Как пожелаем, так и сделаем...

dr_piliulkin — 27.12.2010
Последнее время очень часто общаясь с друзьями-знакомыми, да и просто в ЖЖ слышу разговоры, которые как казалось остались в девяностых.

Разговоры об эмиграции.

Кто-то прикупает недвижимость за рубежом. Кто-то переводит деньги и бизнес за границу. Кто-то озабачивается вторым гражданством.

Это не олигархи и не политические деятели. У тех, в большинстве, все это есть уже давно. Это средний класс и "высокий средний класс" - люди вполне успешные, заработавшие "свой первый миллион" или стремящиеся к этому. Не ворующие, активные, семейные, благополучные и благопристойные. Они в общем-то не хотят никуда уезжать. Но они побаиваются. Все - разного. Того, что Путин вновь станет президентом и того, что он им не станет. "Русского фашизма" и "кавказского национализма". Беспредела бандитов и коррупции в милиции. Плохой медицины и гадкой экологии. Нечетких законов и их плохого выполнения. Распила госбюджета и падения цены на нефть. Краха школьного образования и дебилизации телевидения.

Люди сравнивают Канаду и Австралию, люди вспоминают немецкие и еврейские корни, изучают законодательство Латвии о виде на жительство и с интересом следят за событими в Украине. Они никуда не хотят уезжать. Но многие уже уверены, что придется. "Надо подстраховаться", - говорят они.

Я все думал, что же это мне напоминает... Наконец вспомнил.

"В длинной цепи приключений, которые предшествовали пожару в квартире номер три, начальным звеном была ничья бабушка. Она, как известно, жгла на своей антресоли керосин, так как не доверяла электричеству. После порки Васисуалия Андреевича в квартире давно уже не происходило никаких интересных событий, и беспокойный ум камергера Митрича томился от вынужденного безделья. Поразмыслив хорошенько о бабушкиных привычках, он встревожился.

  -- Сожжет, старая, всю квартиру! - бормотал он. -- Ей что?

А у меня одна рояль, может быть, две тысячи стоит.

  Придя к такому заключению, Митрич застраховал от огня все свое движимое имущество. Теперь он мог быть спокоен и равнодушно глядел, как бабушка тащила к себе наверх большую мутную бутыль с керосином, держа ее на руках, как ребенка.

Первым об осторожном поступке Митрича узнал гражданин Гигиенишвили и сейчас же истолковал его по-своему. Он подступил к Митричу в коридоре и, схватив его за грудь, угрожающе сказал:

  -- Поджечь всю квартиру хочешь? Страховку получить хочешь?

Ты думаешь, Гигиенишвили дурак? Гигиенишвили все понимает.

  И страстный квартирант в тот же день сам застраховался на большую сумму. При этом известии ужас охватил всю "Воронью слободку". Люция Францевна Пферд прибежала на кухню с вытаращенными глазами.

  -- Они нас сожгут, эти негодяи. Вы как хотите, граждане, а я сейчас же иду страховаться. Гореть все равно будем, хоть страховку получу. Я из-за них по миру идти не желаю.

  На другой день застраховалась вся квартира, за исключением Лоханкина и ничьей бабушки. Лоханкин читал "Родину" и ничего не замечал, а бабушка не верила в страховку, как не верила в электричество. Никита Пряхин принес домой страховой полис с сиреневой каемкой и долго рассматривал на свет водяные знаки.

  -- Это выходит, значит, государство навстречу идет? --

сказал он мрачно. -- Оказывает жильцам помощь? Ну, спасибо!

Теперь, значит, как пожелаем, так и сделаем.

  И, спрятав полис под рубаху, Пряхин удалился в свою комнату. Его слова вселили такой страх, что в эту ночь в "Вороньей слободке" никто не спал. Дуня связывала вещи в узлы, а остальные коечники разбрелись кочевать по знакомим. Днем все следили друг за другом и по частям выносили имущество из дома.

  Все было ясно. Дом был обречен. Он не мог не сгореть. И действительно, в двенадцать часов ночи он запылал, подожженный сразу с шести концов.

  Последним из дома, который уже наполнился самоварным дымом с прожилками огня, выскочил Лоханкин, прикрываясь белым одеялом. Он изо всех сил кричал: "Пожар! Пожар! ", хотя никого не смог удивить этой новостью. Все жильцы "Вороньей слободки" были в сборе. Пьяный Пряхин сидел на своем сундуке с коваными углами. Он бессмысленно глядел на мерцающие окна, приговаривая:

"Как пожелаем, так и сделаем". Гигиенишвили брезгливо нюхал свои руки, которые отдавали керосином, и каждый раз после этого вытирал их о штаны. Огненная пружина вырвалась из форточки и, роняя искры, развернулась под деревянным карнизом. Лопнуло и со звоном вывалилось первое стекло. Ничья бабушка страшно завыла.

  -- Сорок лет стоял дом, -- степенно разъяснял Митрич, расхаживая в толпе, -- при всех властях стоял, хороший был дом.

А при советской сгорел. Такой печальный факт, граждане."
 

А ведь это коллективное бессознательное - оно влияет на реальность...

Они нас сожгут, эти негодяи!

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив