Как темнокожий американец приехал в СССР в 1930-х и застрял на 44 года

irinatrubacheva — 18.08.2025

Эта история кажется почти неправдоподобной, хотя факты из нее подтверждены не только в мемуарах самого Робинсона, но и в советских газетах. Меня она заинтересовала, в первую очередь, тем, что Роберт Робинсон был единственным темнокожим американцем, приглашенным на свежепостроенный Сталинградский тракторный завод в 1930 году, чтобы обучать советских рабочих. Кстати, сам завод был полностью построен в США, после чего разобран, перевезен в Сталинград (нынешний Волгоград) и смонтирован за шесть месяцев.

Почему Роберт решил приехать в Советский Союз, как менялось его отношение к советскому строю, и как он прожил 44 года, мечтая вернуться домой и не имея возможности это сделать?

С "Форда" на Сталинградский тракторный

Робинсон родился на Ямайке, а потом перебрался с матерью в Детройт. Он всегда интересовался техникой, мечтал получить образование и стать инженером. Также мать привила ему веру в Бога, которую он пронес через всю жизнь. Несмотря на процветающий в США расизм, ему удалось устроиться на завод Форда. Темнокожих брали только уборщиками, но он, начав именно так, позже прошел обучение и стал слесарем-инструментальщиком. Он был единственным квалифицированным темнокожим рабочим на заводе и каждый день шел туда как на бой, ожидая подвоха, косых взглядов, угроз, специально испорченного станка, или, наоборот, неожиданно подключенного к нему электричества.

Когда на завод приехала делегация из Советского Союза, Робинсону, как и нескольким другим рабочим, предложили заключить контракт и поехать в Сталинград на год. Там он мог бы хорошо заработать и там, как он думал, не было расизма. Робинсон рискнул.

Показательный процесс

Советские люди глядели на темнокожего Роберта с настороженностью и любопытством, а вот коллеги-американцы с "Форда" вели себя как обычно, и, даже живя в Сталинграде, продолжали ему угрожать. Например, требовали, чтобы Робинсон не показывался им на глаза на пляже у Волги, куда он, как и они, приходил после работы. Однажды двое из них накинулись на Роберта с кулаками, хотя и он не остался в долгу - укусил одного из них.

Разбирательство этого дела неожиданно приобрело всесоюзный масштаб. О Робинсоне и американцах-расистах написали все газеты страны, был проведен суд, по результатам которого одного из зачинщиков выслали обратно в Америку. У Робинсона брали интервью, он стал знаменитостью, хотя вовсе не хотел этого. Он начал понимать, что его частный случай становится частью пропаганды.

Из огня да в полымя

Иностранцам платили гораздо больше, чем советским гражданам, так что каждый месяц Робинсон мог отправлять матери 150 долларов, чем очень гордился. В 1933 году, единственный раз за 44 года, ему разрешили съездить к ней в гости в Детройт, с обещанием вернуться в Советский Союз. Путь на завод Форда Роберту был закрыт, т.к. там работал один из избивших его "коллег". Также в Америке начиналась Великая депрессия, и Роберт понимал, что может вовсе остаться без работы.

После Сталинградского тракторного его пригласили в Москву - на Московский шарикоподшипниковый завод. Там его очень быстро, не интересуясь его мнением, единогласно выбрали депутатом Моссовета. Правда, спутся время, лишили этого почетного статуса, узнав о том, что он ходит в церковь.

Своей главной ошибкой Робинсон считает получение советского паспорта в 1937-м. Сделать этот выбор его подтолкнул страх перед Великой депрессией, и в результате он на несколько десятилетий оказался запертым в СССР. Никто его больше выпускать не собирался. Как только Робинсон стал советским гражданином, все привилегии иностранца были сняты: повышенная оплата труда, спецмагазины - теперь все это ему было не положено.

Репрессии и расизм

А тут подоспели репрессии, поиск шпионов и вредителей. С завода десятками начали исчезать люди, как руководство, так и простые рабочие. Только спустя годы Робинсон узнал о грустной судьбе некоторых из них. Забирали также и за связь с иностранцами. Врагами народа становились те, кто ездил за границу набираться опыта несколькими годами ранее.

Иностранцы, конечно, тоже находились под прицелом. За Робинсоном следили, его телефон прослушивался, а соседи стучали. Дважды ночью к нему неожиданно приходил рабочий с завода с просьбой помочь - срочно нужен подшипник для велосипеда. Робинсон отказывал, понимая, что ему тут же пришьют дело о вредительстве. Также в его отсутствие в квартире кто-то был, после чего пропало несколько важных документов.

Робинсон быстро понял, что расизм в Советском Союзе тоже есть, только, из-за пропаганды, более завуалированный. Он также замечал расизм по отношению к другим "нерусским". Больше всего высокомерного презрения и нелестных эпитетов он слышал в отношении выходцев из Средней Азии. К нему же лично неприязнь обычно проявляли мужчины, а женщины были вполне дружелюбны. Однажды, когда на танцплощадке его пригласила танцевать девушка, мужчина, который ставил пластинки, каждый раз поднимал иголку, когда они начинали танцевать, таким образом выражая свое отношение.

Также Робинсон замечал двойственное отношение советских людей ко всему иностранному, "странную способность русских к самообману":

"С одной стороны, они утверждают, с необычайной гордостью и высокомерием, что все сделанное в СССР - самое лучшее в мире, с другой стороны, изо всех сил стремятся заполучить какую-нибудь иностранную вещь".

Забавным моментом стал факт участия Робинсона в фильме о путешественнике Миклухо-Маклае. Он согласился сыграть роль спутника Миклухо-Маклая - туземца Малу, подумав, что это привнесет какое-то разнообразие в его жизнь. После этого опыта Роберт больше в кино не снимался.

Тише воды, ниже травы

Главное, за что держался Робинсон - за веру в Бога и работу. Он буквально жил на заводе, постоянно перерабатывал, старался улучшить станки, помогая сокращать количество времени, затрачиваемое на выработку деталей. Рабочие его уважали, а вот начальство недолюбливало.

Он был слишком заметным, слишком иным. Непьющий беспартийный одинокий темнокожий трудоголик. Робинсон принципиально решил не заводить семью, не жениться. Как экзотическое растение на чужой почве, он просто не мог пустить корни. Кроме того, ему казалось, что каждая женщина, которая проявляет к нему интерес, может быть подосланной КГБ, или что его жену впоследствии заставят стучать на него. Он всегда был начеку, и, если кто-то высказывал недовольство советским строем, не поддерживал разговор, отделывался общими фразами.

Кажется, даже на фотографиях видно его отношение ко всей ситуации, в которую он попал: возмущение и страх. Страх в моменте и страх никогда не вырваться отсюда.

Хорошие люди

Конечно, ему встрачались в Советской России хорошие люди, много хороших людей. Например, хозяева дома, у которых он жил в Куйбышеве, куда завод был отправлен в эвакуацию. Они приглашали его спать на теплой печке и выхаживали, когда он тяжело заболел, а потом собрали ему продукты в дорогу в Москву. Или женщина-врач, которая, тоже в военное время, увидев его крайнюю степень истощения, пригласила обедать со своей семьей раз в неделю. Эти обеды буквально спасли ему жизнь. Или семья артистов еще в 1930-х, у которых в доме проводились музыкальные вечера. Там были женщины в красивых платьях и украшениях, игрался джаз и говорилось о поэзии, а не о пятилетках, врагах народа и патриотизме. Робинсон ощущал себя как будто в другом мире, где хорошо и спокойно.

Наконец, он не мог забыть прекрасную женщину, которую встретил в доме отдыха. Она жила в Москве в знаменитом Доме на набережной и одна воспитывала дочь. Когда Роберт сидел с ней на пляже, в паре десятков метров от них загорали "наблюдатели". После того как женщина уехала в Москву, а он остался, она написала ему три письма - в двух приглашала его в гости, говорила, что хочет познакомить с дочерью, а в третьем написала, что им больше не стоит встречаться. Роберт посчитал, что ее вынудили это сделать.

Побег

Каждый год Робинсон подавал прошения на выезд, чтобы хотя бы повидать родных, а в идеале - покануть страну навсегда. Но ему год за годом отказывали. Так он провел в Советском Союзе 44 года. Приехал в 23, и вот ему уже 67, жизнь прошла. Но он не оставлял попыток. В 1974-м посол Уганды выслушал его историю и пообещал помочь. И, действительно, помог: Робинсону разрешили выехать в Уганду на 5 дней, с обязательством вернуться. Для этого он собрал множество бумажек, от характеристик на работе и в жилконторе до прививок, но его все равно завернули прямо у трапа самолета. Эти страницы в книге - самые драматичные. Он чуть не умер от отчаяния прямо в аэропорту, но все-таки смог найти в себе силы собрать бумажки еще раз, хотя они и в первый раз были в порядке. И вырвался, наконец.

В Уганде правителем в тот момент был диктатор Амин. Но Робинсон не собирался оставаться в этой стране надолго, хотя и проработал там год преподавателем в колледже. Из Уганды в США он улетел уже с женой, тоже преподавательницей. Под 70 лет у него наконец-то появилось ощущение свободы и он позволил себе полюбить и создать семью.

К его возвращению в США мать давно умерла, а брат состарился. Робинсону было отведено еще 20 лет жизни. Спустя 12 лет он написал мемуары, а жена помогла ему их напечатать. Его история об иллюзиях и избавлении от них закончилась, можно сказать, хорошо. Хотя 44 года в несвободе - это более чем серьезный срок.

А вот еще одна удивительная история - иностранки, приехавшей в Советский Союз в 1930-х годах, чтобы создавать авангардый фарфор.

Оставить комментарий

Популярные посты:

commodus

Виртуальные номера для регистрации: удобство и безопасность современных решений

foto_history

Наше старое кино

a_tushin

Пробил мой час

vpolkovnikov

Д. Гринвуд. Маленький оборвыш

sobakin_spb

Стендаля вам в ленту.

colonelcassad

Техника для войны XXI века

delyagin

Банки обнулили возможность клиентов зарабатывать на кредитах

aziopik

Цитата дня

inna1903gr

В воде

• Архив