения, а нападение извне только мобилизует «свидомых» на
силовое противодействие и оказание сопротивления.
В связи с этим украинское государство в обозримой перспективе
будет оставаться враждебным России. Слом системы может быть
произведен только в силу развития тех или иных международных
обстоятельств, ставящих крест на этом государстве.
Все это говорит о том, что возврат всей территории Украины в
сферу влияния России на данном этапе невозможен, речь может идти
только о переформатировании не «свидомой» части населения и, в
случае распада государства на независимые анклавы, готовой
самостоятельно определять свое будущее с последующей интеграцией в
сферу интересов или в состав России.
Для этой части населения необходима своя национальная идея и
соответствующая идеология, обосновывающая невозможность ее
нахождения в рамках украинского этнократичного государства и
необходимость отделения от Украины и самостоятельного решения
своего будущего устройства.
Без движущей политической силы, вооруженной соответствующей
идеологией и способной убедить «русскоязычных» в правоте своих идей
и необходимых действиях, эту задачу решить невозможно.
Внутри неонацистской Украины такая сила появиться не может в силу объективных причин. Она может сформироваться только во вне: и через переформатированные республики Донбасса развернуть освободительное движение на оккупированных «украми» русских территориях.