Как либеральный белый учитель стал расовым реалистом.

igor_piterskiy — 13.03.2023

Я происхожу из семьи "борцов за добро" и годами слышал истории о страданиях черных. Я искренне, всем сердцем верил в это и решил стать учителем в гетто. Я был исполнен желания способствовать исправлению ошибок, совершенных с этими бедными детьми из-за "институционального расизма", внести свой вклад в их обучение и помочь им избежать ига угнетения.

Мальчик, бедный мальчик, как я был горько разочарован! С первого дня моя трудовая жизнь стала настоящим адом. Подростки уничтожали имущество, жестоко расправлялись друг с другом и запугивали персонал. Я ловил подростков, курящих крэк, 13-летних, занимающихся сексом в ванной, и детей, которые приносили в школу огнестрельное оружие. Любой, кто пытался учиться и вести себя нормально, бывал избит за то, что "пытается вести себя как белый", а несколько девочек, которые, как известно, были девственницами, подвергались сексуальным домогательствам со стороны мальчиков и издевательствам со стороны других девочек, пока они не занялись сексом. Ни подростки, ни их родители не придавали никакого значения образованию, самосовершенствованию или продвижению в жизни. Они были убеждены, что их "подавляют" белые, и что в любом случае нет смысла беспокоиться. В конце концов, я перестал настаивать на проведении собраний учителей и родителей черных учеников, потому что не появлялся ни один родитель. Никогда.

Ученики постоянно угрожали мне и несколько раз нападали физически. Однажды 15-летняя черная девушка разозлилась на меня, потому что я сказал ей прекратить переписываться во время занятий. Она влезла на стол и начала исполнять стриптиз. К тому времени, когда появилась охрана, она разделась до нижнего белья, и ее окружали черные мальчики, воющие, как волки, которые вкладывали долларовые купюры ей в трусики.

Во время обеда учителя практически бегом бежали в учительскую и дрожали там от страха весь перерыв, нервно обмениваясь друг с другом ужасными историями дня. Классные комнаты постоянно подвергались вандализму во время перерывов, их содержимое либо кралось, либо разрушалось. В том году школа потеряла двоих учеников из-за стрельбы из машин. Одного застрелили на территории школы в выходной. Другой, тихий, хорошо себя ведущий ребенок, был убит, когда заинтересовался звуком проезжающей машины и подошел к окну, чтобы посмотреть, откуда шум.

Все эти детки прекрасно знали, как использовать расовую карту. Среди сотрудников существовало негласное правило, согласно которому мы должны были назначать черным детям более легкие наказания. Например, проступок, который привел бы к длительному отстранению ученика из белых, латинос или азиатов, для черного кончился бы наказанием только на пару дней. Всякий раз, когда черного ученика отстраняли от занятий, родители, о которых в других случаях мы никогда не слышали, внезапно в ярости звонили в школу и угрожали обратиться в NAACP и подать иск в суд. Школа была в ужасе от того, что ее называли "расистской", и каждый раз сдавалась. Однажды мой друг смог, наконец, изгнать одну особенно злобную черную девушку после нескольких инцидентов с насилием. Мать девушки пригрозила пойти на новостные каналы с рассказом о "расистской школе", и на следующий день после ее официального исключения суперинтендант лично проводил девушку обратно в школу и потребовал ее восстановления. После этого девушка знала, что может действовать безнаказанно, и вела себя еще хуже.

Преступность в городе была ужасной, даже в "безопасных" районах. У моих соседей ночью украли с улицы несколько автомобилей. В другой раз я и мой черный друг вернулись в его квартиру после того, как сходили с его дочерьми за мороженым. И обнаружили, что кто-то вырвал решетки на окнах, вломился в квартиру и вынес все ценное. Через год после того, как я уехал, город объявил о банкротстве и был вынужден сократить свои полицейские силы наполовину. Началась анархия, и головорезы стали нагло убивать друг друга среди бела дня. В одном случае черный подросток подошел прямо к члену конкурирующей банды в "МакДональдсе" в центре города, убил его выстрелом в голову и спокойно ушел, пока посетители разбегались и кричали от ужаса. Это едва ли даже стало большой новостью. После того года я оставил преподавание, работаю в корпорации. Всякий раз, когда я рассказываю своим либеральным друзьям об этом опыте, бывают только три ответа:

1. Они это отрицают.
2. Они говорят, что это последствия расизма.
3. Они обвиняют меня в ненависти к черным и расизме.


Мой перевод из How a Liberal White Teacher Became a Race Realist.

Этот рассказ - один из большой серии, где самые разные люди делятся своим личным опытом в расовом вопросе.

Еще по теме: Белая учительница - о 20 годах в многорасовых государственных школах

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив