Как Николай II чуть не стал доктором исторических наук

pyhalov — 14.03.2018 Но и независимо от формальных препятствий я нахожу присуждение государю императору степени доктора русской истории слишком мелким признанием его заслуг перед наукой русской истории, не обнимающим всего их величия. Государь — не простой работник на научном поле, которого можно поставить на одну доску с «докторами русской истории». Он — не автор разных ученых трудов в этой области, но их вдохновитель, своим животворным интересом, одобрением, предуказаниями, материальным содействием вызывающий их появление на свет, морально объединяющий всех ученых работников в области русской истории в дружной и плодотворной деятельности. Причисление его величества к разряду простых, так сказать, цеховых ученых мне представляется натяжкою, а следовательно, и порухою его превысочайшему сану.


Представление проф. М.Н. Крашенинникова в историко-филологический факультет Юрьевского университета от 27 ноября 1914 г.

Честь имею войти в факультет с предложением присудить державному покровителю нашего университета его императорскому величеству государю императору Николаю Александровичу степень доктора русской истории honoris сausa ввиду особо выдающихся заслуг его императорского величества в области русской истории.

Выступая с этим предложением, я опираюсь на следующие факты и соображения.

1. Его императорское величество, являясь всесторонним и глубоким знатоком как русской, так и всеобщей истории, а равно в совершенстве владея и различными вспомогательными дисциплинами, как например, палеографией и дипломатикой, но, как известно, главным образом интересуясь именно отечественной историей, всемерно и мощно содействует развитию и преуспеянию русской исторической науки, в течение уже целого ряда лет принимая непосредственное и активное участие в ученой деятельности императорского Русского исторического общества, которое имеет поистине завидное счастье состоять под действительным председательством его императорского величества и своим процветанием обязано именно августейшему покровителю и председателю.

2. Как верховный и самодержавный вождь всего великого народа русского его императорское величество, неустанно работая на благо нашего отечества и победоносно преодолевая тысячи разнообразных препятствий на многотрудном пути к достижению заветной цели, мощною рукою направляет русскую историю в искони ей предназначенное судьбою истинное русло и этим самым приобщается к числу таких избранных провидением делателей русской истории¹⁾, как Александр Невский, Иван Калита, Дмитрий Донской, Петр Великий, Александр II и Александр III, имена которых золотыми буквами отмечены в летописях отечественной истории.

Из многочисленных великих и славных деяний во славу и пользу нашего отечества, которыми ознаменовано благополучное царствование государя императора, позволю себе отметить следующее.

В сфере внешней истории России его императорское величество ныне счастливо завершает великое дело собирания земли русской, «отторженная возвращая» (Галицкую Русь), и сверх того, победоносно расширяет пределы государства российского, причем недалек и тот счастливый день, когда православный крест воссияет на св. Софии в русском Царьграде.

В области внутренней истории России достаточно упомянуть о таких грандиозных реформах, как призвание к жизни Государственной думы, новое земельное устройство Российской империи по программе, предначертанной самим государем императором, значительное расширение сферы народного просвещения, благодетельное отрезвление народа и в особенности продолжение начатого незабвенным императором Александром III величайшего и труднейшего дела искоренения давнишнего немецкого засилья, которое является самым серьезным и опасным недугом России.

К вышеизложенному считаю долгом добавить, что если бы факультет постановил поднести его императорскому величеству степень почетного доктора не только русской, но и всеобщей истории, приняв во внимание и такой факт, имеющий мировое значение, как совершающаяся ныне решительная борьба славянства с германизмом, в которой протагонистом бесспорно является государь император, как верховный и самодержавный вождь и руководитель наших победоносных войск, — то я первый приветствовал бы такое постановление факультета.

Во всяком случае на нас, скромных тружениках науки, имеющих счастье быть современниками настоящей великой эпохи, лежит, по моему мнению, нравственная обязанность принести в том или ином виде и наш «малый дар, но от чистого сердца», по выражению античного поэта (Гомер, Одиссея. VI, 208), великому обновителю русской жизни и русской истории его императорскому величеству государю императору Николаю Александровичу, имя которого будет алмазными буквами начертано на скрижалях как отечественной, так и всемирной истории.

Декан историко-филологического факультета императорского Юрьевского университета ординарный профессор Михаил Крашенников.

Г. Юрьев, 27 ноября 1914 г.

¹⁾ Здесь и ниже подчеркнуто самим составителем документа.

(Николай II — «доктор русской истории» // Красный архив. Т.67. М., 1934. С.188–189)

Письмо ректора Московского университета проф. М.К. Любавского товарищу министра народного просвещения М.А. Таубе от 18 декабря 1914 г.

Секретно.

Милостивый государь, барон Михаил Александрович.

Вашему превосходительству угодно было почтить меня доверительным сообщением о том, что среди профессоров императорского Юрьевского университета возникла мысль о всеподданнейшем поднесении государю императору степени доктора русской истории, причем инициаторы этого дела готовы уступить честь осуществления его старейшему в России Московскому университету. В устной беседе с вами по этому поводу я счел своим долгом высказать свои сомнения о возможности и уместности этого шага. Но так как сообщение ваше было для меня неожиданным и я не успел выяснить себе всех сторон этого дела и всех связанных с ним затруднений, то и считаю своим священным долгом в дополнение к тому, что было уже сказано мною устно, изложить свои соображения в настоящем письме.

В среде ученых, занимающихся русской историею, высокое покровительство государя императора разработке отечественной истории и живой интерес, проявляемый его величеством к нашему прошлому, хорошо известны и высоко ценимы как проявления не только его горячей любви к отечеству, но и его знания отечественной истории. Мысль о торжественном признании этого факта со стороны ученого мира и, в частности, со стороны императорского Московского университета, конечно, найдет во всех нас сердечный и единодушный отклик. Но предположенный профессорами Юрьевского университета способ этого признания представляется мне несоответствующим высокой цели ни по форме, ни по существу.

Присуждение ученых степеней университетами является обычным, будничным их делом, одним из моментов их учено-учебной деятельности. Степени присуждаются после известных испытаний, рассмотрения ученых трудов и обсуждения их в факультетах, защиты диссертации и т.д. Правда, что в известных случаях в степень доктора возводятся ученые и без испытаний и защиты диссертаций. Но условия и обстановка этого возведения, предусматриваемые законом, таковы, что исключают возможность подвергать этому действию превысочайшую особу государя императора. По закону требуется ходатайство факультета перед советом, голосование в совете большинством 2/3 (в некоторых университетах в таких случаях практикуется закрытое голосование) и, наконец, утверждение министра. Все эти моменты, как в отдельности, так и в совокупности знаменующие собою присуждение¹⁾ ученой степени, не могут быть приложены к особе государя императора, носителя, наивысшей санкции, от которой проистекают и все полномочия подчиненных органов управления.

Но и независимо от формальных препятствий я нахожу присуждение государю императору степени доктора русской истории слишком мелким признанием его заслуг перед наукой русской истории, не обнимающим всего их величия. Государь — не простой работник на научном поле, которого можно поставить на одну доску с «докторами русской истории». Он — не автор разных ученых трудов в этой области, но их вдохновитель, своим животворным интересом, одобрением, предуказаниями, материальным содействием вызывающий их появление на свет, морально объединяющий всех ученых работников в области русской истории в дружной и плодотворной деятельности. Причисление его величества к разряду простых, так сказать, цеховых ученых мне представляется натяжкою, а следовательно, и порухою его превысочайшему сану.

В силу всех этих соображений в устной беседе с вашим превосходительством я высказал было мысль, нашедшую и ваше сочувствие, о возможности более торжественного возведения государя императора в степень доктора русской истории всеми университетами, для чего может быть выработано соответственное единогласное представление всех русских историков. По тщательном размышлении я нахожу однако, что и этот путь не лишен риска и очень большого. Советы не могут быть посвящены во все деликатные детали этого дела, и предложение русских историков, даже прошедшее в факультете, может вызвать серьезные возражения в том или другом совете с формальной, законной стороны и может быть признано неуместным и дерзновенным.

Итак, по моему мнению, нужно подумать о других способах осуществления симпатичной мысли торжественного признания заслуг его величества перед наукою русской истории. Наиболее удобным представляется мне съезд русских историков, выработка ими и поднесение его величеству торжественного адреса с изображением всех заслуг его величества перед наукою русской истории. В этом адресе была бы для русских историков возможность высказать, что знание русской истории помогло его величеству стать великим зиждителем современной истории России в духе заветов ее великого прошлого. Русские историки могли бы выразить его величеству верноподданническую преданность и признательность не только словом, но и делом, приняв постановление изготовить соединенными силами обзор разработки науки русской истории в царствование его величества ко дню 25-летия этого царствования, с посвящением его государю императору.

Если бы ваше превосходительство нашли предлагаемый способ осуществления мысли профессоров Юрьевского университета приличествующим существу дела, то Московский университет мог бы в данном случае взять на себя инициативу. Как я уже докладывал вам, в январе 1915 года мы имеем в виду присудить степень доктора русской истории его императорскому высочеству великому князю Николаю Михайловичу. В связи с чтим я мог бы в совете коснуться и высоких заслуг перед наукой русской истории его величества и предложить совету войти с ходатайством к министру народного просвещения о созыве съезда профессоров русской истории для обсуждения вопроса о способах торжественного признания этих заслуг и благодарного их увековечения. Министерство по нашему ходатайству могло бы созвать этот съезд у себя в Петрограде, примерно на маслянице или на святой неделе, и на этом съезде могли бы быть выработаны и адрес, и вышеуказанное постановление о составлении обзора русской историографии за царствование его величества с присоединением даже исторической библиографии. На съезд могли бы быть привлечены и все вообще видные русские историки, даже и не состоящие университетскими профессорами. В результате могла бы выйти импозантная демонстрация, кладущая более сильное и ясное впечатление, чем присуждение государю степени доктора русской истории.

С истинным почтением и преданностью имею честь быть вашего превосходительства покорнейшим слугою Матвей Любавский, ректор императорского Московского университета.

¹⁾ Подчеркнуто составителем письма.

(Николай II — «доктор русской истории» // Красный архив. Т.67. М., 1934. С.189–191)


Приходится признать, что в сервильности и холуяже тогдашние историки явно проигрывают военным:

https://pyhalov.livejournal.com/24126.html
https://pyhalov.livejournal.com/27326.html

Георгиевская Дума усмотрела: что присутствие Государя Императора на передовых позициях вдохновило войска на новые геройские подвиги и дало им великую силу духа, что изъявив желание посетить воинскую часть, находящуюся на боевой линии, и приведя таковое в исполнение, Его Императорское Величество явил пример истинной военной доблести и самоотвержения, что, пребывая в местах, неоднократно обстреливаемых неприятельской артиллерией, Государь Император явно подвергал опасности свою драгоценную жизнь и пренебрегал опасностью, в великодушном желании выразить лично войскам свою монаршую благодарность, привет и пожелания дальнейшей боевой славы. На основании вышеизложенного Георгиевская Дума Юго-Западного фронта единогласно постановляет: повергнуть через старейшего Георгиевского кавалера генерал-адъютанта Иванова к стопам Государя Императора всеподданнейшую просьбу: оказать обожающим Державного вождя войскам великую милость и радость, соизволив возложить на себя орден Св. Великомученика и Победоносца Георгия четвертой степени, на основании ст. 7-й.

У читателей этого постановления могло сложиться впечатление, что император находился под обстрелом вражеской артиллерии. Впоследствии это нашло отражение в некоторых мемуарах: «Император часто инспектировал войска и несколько раз оказывался под обстрелом». Это не соответствовало действительности, хотя расположения войск, которые он посещал вместе с наследником, находились в зоне возможного артиллерийского обстрела

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив