Как священник оказался в Бутырке

fomaru — 14.12.2017

Протоиерей Константин Кобелев — старший священник храма Покрова Пресвятой Богородицы при Бутырской тюрьме. Мы попросили его рассказать о том, что он видел, чему  поражался, чему радовался за годы своего служения.

Читать материал на сайте foma.ru

Средство против выгорания

Отправился  я как-то утром на службу в Бутырку. Самочувствие неважное, вокруг  проблемы, настроение никудышное. Иду и думаю: к моему состоянию только  разговоров с заключенными не хватает. Впрочем, сегодня же еще один  священник обещал прийти! Хорошо бы он исповедь у них принял,  а я спокойно в алтаре помолюсь. Но батюшка тот, увидев меня, говорит:  «Отец Константин, вы не хотите поисповедовать?» Ну я всё же старший  священник, отказаться неудобно. И вот ко мне подходит узник, осужденный  по 105-й статье — убийство. И начинает рассказывать свою историю… Потом  следующий: та же статья… И все такие же тяжелые. Но вот служба  закончена, можно домой. Иду к проходной и вдруг — нахлынула волна  радости, можно даже сказать, ликования. Я опешил — настолько сильное  чувство. Начинаю размышлять, что же стало причиной этого контраста:  каким я шел сюда и каким возвращаюсь? Получается, все оттого, что  я увидел: разговоры с этими людьми не прошли зря. Они пришли потухшими,  а ушли светящимися… Этот свет передался и мне. 

После этого случая я убежден: тюремное служение — очень сильное средство против священнического выгорания.

Читайте также 10 вопросов о священстве и священниках 

Что такое тюрьма

Помню, как первый раз оказался в тюрьме — страха не было, я шел вместе  со знакомым священником, который меня морально подготовил и рассказал,  как все устроено. Но первая служба в тюрьме мне запомнилась навсегда:  батюшка пошел исповедовать, а я остался служить в алтаре. Все-таки  исповедовать узников — не то же самое, что исповедовать на приходе, и на  меня сразу не стали возлагать такую обязанность. Когда я оказался  в алтаре один, как раз начали читать часы перед литургией. На них  повторяют 40 раз молитву «Господи, помилуй». Служили мы в бывшей камере  с зарешеченными окнами. Я стою возле этого окна, смотрю через решетку на  волю и слышу эти «Господи, помилуй». Только тут до меня стал доходить  смысл этих слов. Я почувствовал себя осужденным, который отчаянно просит  о помиловании. Думал: Господи, выйти бы только отсюда! Не могу сказать,  кто читал молитву — узник или человек со свободы, но делал он это не  спеша и каждое слово проникало в сознание. Так я почувствовал, что такое  тюрьма.

Читайте также Зачем миссионеры занимаются тюремным служением

Перевод в Бутырку

В 2005 году меня назначили старшим священником в Бутырку.  Тюремный храм Покрова Божией Матери был закрыт, и большая его часть была  отведена под нужды СИЗО. Предстояло много работы, с которой один бы  я точно не справился. Тюрьма выделяла рабочих. Важно — работали сами  узники. Они с радостью помогали, проявляли инициативу. Даже те, кто  изначально были неверующими, приходили помогать и воцерковлялись. Как  писал в своей книге отец Глеб Каледа: «Храм — это воля в заключении». Кто  ходит на службу, кто не ходит — любого из них попросишь что-нибудь  сделать для церкви — сразу соглашаются, идут навстречу. На территории  тюрьмы есть свои мастерские: столярные, кузнечные и так далее. Они  многое делали для храма.

Бывали даже  сюрпризы: на Пасху мне подарили «алтарный комбайн». Я такого больше  нигде не видел — это стойка, в которой хранится все, что нужно для  службы. Там есть место для свечей, кадила, угля, ладана и всего  остального. Все это собрано в единый комплекс. Он до сих пор у меня  стоит — всем гостям показываю.

Помню, один  из узников попросил меня принести журнал с фотографиями храмов.  Я принес. Так он срисовал оттуда купола, вырезал миниатюрные детали из  медной фольги и сложил из них верхушки хоругвей. На каждый купол у него  уходил месяц.

Конечно, одними силами сидельцев мы не обходились и нанимали профессиональных строителей, которые руководили процессом.

Один  из осужденных был у меня алтарником. Можно сказать, старшим по храму.  При нем как раз ломали потолки, штукатурили стены. Все ждали момента,  когда будем вешать паникадило — целое событие для нас. А у него как раз  подошло время писать прошение на УДО (условно-досрочное освобождение. — Ред.), и он отказывается: «Как я могу сейчас выйти, мы же еще паникадило не повесили?!» Так и отсидел «до звонка».

Бутырский  храм небольшой, физически не может вместить много людей, поэтому  остальные вынуждены ждать своей очереди. В этой ситуации особенно важен  колокольный звон. Узники, которые не смогли попасть на службу, слышат  колокольный звон и могут помолиться сами. К нам приезжал звонарь из  Храма Христа Спасителя Игорь Тулисов, который обучил одного из узников  звону. А тот — уже следующего, и так по очереди. Теперь, когда человек  собирается выйти на свободу, он ищет себе замену и обучает нового  звонаря. Такая вот у нас преемственность. 

Читайте также Священник из онкодиспансера: 3 истории на грани смерти 

Виновен?

Многие заключенные говорят, что сидят ни  за что. Бывают очень необычные случаи: человек совершил одно  преступление, а отбывает наказание за другое — то, которое не совершал.  Такие люди меня несколько раз спрашивали, как им с этим быть. Причем  заставить донести на себя я не могу, да и по закону человек  свидетельствовать против себя не обязан. Такому узнику я говорю: «Пусть  тебя сейчас и осудили несправедливо, но воспринимай это как расплату за  свои прошлые грехи». 

Узники, у которых большие  сроки, могут просто озвереть — не в том смысле, что они могут кого-то  убить. Просто они перестают следить за собой, мыться, выходить на  прогулки — опускаются и живут как в берлоге. Фактически сходят с ума.  Частая история, когда люди не проживают и семи лет в заключении с таким  образом жизни. А вот с верующими людьми совершенно противоположная  ситуация: даже в заключении жизнь для них не заканчивается и имеет  смысл. Сотрудники сами видят, что узники после воцерковления меняются,  у них нет такого количества нарушений, рецидивов, которые обычны для  тюрьмы. Они видят результат. Видят, что вера действительно помогает.

Особенности службы в тюрьме

Богослужения в тюрьме во многом отличаются от тех, которые  свободно совершаются в храме на воле. Например, заключенные лишены  ночной Пасхальной или Рождественской службы. У каждого тюремного  священника есть основные приходы и ночные службы — естественно, мы  служим там. И всё равно, к сожалению, люди часто приезжают только под  конец богослужения для освящения куличей и стоят за дверями церкви.  А в тюрьме праздничная литургия невозможна, и когда мы приезжаем на  следующий день, администрация  в состоянии пропустить в храм максимум человек семьдесят. Конечно, это  ограничение. И поскольку у человека возможность причаститься появляется  один-два раза в год, никто из священников не спрашивает: постился, не  постился, читал каноны узник или нет — естественно, мы причащаем. В этом  случае аскетическая практика на воле может быть даже строже, чем  в тюрьме. Поэтому мы смотрим не на то, съел человек накануне котлету или  нет, а на его внутреннее состояние. Иначе в тюрьме нельзя. И этим  сильно отличается наша приходская жизнь на свободе от служения за  высоким забором.

У заключенных особое отношение  к новомученикам — многие из них знают, что эти святые сидели в стенах  Бутырки. Когда мы устраиваемк ход в тюрьме, узники торжественно несут  иконы новомучеников — таким образом, практически все наши прихожане  участвуют в торжественной процессии. Мы часто рассуждаем о новомучениках  абстрактно, а для заключенных это люди, которые могли сидеть в той же  камере.

Заповеди и «понятия»

На самом деле преступный мир находится не только где-то  там за решеткой, но и внутри нашего общества. Это люди, которых запросто  можно встретить на улице — не все они сидят в тюрьме. У них есть своя  иерархия, правила — так называемые «понятия» — и прочее. Естественно,  тюремный священник с этим сталкивается, намного чаще, чем кто-либо  другой. Например, стою я как-то недалеко от своего приходского храма, не  в Бутырке. Подходит человек и начинает меня подначивать, чуть ли не  задираться. Потом вроде бы успокоился, мы разговорились. А когда он  узнал, что меня зовут Константин, прямо опешил: «Отец Константин? Так вы  тот самый отец Константин из Бутырки?!» — «Да». — «Батюшка, вы бы сразу  сказали. Не признал, простите. Я — смотрящий. Вы, если что,  обращайтесь!» Смотрящий — человек, который следит за соблюдением правил  уголовного мира. Обратите внимание, что к Церкви такие люди относятся  уважительно, но при этом очевидно, что в ее жизни они не участвуют.

Даже  в криминальной среде люди понимают, что если не будет вообще никаких  рамок, ценностей и границ поведения, то наступит хаос, в котором все  погибнут. Они это называют «беспредел» — слово, которое, увы, проникло  и в нашу речь. И за подобными вещами следят очень жестко. В результате  возникают свои собственные «понятия»: нельзя похабно говорить о матери  и тому подобные. При этом от священника они не требуют соблюдения  каких-то «понятий» и принимают в расчет, что я служитель Церкви.

Когда узник начинает воцерковляться, то возникают  определенные противоречия между системой «понятий» и христианским  поведением. Например, часть людей из преступной среды принципиально не  работает — это символ отказа от сотрудничества с системой, и он  считается частью «понятий». Выйдя из тюрьмы, такие люди иногда попадают  в Дом трудолюбия «Ной», часть насельников которого — бывшие заключенные,  которые решили начать новую жизнь. Для некоторых новичков работа —  серьезный порог, через который трудно переступить. Потому что «понятия»,  которые получил человек в тюрьме, этому противоречат. Здесь очень  помогают люди, которые сами прошли через заключение.

В  этом Доме трудолюбия есть бывший узник, известный «авторитет» в своей  среде. Он говорит новичку: «Пойдем на работу». Тот говорит: «Я не могу»  и произносит волшебное слово «западло» — тоже часть их жаргона.  А старший на его глазах берет лопату и начинает копать: «А мне — нет».  И для того это шок и переворот в сознании. Но благодаря помощи человека,  который стал на путь исправления, такие перевороты проходят намного  проще. Внутренние законы уголовников — действительно жесткая система.

Отношение в тюрьме к духовным лицам особое: среди самих заключенных —  категорическое неприятие тех, кто может кинуться на священника или  просто как-то обидеть. При этом люди все равно разные, в том числе  бывают очень опасные преступники. Тем не менее лично я страха никогда не  испытывал. Иногда мне охрана прямо говорит, что сейчас на исповедь они  приведут опасного человека, который неизвестно как может себя повести.  Они его приводят, и ты видишь перед собой человека, который стоит на  коленях, рыдает и кается. Тогда я прошу у охраны: «Снимите с него  наручники, пусть человек хотя бы перекрестится». Страха в этот момент  нет.

Служба в тюрьме и на свободе

Краски в тюремном служении яркие, там нет полутонов. Очень  сильное впечатление производит тюремная исповедь. На приходе видишь,  что часть людей, даже если они пытаются исповедоваться, искренне считают  себя безгрешными. В тюрьме такого нет вообще — каждый кается  по-настоящему. Иногда даже волнуются настолько, что забывают, что хотели  сказать. Но я понимаю, что человек искренне переживает свой грех  и стремится ко Христу. При этом литургия в тюрьме и на воле ничем не  различаются: и там и там люди молятся, исповедуются и участвуют  в таинствах. Мы стремимся донести до узников красоту нашего служения  Богу.

Подготовил Кирилл Баглай

Фото Владимира Ештокина

ТАКЖЕ РЕКОМЕНДУЕМ:

Священник из онкодиспансера: 3 истории на грани смерти 

Зачем миссионеры занимаются тюремным служением

10 вопросов о священстве и священниках 

Оставить комментарий

Популярные посты:

kauflen

Конструктивные и функциональные отличия кухонных смесителей

philologist

Алехандро Ходоровски. "Глаза кошки" (Азбука, 2025)

zed007

Покой им только снится...

gelio

ЦУП — центр управления полётами в Королёве

moscow_i_ya

Главное здание МГУ. Интерьеры

el_tolstyh

совершенно спокойно нарушает решение Генассамблеи ООН о существовании

oleg_tsarev

Порт Тартус больше не российский — новые власти Сирии

aniskin1968

"Празднование Национального дня отмены рабства во Франции" by sergeytsvetkov.

matsam

Цыгане

• Ранее
• Архив