Как мою маму вербовало КГБ

dolboeb — 27.02.2012 — Лытдыбр Предисловие публикатора: Вчера я назначил маме встречу на Большом Белом Круге возле РИА «Новости».
Мама сказала: я там была один раз. Меня туда вызывали в КГБ.
Я попросил маму описать, как это было.
Она описала.
Читайте, наслаждайтесь.
Автор — Виктория Мочалова.
Перепечатка свободная.
Эховцы и Наргиз Закировна, можете маме блог завести.
Не забудьте только трансляцию из ЖЖ прикрутить.
Наташа Лосева, запомни, как в нашей молодости называлось место твоей нынешней работы. Я очень рад, что скоро смогу сказать «бывшей работы».

В далёкие советские времена это было. Но впечаталось в память накрепко.

Начать с того, что весь «наш круг» в 70-е годы прошлого века обвально рушился из-за внезапно открывшейся эмиграции, да и моя собственная семья была на грани непосредственного участия в этом процессе, но некие посторонние, или, напротив, слишком внутренние (старые родители, не склонные к перемене участи, муж-художник, идентифицировавший себя именно как делатель местной истории искусства, правда, впоследствии переменивший свои взгляды) факторы тогда этому помешали. Ну, помешали и помешали. Roads we take. Мой сын, тогда школьник, был очень разочарован «отсутствием решения» и писал на эту тему весьма эмоциональные тексты сионистского толка (впоследствии и он реализовал свои идеи - уже в индивидуальном порядке).

В этот бурный период (впрочем, в стране нашего проживания практически каждый период может претендовать на это наименование, не правда ли?) те, кто по каким-то причинам принимал решение не уезжать, принимал на себя другие риски. В частности, связанные и с теми, кто уехал.

Один из моих уехавших друзей прислал мне какое-то письмо-передачку (в те времена не было интернета, и подобного рода пересылки осуществлялись только с помощью таких «оказий») с одним из зарубежных корреспондентов, приехавших работать в Москву. Помню, как этот корреспондент позвонил мне, договариваясь о встрече, и удивил описанием себя: «Я среднего роста, в очках, мне 34 года». Видимо, он полагал, что после такого исчерпывающего описания я непременно узнаю его в толпе на уличном месте встречи. Ну, тем не менее, как-то встретились, познакомились, даже стали общаться «домами», ходить друг к другу в гости…

В один непрекрасный день мне позвонили из КГБ и пригласили на встречу. Разумеется (поскольку мы все были обучены - странно теперь, без всякого интернета, благодаря одному только самиздату - придерживались правил, описанных в памятке Александра Есенина-Вольпина тем, кому предстоят допросы), я или бросала трубку, или отвечала, что это розыгрыш, или что с незнакомыми людьми по телефонному звонку я не встречаюсь, или что если это действительно ОНИ, то существует процедура (повестка и пр.), которой я требую придерживаться. Такая длинная была телефонная атака, просто осада, и такие были мои разнообразные ответы в соответствии с рецептами Есенина-Вольпина и других «бывалых» (помню, как я орала на приятеля, пошедшего встречаться с НИМИ по первому звонку, что он не усвоил существующих правил поведения с драконом). Они звонили мне домой, звонили и тогда, когда я, отвезя ребёнка в школу, входила на работу в Трубниковский, буквально в эту минуту. Стало быть, следили, хотя я этой слежки не замечала, скорее всего, по рассеяности и невнимательности. В какой-то момент они сказали, что приедут в дирекцию моего института и оформят «привод». Наверное, брали, что называется, «на понт», но мне не хотелось такого скандала, и я сдалась, согласилась встретиться в предложенном ими месте - там, где теперь РИА-новости.

Человек, ждавший меня там, провёл меня в нечто подобное бару, где мы и уселись, предъявил своё удостоверение (помню смутно - «полковник», увы, имени не запомнила, да и есть ли у него имя вообще?), и сразу заявил, что хотя он и из КГБ, но - «не заплечных дел мастер», а - из контрразведки (умеем ли мы различать нюансы говна?). Его интерес ко мне оказался связанным именно с тем зарубежным корреспондентом, который был «среднего роста, в очках, 34 лет отроду» (по версии КГБ - чуть ли не шпион, который почему-то не особенно доверяет специально подосланным к нему агентам женского пола, а, как КГБ стало известно - доверяет мне). Поэтому они и обратились ко мне (=вы его знаете, а он только вам доверяет). Разумеется, на встрече я держались солженицынской триады «не верь - не бойся - не проси», и когда он говорил, что «ваш сын скоро будет поступать в институт, а мы можем помочь», «вы переписываетесь с теми-то и теми-то эмигрантами (названы были точные имена)», я, как могла, держала удар.

Но когда он перешёл от покупок и провокаций в наступление, сказав: «Что же, лавры Мата Хари вас не соблазняют?», я ответила решительным отказом.

- А если родина попросит, прикажет?

- А если родина прикажет мне станцевать за Плисецкую?

- Ну, вы не так просты, как хотите казаться. И я просто не знаю, что написать про вас в отчёте.

Не знаю, что он в итоге в своём отчёте написал, но к моей чести можно отметить, что больше они ко мне не обращались. В тогдашней нашей этике это считалось показателем.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив