Жизнь барона Штиглица

bettybarklay — 20.05.2024

Деятельность барона Александра Людвиговича Штиглица достаточно хорошо документирована. В человеческом обществе существует невольное или прямое почитание богатства, а Александр Штиглиц был очень богат. При этом способностями к финансовой деятельности он, по мнению современников, не обладал. Не было у него и склонности к финансовой деятельности: он «выказывал наклонность к иному, некупеческому, пути в жизни». Однако этот «некупеческий путь» Штиглицем так и не был пройден.

Исследования и монографии раскрывают образ человека при деньгах, прожившего отпущенный ему век жизнью денег, умножившего их масштабными спекуляциями, но так и не пожившего «для себя», если понимать под этим выражением тот самый «некупеческий путь», или личную склонность барона.

Неизвестный художник. Портрет барона Людвига Ивановича фон Штиглица, Штиглица-отца (фрагмент). 1820-е годы. Холст, масло, размеры 71 х 61 см. В собрании ГЭ.

К финансовой деятельности и к продолжению семейного дела банкир барон Людвиг Иванович фон Штиглиц готовил старшего сына Николая, который окончил Дерптский университет в 1832-ом году и какое-то время служил в Азиатском департаменте Министерства иностранных дел. В 1833-ом году Николай Штиглиц умер.

Через год отец отправил в Дерптский университет младшего сына Александра. Выбор университета был обусловлен двумя фактора: Дерптский университет считался лучшим в Российской империи, а немецкий язык, на котором велось обучение в университете, сыновья барона Штиглица знали лучше, чем русский.

П.Ф. Соколов. Портрет барона Александра Людвиговича Штиглица. 1847 год. Акварель, картон, размеры 25,0 х 20,8 см, овал. В собрании ММУ «Останкино».

В 1838-ом году умерла мать Александра Людвиговича Штиглица, Ангелика-Христиана-Амалия, урождённая Готтшальк-Дюссельдорф, или просто баронесса Амалия Штиглиц. В своём дневнике барон М.А. Корф 24 февраля записал: «Сегодня хоронили жену знаменитого нашего банкира и богача Штиглица. <...> На похоронах было, я думаю, карет полтораста, как у какого-нибудь фельдмаршала».

Р-К.Г. Шведе. Портрет баронессы А. Штиглиц, матери барона Александра Людвиговича фон Штиглица. Из собрания ГЭ.

Александр Штиглиц изучал в университете древнегреческий и латинский языки, и, окончив в 1838-ом году университет, до 1840-го года путешествовал по Европе. Побывал, в том числе, в Берлине, где навестил своего кузена — поэта Генриха Штиглица и его жену Шарлотту. О них подробнее можно прочесть тут.

По возвращении в Петербург 20 октября 1940-го года был определён на службу в Департамент мануфактур и внешней торговли Министерства финансов. Через полгода, 7 июня 1841-го года, он женился на Катарине-Каролине-Эрнестине (Каролине Логиновне), дочери обанкротившегося купца 1-ой гильдии, коммерции советника, потомственного почётного гражданина Логина Борисовича Миллера.

Баронесса Каролина фон Штиглиц в 1845 году на рисунке французского художника и литографа Анри Греведона (Henri Grеvedon).

По мнению барона Корфа, молодая баронесса Штиглиц «была очень приятная и образованная бабёночка с миловидной наружностью, нисколько не застенчивая и не теряющаяся в этом высшем кругу, но и без всякой заносчивости, которая так легко могла бы привиться молоденькой женщине от огромного богатства».

Единственный ребёнок Александра и Каролины Штиглиц, родившийся в конце 1842-го года и названный в честь деда Людвигом, умер в четырехмесячном возрасте.

П.Ф. Соколов. Интерьер гостиной в петербургском доме барона А.Л. Штиглица. 1841 год. Бумага, картон, акварель, размеры 24 х 35,5 см. В собрании ГЭ.

Вскоре Александра Людвиговича Штиглица постигла более тяжёлая утрата: 6 марта 1843-го года на 65-ом году жизни от апоплексического удара скоропостижно скончался его отец, барон Людвиг Иванович Штиглиц.

Граф К.В. Нессельроде писал в письме графу М.С. Воронцову 14 марта 1843-го года: «Биржевики спонтанно попросили закрыть биржу в день похорон, который стал для них днём траура. Бедный сын находится в ужасном состоянии и очень напуган огромным бременем, которое легло на его молодые плечи».

В своём духовном завещании, обращаясь к сыну, барон Людвиг Штиглиц писал: «Любезный, дорогой сын мой, Александр! Имение, которое тебе оставляю, как ты увидишь по партикулярной книге моей, весьма значительно, имя, которое носишь, — второй для тебя капитал. <...> Сохрани это имя, чтобы оно перешло и к тем, кого после себя оставишь. <...> Знаю, что ты употребишь большое состояние своё благородным и мудрым образом.

Намерен ли ты продолжать торговое дело, это от тебя зависит. Сопряжено оно с опасностями, беспокойством, и нет тебе надобности приобретать его для личного состояния. <...> Представляю, впрочем, всё твоему собственному выбору и размышлению и никогда не считай себя обязанным делать из-за меня то, что противно твоему желанию; по какому пути тебе ни пойти, помни, что должен наставить себе за правило: сохранять, а не приобретать».

Неизвестный художник. Интерьер жёлтой гостиной в доме барона А.Л. Штиглица в Петербурге. Бумага, картон, акварель, размеры 23 х 30 см. В собрании ГЭ.

Всего капитал, унаследованный Александром Штиглицем, составил 17 миллионов рублей серебром и 18 тысяч крепостных крестьян. Он решил продолжить дело отца, оставившего всё после смерти в превосходном состоянии. Вместе с делами банкирского дома А. Штиглиц унаследовал звание придворного банкира Российской империи и лидирующее место в финансовом мире Петербурга.

10 июня 1844-го года в семье Штиглица появилась приёмная дочь — Надежда Михайловна Июнева. Её появление описано легендой. Шестимесячная девочка была найдена в кустах сирени в саду Каменноостровской дачи барона.

На младенце была рубашечка из тончайшего полотна и нательный крестик на цепочке с янтарными бусинками. Подкидыш был сопровождён запиской, сообщавшей, что девочка рождена 10 декабря 1843-го года, крещена в православной вере Надеждой Михайловной. Потерявшая годом ранее ребёнка баронесса Каролина желала оставить девочку себе, а барон колебался, но его колебания были недолгими.

На следующий день барон был вызван императором Николаем Павловичем, сообщившим, что он знает, кто родители ребёнка, и просившим взять её на воспитание. Просьбе императора нельзя было отказать.

Неизвестный художник. Вид Каменноостровской дачи барона А.Л. Штиглица. Середина XIX века. Кусты сирени. Бумага, акварель, размеры 19, 2 х 35, 5 см. В собрании ГЭ.

Предположительно, девочка была внебрачной дочерью великого князя Михаила Павловича и некоей «фрейлины К». Великий князь Михаил Павлович умер в 1849-ом году, и нет никаких сведений о том, проявлял ли он заботу о девочке.

Своих детей в семье барона Штиглица больше не было.

В делах Александр Штиглиц первые годы всецело полагался на работавшего ещё у отца приказчиком Константина Карловича Фелейзена. Фелейзен стал при Штиглице-сыне управляющим. Но Штиглица с Фелейзеном связывали не только деловые и приятельские отношения: с некоторых пор семьи породнились.

Свояк Штиглица (брат жены) Логин Логинович Миллер женился на сестре управляющего Матильде Карловне Фелейзен. Рождённые в этом браке племянники баронессы Каролины Штиглиц были родными племянниками управляющего Константина Карловича Фелейзена.

Людвиг Ангерер, фотограф в Вене, Австрия. Баронесса Каролина фон Штиглиц (стоит) предположительно с невесткой (женой брата), Матильдой Карловной Миллер, урождённой Фелейзен. 1860-е годы. В собрании ГИМ.

В 1859-ом году барон Штиглиц начал перестраивать свой особняк на Английской набережной. Архитектором стал Александр Иванович Кракау, он же руководил строительством. Интерьеры в немалой степени степени проектировал, создавал, заказывал друг семьи барона Штиглица, художник Владимир Дмитриевич Сверчков. Постройка велась с царской щедростью, продолжалась три года и обошлась барону в три с половиной миллиона рублей.

Интерьеры в особняке Штиглица запечатлел несравненный мастер акварели, гениальный Людвиг Осипович Премацци.

Л.О. Премацци. Парадная лестница в особняке барона А.Л. Штиглица (фрагмент). 1871 год. Бумага, акварель, размеры 50,4 х 39,8 см. В собрании ГЭ.

На этой акварели зеркало отражает входную дверь, где видны две фигуры: швейцара и дамы молодых или средних лет. Вряд ли эта дама — хозяйка дома, баронесса Штиглиц.

С конца 1850-х годов Каролина Штиглиц перестала появляться на публике и в свете. Есть свидетельства, что у неё были проблемы с психикой, а Екатерина Петровна Шлиман в одном из писем своему мужу просто сообщала, что Каролина Штиглиц «сошла с ума».

Баронесса с компаньонками и сиделками проводила много времени в заграничных санаториях для лечения душевных болезней.

Baldi & Wurthie, фотограф. Баронесса К.Л.Штиглиц с компаньонкой и носильщиками. Зальцбург, Австрия. Конец 1860-х годов. В собрании ГИМ.

Промышленное развитие Российской империи во второй половине XIX века обеспечивалось развитием капитализма. Капитализм не может существовать без рынка капитала, а средством функционирования такого рынка является рынок ценных бумаг. Главным учреждением рынка ценных бумаг является фондовая биржа.

Санкт-Петербургской фондовой биржей с 1846 по 1859 годы управлял барон Штиглиц. Гоф-маклером биржи был избран Константин Карлович Фелейзен, работавший тоже на Штиглица, поэтому можно говорить, что Штиглиц «сделался в полном смысле королём Петербургской биржи».

После Крымской войны в России начался биржевой ажиотаж, который обычно сменяется биржевым и финансовым кризисом. Россию финансовый кризис накрыл в конце 1850-х годов. Биржевое обогащение всегда происходит за счёт разорения других участников биржевых сделок.

Спекулятивная биржевая игра банкирского дома «Штиглиц и Ко» была успешной, но международный финансовый кризис 1858-59-х годов способствовал одновременно расстройству российских финансов и падению престижа барона Штиглица. В октябре 1859 года он приступил к ликвидации дел своей банкирской конторы и намеревался навсегда покинуть Россию.

В апреле 1860-го года барон Штиглиц по личному заявлению был освобожден от должности председателя Биржевого комитета. Ликвидацию дел банкир поручил Константину Карловичу Фелейзену.

Барон А.Л. Штиглиц был последним придворным банкиром, он же с 10 июня 1860-го года стал первым управляющим Государственным банком Российской империи. Исследователи сходятся во мнении, что роль его в управлении Государственным банком была чисто номинальной.

И.А. Тюрин. Портрет барона Александра Людвиговича Штиглица. 1872 год. Холст, масло, размеры 120,5 х 89,5, овал. В собрании ГЭ.

В феврале 1861-го года воспитанница барона Штиглица, семнадцатилетняя Надежда Михайловна Июнева, стала женой небогатого чиновника Департамента Сената Александра Александровича Половцова. Он был старше жены на 12 лет.

Барон Штиглиц был не в восторге от этого брака. После женитьбы молодая семья два года жила на доходы мужа, самостоятельно снимала квартиру и дачу. Только в 1863-ем году барон в подарок Половцовым купил на имя Надежды Михайловны дом на Большой Морской у князя Сергея Сергеевича Гагарина.

И.К. Бианки, фотограф. Баронесса К.Л. Штиглиц, Н.М. Половцова с дочерьми Анной и Надеждой, компаньонкой и няней. 1860-е годы.

В 1860-х годах в России разразился крупный скандал, связанный с колоссальными хищениями при организации акционерного Главного общества российских железных дорог.

По оценкам исследователей, барон нажил на этой афере порядка 30 миллионов рублей. Штиглиц ничего не сделал, чтобы предотвратить катастрофическое положение в акционерном обществе и не оправдал доверия ни общества, ни правительства, ни акционеров.

В 1867-ом году в течение семи лет возглавлявший Государственный банк Российской империи, бывший придворный банкир барон Александр Людвигович Штиглиц вышел в отставку. Ему было всего 53 года.

Наступило то самое время, когда можно было барону Штиглицу проявить себя в «некупеческой» деятельности. Запросы времени, потребности общества манили любого, кто стремился проявить себя в открытиях — на планете ещё немало было «белых пятен», новости науки будили фантазию, достижения техники поражали воображение...

Но после отставки тайный советник Штиглиц вёл тихую жизнь рантье, получая свыше 3 млн. рублей годового дохода.

И.А. Тюрин. Портрет пожилой баронессы Штиглиц. 1872 год. Холст, масло, овал 127 х 101 см. В собрании ГЭ.

В конце 1860-х годов деловой партнёр барона Штиглица, Константин Фелейзен, владел собственным домом в Петербурге на Большой Морской, 6. Там же им с помощью барона Штиглица была открыта собственная банкирская контора «Фелейзен и Ко».

Дом К.К. Фелейзена по Большой Морской был перестроен братом баронессы Штиглиц, архитектором Фердинандом Логиновичем Миллером, в 1879-1880 годах. Но к тому времени Фелейзен уже умер и дом принадлежал его наследникам. Не было в живых и сестры архитектора, баронессы Штиглиц. Она скончалась в 1873-ем году на 55-ом году жизни и была похоронена в Нарве. В 59 лет барон овдовел.

Последние годы своей жизни баронесса Каролина Логиновна питала враждебное отношение к чете Половцовых. Когда-то она обещала передать мужу Надежды Михайловны документы, связанные с её рождением, но после смерти баронессы никаких бумаг, касавшихся рождения Надежды Июневой, обнаружено не было. Возможно, баронесса их уничтожила.

Церковь Живоначальной Троицы в Нарве, построенная в 1875 году по проекту архитектора А.И. Кракау на деньги барона А.Л. Штиглица в русском стиле. Фотография 1900 года, неизвестный фотограф.

В Нарве над могилой баронессы по проекту архитектора А.И. Кракау была воздвигнута православная Свято-Троицкая церковь для рабочих Нарвской мануфактуры, ставшая семейной усыпальницей Штиглицев.

По свидетельству А.А. Половцова, благодаря щедрости барона А.Л. Штиглица Константин Фелейзен приобрёл значительное состояние, но впоследствии он рассорился со своим благодетелем. История не сохранила причины этой ссоры, не известно даже время разрыва между бывшими партнёрами и близкими людьми, но Штиглиц перестал общаться с Фелейзеном.

В.З. Штавенхаген, гравёр Г.М. Курц. Вид дачи барона Штиглица близ Нарвы. 1867 год. В собрании ГМИИ Санкт-Петербурга.

У барона Штиглица не было никого, кого можно было бы назвать его другом. Он был необычайно молчаливым человеком. Современники отмечали, что, будучи банкиром, он отдавал и получал миллионы рублей, не проронив при этом ни слова. Парикмахер, посещавший барона ежемесячно в течение 15 лет, никогда не слышал его голоса.

Штиглиц, бывший вице-председателем управлявшего общество Совета Главного общества российских железных дорог, на собраниях, когда, акционеры возмущались хищениями миллионов рублей, молча, «играл своим золотым лорнетом», «многое его весьма смешило».

Не сохранилось сведений о том, чем увлекался Александр Людвигович на досуге, которого у него было достаточно. Известно, что ему нравилась французская оперетта, и он даже оказал, по мнению Авдотьи Панаевой, влияние на репертуар французского музыкального театра в Новой деревне. Одна из актрис, Мила Дешам, была на содержании у барона Штиглица, в результате чего «сделалась полновластным лицом в театре». Репертуар театра был представлен только трехактными водевилями, в которых главные роли играла она и которые так нравились барону.

Создаётся впечатление, что барон Штиглиц был в некотором роде лишён фантазии и воображения. Подступала старость, время безжалостно отсчитывало дни и годы жизни...

По совету Половцовых в 1876-ом году барон Александр Людвигович Штиглиц внёс в Министерство финансов пятипроцентными билетами капитал в размере одного миллиона рублей «в память покойного отца» «для устройства и содержания» в Санкт-Петербурге Центрального училища технического рисования вместе с Начальной школой рисования, черчения и лепки с целью подготовки преподавателей рисования и декоративно-прикладного искусства в художественно-промышленных школах России.

Л.Н. Бенуа, Н.П. Красовский. С.-Петербургское училище рисования Штиглица. 1880 год. Бумага, акварель, гуашь, размеры 32,5 x 48,5 см. В собрании ГРМ.

Главным условием дарителя было присвоение Училищу имени барона Штиглица. Не имевший прямых потомков, кому он мог передать имущество и имя, барон таким образом увековечивал это имя.

5 ноября 1877-го года Устав и штат Санкт-Петербургского центрального училища технического рисования барона Штиглица был высочайше одобрен. Училище должно было осуществлять обучение «рисовальщиков и орнаментовщиков для мануфактурных производств и мастерств, а также приготовление учителей рисования и вообще содействие к развитию художественных способностей в промышленном и рабочем классах».

В Училище принимались лица всех званий и сословий не моложе 14 лет и только на положение приходящих учеников. Количество мест, предусмотренное Уставом, составляло 200 человек. Полный курс обучения составлял три года.

Инициатором, организатором и руководителем Училища с момента его основания и до конца своей жизни был А.А. Половцов. Штиглицу принадлежали только деньги.

Неизвестный фотограф. Музей при Училище им. барона Штиглица. Вид на мраморную лестницу и скульптуру барона А.Л. Штиглица работы М.М. Антокольского. 1890-е годы.

Бароном Штиглицем была выделена сумма, существенно превышавшая потребности для создания училища. Достаточно сказать, что на возведение здания и полное устройство Училища требовалось от 300 до 350-ти тысяч рублей, то есть около 1/3 части внесённого бароном капитала.

Дохода, полученного от миллионного капитала за два с половиной года строительства и организации Училища, достаточно было бы для содержания нескольких десятков рисовальных школ в разных промышленных губерниях Российской империи. Но этих школ не возникло и не могло возникнуть по причине отсутствия такого финансирования.

Находясь не у дел, барон Штиглиц фактически уже при жизни был позабыт всеми. Создание Училища его имени — это лучшее, что барон мог сделать, чтобы сохранить своё имя в памяти потомков. Сейчас его помнят только благодаря этому.

М.М. Антокольский. Барон А.Л. Штиглиц. 1887 год. Мрамор, резьба. В собрании Музея Академии им. Штиглица.

При Училище в 1878-ом году был создан Музей, которые сначала располагался в здании Училища. На создание музея было выделено дополнительно ещё 5 млн. рублей. Также в Музей барон передал часть своей домашней коллекции.

Смерть действительного тайного советника барона А.Л. Штиглица 24 октября 1884-го года от воспаления лёгких всколыхнула воспоминания и вызвала поток заметок о нём в прессе в России и мире. Основная часть имущества была завещана Надежде Михайловне Половцовой, но барон не забыл никого из родственников и тех, кто ему служил.

Барона Штиглица, лютеранина, по его желанию похоронили в Нарве в православной церкви Живоначальной Троицы рядом с женой.

Училищу был завещан неприкосновенный капитал в размере почти 8 млн. рублей, который за два года, предназначенные для исполнения завещания, вырос до 9 690 463 рублей. Это сделало Училище Штиглица самым богатым учебным заведением Российской империи.

Сохранено