К годовщине. Ивар Смилга

maysuryan — 03.12.2020
Ивар Смилга (1892—1937)

2 декабря — день рождения Ивара Смилги (1892—1937), одного из вождей Октября и лидеров левой оппозиции в ВКП(б). Вождей Октября? Ну да, а как ещё назвать человека, избранного в состав совсем небольшого ЦК партии большевиков ещё в апреле 1917-го и остававшегося там во время успешного восстания?



Дочь Ивара Тенисовича Татьяна Иваровна Смилга-Полуян (1919—2014) вспоминала: «Я слышала от своих родителей рассказы о личных качествах Сталина. Одно время он жил в нашем доме, когда меня ещё не было на свете. Я не помню, где это было, в Петербурге или Москве, но я отлично помню, что ему негде было жить. Он взял свой матрас, пришёл к нам и сказал: «Я пришёл к тебе жить, Смилга!» И такие, можно сказать, домашние отношения были в то время не редкость».


Смилга (крайний справа) рядом с Лениным 25 мая 1919 года

А это дружеский шарж на большевиков Смилгу, Каменева и позабытого ныне бородача Малышева 1924 года: плётками они гонят вниз цены на соль, сахар, махорку, керосин, спички и т.д.



Между прочим, раскол на сталинцев и оппозицию разбросал этих троих по разные стороны баррикады, Сергей Малышев оказался со сталинцами, Каменев и Смилга — с левой оппозицией. Недавно я приводил красочный эпизод оппозиционной демонстрации 1927 года, в изложении троцкиста И.М. Павлова: «На углу Моховой и Воздвиженки ожидали контрдемонстрантов несколько старых большевиков, посланных Центральным Комитетом, чтобы уговорить нас разойтись. Низенький, с большой бородой, подобно гному, старый большевик Сергей Малышев, став на выступ фонарного столба и держась обеими руками за столб, обратился к нам:
— Товарищи, что вы делаете? На вас Европа смотрит…
— Сталинский лакей! — крикнула в ответ стоявшая рядом студентка и сочно плюнула в открытый рот Малышева. Оторвавшись от столба, Малышев, чертыхаясь, долго отплевывался, стоя в стороне».
Но вернёмся к Ивару Смилге. Он оказался одним из вождей левой оппозиции. На этой фотографии 1927 года он сидит в их группе по правую руку от Льва Давидовича, по левую руку — Иван Никитич Смирнов:



А это карикатура из печати того же 1927 года, на ней сразу выделяется колоритная бритая голова Смилги — настоящий подарок для художников. Автор рисунка высмеивает лозунг «тактики дальнего прицела», который провозгласила оппозиция, то есть работы в расчёте на долгую дистанцию.


Рисунок М. Храпковского. «Тактика дальнего... заезда». Контролёр в поезде проверяет билеты членов ЦК ВКП(б) у вождей оппозиции (слева направо сидят: Троцкий, Зиновьев, Григорий Евдокимов (?) и Ивар Смилга). «КОНТРОЛЁР: — Вы, товарищи, заехали слишком далеко за партлинию. Эти билеты действительны только в её пределах!»

Вот опять характерный профиль Ивара Тенисовича на карикатуре на оппозицию:


«Заехали!». Карикатура Михаила Черемных из журнала «Крокодил», 1927 год. На повозке сидят лидеры оппозиции Смилга, Зиновьев и Каменев, правит Троцкий. «Троцкий: — Эй, товарищ! Где тут Октябрьская дорога?!
Рабочий: — Заехали, нечего сказать! Октябрьская дорога совсем в другой стороне!»

В 1927 году Смилга оказался в самом эпицентре двух важных политических событий. Первым событием были «проводы Смилги» 9 июня. Его отправили работать на Дальний Восток, что оппозиция восприняла как принуждение. Провожать Смилгу явилось около полутора тысяч оппозиционеров. Троцкий произнёс протестующую речь. Это был, пожалуй, первый смотр уличных сил оппозиции.

Вторым важным событием стала оппозиционная демонстрация 7 Ноября 1927 года. Татьяна Смилга: «Я помню, как в разгар оппозиционной борьбы 1927 года у нас собрались все лидеры Оппозиции. Это было 7 ноября, в день 10-й годовщины Октября. Отец и Преображенский пошли делать доклад на одной из центральных площадей Москвы. Но Сталин уже мобилизовал НКВД, и их там, на балконе гостиницы, откуда они делали доклад, забросали яблоками и всем, чем возможно. А в это время у нас в квартире находился Троцкий. Он пришёл из Кремля, поскольку по-прежнему жил там. Он пришёл к нам в этот день. Мы жили на 5-м этаже, и сверху с крыши спускался плакат: «Без Ленина по ленинскому пути!», а также портреты Ленина и Троцкого. Какой-то чин обратился к моей матери и сказал: «Снимите это, снимите!» Тогда моя мать ответила: «Я ничего не могу сделать. Это квартира не моя, а Смилги. Вот он придёт, тогда и будете говорить». Позвали милицию, посадили их на крышу и приказали им крючками срывать эти плакаты. В это время демонстрация шла мимо нашего дома на Красную площадь. Люди стали останавливаться и смотреть: что же это делается такое. В толпе начались крики: «Поджечь эту квартиру — там Троцкий!». Мама заперла дверь и никого не пускала. Это было на 5-м этаже, напротив Кремля. И когда начали крючками срывать плакаты, то Муралов, один из оппозиционеров, командующий московским военным округом, высокий и крепкий мужчина, взял щётку, которой подметают пол, и стал отбивать эти крючки, чтобы они не сняли плакаты.
Мы, маленькие дети (мне было 8 лет, а моей сестре — 5), крутились тут же. Снизу стали раздаваться возгласы: «Ой, там дети, там дети!» Мама испугалась и увела нас в другую квартиру. Потом ворвались в наш подъезд и стали рубить топорами дверь в нашу квартиру. Дверь разрубили и ворвались в квартиру. Но Троцкий был в глубине квартиры, в кабинете у папы. Мама строила баррикады, туда свалили табуретки, лестницы. В общем, постарались как-то выгнать их из этой квартиры. В Москве это событие называлось так — «погром квартиры Смилги». Так это потом и вошло в историю. У меня до сих пор сохранились газеты, где про это написано. Вечером, когда нас привели домой, там всё было перевёрнуто: и баррикады эти были, и дверь была разбита. Всё это происходило в центре Москвы».


И.Т. Смилга с семьей и друзьями в ссылке. Минусинск. Лето 1928 года. Слева направо: дочери Татьяна и Наталья, И.Т. Смилга, Лиза Делибаш, жена Надежда Васильевна Полуян-Смилга

После исключения оппозиции из ВКП(б) Смилгу в декабре 1927 года отправили в ссылку в Минусинск. В 1929 году, однако, он принял решение «примириться с партией». Общавшийся с ним в это время «неразоружившийся» троцкист Виктор Серж вспоминал: «В партии воцарилось двурушничество... Товарищи «капитулянты», разумеется, сохранили свои воззрения и продолжали видеться между собой; так как им не дозволялось никакое участие в политической жизни, они лишь составляли круг, который Политбюро считало подозрительным. Я встретил Смилгу, коротко и ясно изложившего мне образ мыслей этих людей (1929 год). Шпильки, которыми Троцкий осыпал его в своей книге «Моя жизнь», выводили Смилгу из себя, прославление Сталина возмущало, но он говорил: «Оппозиция отклоняется в сторону бесплодной язвительности. Наш долг — работать вместе с партией и в партии. Подумайте, ведь ставка в этой борьбе — агония страны со сташестидесятимиллионным населением. Вы уже видите, насколько социалистическая революция ушла вперёд по сравнению со своей предшественницей — буржуазной революцией: спор между Дантоном, Эбером, Робеспьером, Баррасом завершился падением ножа гильотины. Я вернулся из Минусинска… Что значат наши пустяковые ссылки? Не будем же мы все теперь разгуливать со своими отрубленными головами в руках?» «Если мы сейчас одержим эту победу — коллективизацию — над тысячелетним крестьянством, не истощив пролетариат, это будет превосходно…» По правде говоря, он в этом сомневался».


Виктор Серж (1890—1947)

Смилга, по некоторым данным, сотрудничал с тайной оппозиционной организацией среди «товарищей капитулянтов», которую возглавлял Иван Никитич Смирнов. Как признавал позднее сам Троцкий в «Бюллетене оппозиции», Смирнов в 1931 году тайно встречался в Германии с его сыном Львом Седовым, в 1932 году передавал материалы для публикации в «Бюллетене». Вскоре после убийства Сергея Кирова 1 декабря 1934 года Смилга был вновь арестован.
Татьяна Смилга вспоминала об аресте отца: «Я помню день убийства Кирова. Это было первого декабря. Как раз только что отменили карточки. Мы тогда жили уже на Тверской, из Дома на набережной нас выселили. Отец говорит: «Давайте пойдём прогуляемся, посмотрим, как идёт торговля без карточек». Он же хозяйственник, ему всё это интересно было. Мы обрадовались, пошли в переднюю одеваться… Вдруг — телефонный звонок. Папа поднял трубку, коротко о чём-то переговорил. Выходит к нам в прихожую, лицо совершенно белое, растерянное, и говорит: «Друзья мои! В Ленинграде убит Киров». Мы как стояли все, так и сели. Это был шок. А позвонил ему Бухарин, позвал в «Известия» срочно готовить траурный номер. Конечно, ни о какой прогулке речи уже не шло. А 2 декабря у папы день рожденья. Обычно мы его шумно справляли, дым коромыслом стоял. Папа ведь очень весёлый был, гостеприимный. Для латышей это не характерно, он смеялся всё время, что такой нетипичный латыш. Но в этот раз мы ничего уже не отмечали, только дядя мой, папин брат, в гости зашёл. Прошёл месяц, наступил Новый год. Встретили его грустно, тревожно было. В воздухе что-то витало. Нас отпустили к подружкам... Мы бесились, гадали, а днём уже вернулись домой. Мама нам сказала: «Раз вы всю ночь веселились, то давайте сегодня пораньше заваливайтесь спать». Мы легли, но не успели заснуть, как в дверь позвонили. Через какое-то время отец зашёл в комнату и сказал: «Девочки, не волнуйтесь, за мной пришли. Забирают старых оппозиционеров». Это было 1 января 1935 года».
Участник оппозиции Исай Абрамович: «В январе 1935 года Смилга был уже арестован, и вскоре его отправили в Верхне-Уральский изолятор, где содержались бывшие меньшевики, эсеры и коммунисты-оппозиционеры... Тогда администрация изолятора ещё держалась с политическими заключёнными подчёркнуто вежливо. И.Т. Смилгу по прибытии спросили, с кем он хочет сидеть в камере: с разоружившимися или с ортодоксальными троцкистами. Ивар Тенисович выбрал разоружившихся. Но когда на следующий день камеру вывели на прогулку, один из сокамерников Ивара Тенисовича перехватил брошенную каким-то заключённым из форточки в прогулочный двор записку и передал её охраннику. Возмущённый Ивар Тенисович тут же потребовал начальника тюрьмы и заявил ему:
— Переводите меня немедленно к ортодоксальным. Переведите меня куда хотите — к меньшевикам, эсерам, монархистам — но с этими подлецами я сидеть не желаю…»
10 января 1937 года Ивар Тенисович Смилга был расстрелян.
Любопытно отметить, что автору этих строк ещё в детстве запомнилось довольно яркое предисловие, которое Ивар Смилга написал к «Похвальному слову Глупости» Эразма Роттердамского (эта весёлая книжка стояла у нас дома на полке). Книга вышла в 1931 году в знаменитом издательстве «Academia». Смилга в нём, в частности, писал:
«Эразм ненавидел войну и не выносил представителей этого ремесла. В бесподобной тираде Глупости о войне мы читаем такие строки: «Война, столь всеми прославляемая, ведётся дармоедами, сводниками, ворами, убийцами, невежественными мужиками, неоплатными должниками и тому подобными подонками общества, а отнюдь не просвещёнными философами»... Кто не слышит в строках автора отдалённых раскатов грома, тот лишён и литературного вкуса, и исторического понимания произведений... Наконец, мы приведём ещё одну цитату, характерную и для Эразма, и для ряда других гуманистов: «Глупость создаёт государства, поддерживает власть, религию, управление и суд. Да и что такое вся жизнь человеческая, как не забава Глупости?». Разве не этой же нотой кончает Раблэ путешествие Пантагрюэля к Божественной Бутылке? Но какая гигантская разница между скепсисом Возрождения и скепсисом времён увядания буржуазии! Там скептическая нотка прорывается у мыслителя, насквозь жизнерадостного и материалистического; у него — всё в будущем. Совершенно иначе выглядит современный скептицизм буржуазии. У неё — всё в прошлом. Историческая миссия класса закончена. Одряхлевшая буржуазия отказывается от культуры своей молодости. В права наследства вступает пролетариат, который поднимет человечество на высшую ступень».


«Похвальное слово Глупости» Эразма Роттердамского с предисловием И.Т. Смилги

А его дочь Татьяна в 2007 году говорила: «...А в наше время какая оппозиция? Хотя есть, конечно, и сейчас неплохие люди. Я вот лимоновцев, мальчишек и девчонок, люблю. Они хоть что-то делают, не боятся. Я к ним отношусь очень положительно». :)

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив