В приюте нам сказали только одно: неизвестный человек привел собаку в ветлечебницу, швырнул доктору две тысячи — «на усыпление», и ушел. По породе Денди (имя дали в приюте) был уиппет, только очень мелкий, весь такой нескладный недокормыш со здоровенной липомой на груди. И с такими огромными карими глазами, что всегда казалось, будто он говорит «Ой». Всегда с разным выражением.

У Денди была слишком густая для уиппета шерсть. Не знаю, отчего. У лошадей так бывает, если их долго держат на холоде. И в этой густой шерсти на шее отпечатался след от веревки — как у собак, долго сидящих на цепи. Когда я надел на Денди новый ошейник и привел в машину, жена сказала ему: «Поехали домой». Денди ответил: «Ой». И по машине разлилось уютное тепло, как будто на заднем сиденье сидело солнце. А там сидел Денди. А потом такое же тепло разлилось и по квартире. Так всегда выглядит тихое счастье собаки, нашедшей дом.

Через год Денди научился говорить «Ой!» радостно и улыбаться.

Через два года Денди украл курицу из горячего бульона — и когда его застукали, впервые не удрал, а сказал нахально: «Ой». Уже два года его не наказывали ни за что, он стал забывать, как это бывает. А в первый месяц как-то помчался по квартире в ужасе, потому что увидел в руках жены ремень. Она доставала ремень из брюк перед стиркой.

На улице Денди поначалу бросался к каждой пожилой женщине, вилял хвостом, заглядывал в лицо. Остальных людей, особенно молодых мужчин, сторонился. Так мы поняли, что когда-то его хозяйкой была женщина. Это все я говорю, чтобы вы поняли, как Денди рассказывал нам о себе.

Возраста Денди мы не знали. «Лет десять, но сердце сильно изношено», — сказал ветеринар, когда мы пришли в ветклинику прямо из приюта. Да, у него было очень изношенное сердце. И когда он все рассказал о себе, мы поняли, почему.

Денди прожил у нас ровно три года. В годовщину его приезда из приюта, день в день, его изношенное сердце остановилось. Дома стало холодно и пусто, наш младший пес не понимал, что случилось, и плакал. Прошло еще четыре года, и я собрался с силами, чтобы сесть и записать то, что рассказал нам о себе наш солнечный Денди.

***

«Всю мою жизнь мне сильно везло. Это я сейчас понимаю, а когда со мной что-то случалось, то думал, что это от невезения.

Я родился ущербным. Ну, так сказала та тетка, которая отдала меня первой Хозяйке.

— Цвет ровный, а вот уши неправильные и лапы корявые, — сказала тетка. — Ни на выставки, ни на разведение не годится. Усыпить надо, чтобы породу не портил.

Я тогда не понял, что значит «усыпить». Видел лишь, что первая Хозяйка энергично покачала головой из стороны в сторону. Тогда мне повезло в первый раз. Хозяйка забрала меня к себе. Только вот играть она со мной не могла. И часто гулять тоже. Я писался, Хозяйка ругалась, но никогда меня не наказывала.

Когда она ложилась спать, я приходил, тихонько залезал под одеяло и прижимался к Ее ногам. Я знал, что они у Нее болят, и забирал боль. Я понимал, что для меня это вредно, но не мог иначе. Вскоре я заметил, что у меня растет шишка на груди. Она не болела, только немного мешала, и я не обращал внимания.

Я понял, что Она ушла по Радужному мосту. Я плакал.

Вскоре приехал сын Хозяйки. Он привел незнакомых людей, которые Хозяйку увезли. Я просился поехать с ней, но меня не пустили. От переживания я описался. Сын Хозяйки накричал на меня и ударил. Меня потом часто били, от этого терпеть уже почти не получалось. Тогда меня выгнали на балкон и привязали веревкой.

Пока стояло лето, на балконе мне было довольно тепло. Шишка у меня на груди продолжала расти. Потом наступили холода. Я все чаще стал думать, что лучше было бы сразу пойти за радугу вместе с Хозяйкой. Но что-то еще удерживало меня здесь.

Однажды ночью на улице стало совсем холодно. Я не выдержал и заплакал. Сын Хозяйки долго на меня кричал, потом избил. А утром вывел на улицу, усадил в машину и куда-то повез. Мы приехали в такое место, где пахло страхом, болью и лекарствами. К нам вышла женщина, сын хозяйки сказал ей одно слово: «Усыпить». Бросил ей веревку, привязанную к моей шее, сунул какие-то бумажки и ушел. Я посмотрел на женщину. И вдруг совершенно ясно понял, для чего меня сюда привезли. И что означает то слово, которое слышал в детстве. Я почувствовал облегчение: скоро все закончится. И тут мне опять сильно повезло. Меня куда-то понесли, долго осматривали, чем-то кололи… Мне было уже все равно. Зачем все это? Ведь вам же заплатили за мою смерть, что вы еще хотите?

Иногда до меня доносились голоса, которые произносили незнакомые и знакомые слова: «Усыпить, писается… А глазищи-то какие!… На груди липома, доброкачественная… Анализы надо взять… Рентген… УЗИ… Ты смотри, терпеливый какой, даже не пикнет… Скоты, даже имени не назвали… Позвоните Тане, может, заберут, жалко, не старый ведь еще…».

Я понял только, что меня не усыпят. Потом меня повезли в новый дом. Там было много собак. Я никогда не умел знакомиться с другими собаками. Даже в детстве, когда Хозяйка еще водила меня на улицу и мы встречали собак, я старался избежать контактов с ними. Да, я боялся. Но в этом новом доме избежать контактов не получалось. Ко мне подходили, предлагали познакомиться, выяснить, кто я и как сюда попал. Но я не мог общаться с ними так же уверенно, как они со мной. Я просто отходил в сторону. Даже тогда, когда к моей миске, не доев своё, подбегал очередной молодой пацан, я просто отходил в сторону и позволял ему съесть мою еду. «Лучше побуду голодным, чем с кем-то ругаться», — думал я.

«Забьют его здесь, — сказала женщина, приносившая еду. — Надо пристраивать срочно».

«Да кто ж его возьмет такого, — отвечала другая. — Ему операция нужна, а это деньги. Повешу пост о нем, может, кто и откликнется…».

Я не зря считаю себя везучим. После этого разговора меня забрали из большой комнаты с отдельными клетками в маленькую комнату. Я спал на подстилке под креслом, соседей у меня не было, еду никто не отбирал. Только было очень грустно.

Однажды меня разбудила женщина, приносившая еду, надела ошейник и сказала: «Ты уж постарайся, они люди, вроде, неплохие, у них, если заберут, тебе точно лучше будет».

Меня вывели в прихожую этого дома. Там стояли два человека. Я почему-то понял, что они хотят мне помочь. Женщина посмотрела на меня и мне показалось, что она плачет. Мужчина рядом с ней что-то ей сказал. Она махнула рукой и подошла ко мне. Я поднял голову и наши глаза встретились. Она погладила меня по голове.

Женщина что-то сказала мужчине, тот нахмурился, но взял поводок и повел меня на улицу. Он тоже погладил меня, и я почувствовал руку Вожака. Мне стало интересно, большая ли у него стая…

Мы немного погуляли по саду, куда нас, собак, выпускали каждое утро и каждый вечер. Я старался держаться поближе к женщине, а та о чем-то говорила с мужчиной. Мы походили немного, потом меня отвели обратно. Мне не хотелось расставаться с женщиной: она напомнила мне Хозяйку. Они были совершенно не похожи, но от нее, как и от Хозяйки, шло тепло. Такое тепло, от которого хочется жить. Мне очень хотелось побыть с ней подольше. Но, видимо, мужчина-Вожак не хотел брать меня в свою стаю. Я не удивился, только вздохнул: понятно же, шишка на моей груди выросла до безобразных размеров, я выглядел совсем некрасиво.

Две ночи мне снилось, что та женщина теперь стала моей Хозяйкой, она надевает мне ошейник, я хожу рядом с ней. Я уже не плакал громко, потому что помнил, что за это наказывают. Но по ночам не мог сдержать слез, они просто лились из моих глаз.

А потом мужчина и Та женщина вернулись. Вожак опять взял меня на поводок и повел к машине. Почему-то я был уверен, что меня не повезут на смерть. Да даже если и повезут, мне уже все равно. Жить без смысла, который для собаки заключается в том, чтобы приносить пользу Хозяйке или Хозяину, не было никакого желания.

Вожак посадил меня в машину и сел рядом. Я не хотел ему мешать, но он сам придвинул меня к себе и пробормотал: «Лежи лучше здесь, не то качнет машину, упадешь». Он прижимал меня к своему боку крепкой рукой. От него веяло надежностью и защитой. Мне впервые после ухода первой Хозяйки стало спокойно.

Меня привезли в новый дом. Там была еще одна собака. С первого взгляда было понятно, что его любят, что он никогда не испытывал голода или боли от побоев. Он оказался очень дружелюбным, но я все еще осторожничал и не хотел с ним сближаться. Впрочем, если нам теперь придется вместе жить, то общаться придется.

Меня покормили чем-то невероятно вкусным, прежде я такого не ел. Потом мы с Вожаком и вторым псом, которого, как я узнал, звали Фенимор, долго гуляли на улице. Я знакомился с новым местом. Фенимор гулял без поводка, свободно бегал вперед, назад, в стороны. Мне тоже хотелось, но я понимал, что меня не отпустят. Да и страшно было. Свое новое имя, Денди, я еще не выучил.

Потом меня опять посадили в машину и привезли опять туда, где пахло болью и лекарствами. Но теперь почему-то страшно не было. Меня опять кололи, растягивали на столе, водили чем-то холодным по животу и груди. Потом я уснул. А когда проснулся болела грудь, но шишки уже не было. Зубов тоже не хватало, но зато больше не болела пасть.

Особенно мне понравились такие белые и мягкие, Хозяйка и Вожак называли их «бананы». Фенимор их не любил. Зато он научил меня есть помидоры. Однажды мы с ним украли со стола целый помидор и вдвоем съели. И нас никто за это не бил. Хотя Вожак и ругался. Он часто ругался, но я видел, что Фенимор его совершенно не боится. Тогда и я перестал бояться.

Потом вторая Хозяйка уехала. Ее не было долго. А я стал замечать, что внутри Вожака растет что-то плохое. Я пытался помешать ему расти, но у меня получалось лишь замедлять рост и забирать боль. Изо всех сил я сдерживал это плохое до тех пор, пока не вернулась вторая Хозяйка. Почти сразу после ее приезда, Вожака куда-то увезли. Когда он вернулся, от него пахло лекарствами и болью.

Вожак потом еще долго лечился, но больше плохое у него внутри не росло. А у меня стало болеть сердце. Однажды внутри стало сильно жечь, грудь сдавило, стало трудно дышать. Фенимор залаял, разбудил Вожака, который подхватил меня на руки и вместе с Хозяйкой мы поехали в место, где пахло лекарствами и болью. Я хотел им сказать, что это бесполезно, что через боль я уже вижу свою первую Хозяйку, что мне пора уходить по радужному мосту. Ведь я сделал то, ради чего появился в их семье: я спас Вожака…».

***

Денди умер в ветклинике 13 сентября 2017 года. Всю ночь врачи пытались его спасти, но изношенное сердце не выдержало. За год до этого, в 2016-ом, у меня диагностировали рак. Жена уезжала тогда на полгода и ничего не знала, я не говорил ей. Последний месяц перед ее приездом боли были нестерпимые. Боль уходила только тогда, когда ко мне прижимался Денди. Так мы с ним дождались жены — и через два дня после ее возвращения я чуть не отдал концы. Жена быстро нашла хорошего врача, меня оперировали всю ночь — и спасли. Врач сказал: чудо, что это не случилось раньше. Случись это на пару дней раньше, я бы просто загнулся в районной больничке.

Я уверен, что спас меня Денди, который несколько месяцев забирал себе боль. Он оставался со мной рядом еще год, помогая выздоравливать. Пока выдерживало его изношенное сердце.