Как слово наше отзовётся...

Вот возьмём Лермонтова.
Взял и написал: «немытая Россия».
И далее по тексту.
А ещё: «бежали робкие грузины».
А сам укрылся за стеной Кавказа, а тысячи людей потом
копья ломают.
И спорят, спорят, спорят...
Кто там — «немытый».
Кто там — «робкий».
Грузинам, положим, проще.
Им Лермонтова вообще можно вывести за скобки и предать
забвению.
У них своих поэтов в достатке, и, как писал Стейнбек, поэтов этих в
Грузии хоронят рядом с царями.
Наверное, для грузин с их традиционной любовью к поэзии не любить поэзию – это почти преступление.
А ещё — времена.
Неизвестно, как бы написал Михаил Юрьевич сегодня.
Может, «немытая Европа».
Может, «бежали робкие к грузинам».
Да.
А нам с этой «немытостью» всё дискутировать и дискутировать и, в конце концов, просто уже оспорить авторство или записать Лермонтова в иноагенты.
Хорошо тем, кого вскользь отметили давно и кто-то из
великих.
Взял Цезарь и черканул строчку:
Самые храбрые из них — бельги...
Не аквитаны и не галлы.
Точка!
Хорошо, конечно, гордиться славным прошлым. Устраивать
празднества и выпивать по поводу.
Но помнить при этом, что, вот, — стукнет час, сойдутся стрелки! —
и, может, придётся соответствовать.
Потому как прошлое — прошло, а настоящее — это и есть то, что
реально.
Подлинное.
Всамделишнее...
И если дед накопил, а ты промотал, то как-то не вполне тогда всё оно сходится.
А так, конечно, можно и рвануть куда-нибудь туда, где Лермонтова
(да и всё остальное вкупе) легко вывести за скобки.
Мир, он, говорят, велик и прекрасен.
Я не видел, но — верю.
И разбит он на всякие маленькие, приятные издали взору уголки, где вполне можно укрыться и жить себе среди могил никому не известных царей, рядом с которыми похоронены никому не известные поэты.
Только в путь!
|
</> |