Житие несвятого. Гл. 10, ч. 3 — (клочок 1718)

razbol — 05.01.2025

И если про Николая I иной раз можно прочитать, что, случалось, вёл он себя «как обиженный обыватель, в распоряжение которого по недоразумению попала громадная государственная машина». То Леонтий Васильевич надел голубой мундир жандарма совершенно осознанно. Будучи глубоко убеждённым, что любая революционная деятельность наносит России только вред и попадают все эти крамольные идеи сюда исключительно с Запада, он и посвятил свою жизнь борьбе с этим пагубным влиянием.

Очень примечательную портретную характеристику ему дал Герцен в «Былом и думах». Можно сказать, незатейливо обмолвился:

«Дубельт — лицо оригинальное, он наверно умнее всего Третьего и всех трёх отделений Собственной канцелярии. Исхудалое лицо его, оттенённое длинными светлыми усами, усталый взгляд, особенно рытвины на щеках и на лбу ясно свидетельствовали, что много страстей боролось в этой груди прежде, чем голубой мундир победил или лучше, накрыл всё, что там было. Черты его имели что-то волчье и даже лисье, т. е. выражали тонкую смышлёность хищных зверей, вместе уклончивость и заносчивость. Он был всегда учтив».

-/- Представьте себе знакомый многим жизненный эпизод: человек подаёт на замещение вакансии на должность в качестве резюме своеобразное эссе о просвещении. В нашем случае такой должностью будет «министр народного просвещения». Кандидатом является Л. В. Дубельт. Рассмотрим поданное резюме, памятуя, что событие происходит в пору, когда до конца первой половины XIX века ещё лет пятнадцать:

«Когда человек чувствует как должно, он судит как должно; когда же чувства обратились в чувственность, тогда вместо рассудка поселяется в голове один чистый бред. Французы и все европейцы оттого и дошли до настоящего своего положения, что никто не хочет жить по-христиански, т. е. иметь старших и исполнять свои обязанности. Исполняйте свои обязанности, и права ваши придут к вам сами собою! Нет, говорят они, дай мне мои права, а об обязанностях подумаем после!

Наша русская образованная молодёжь также начинает судить навыворот, потому что читает одни только романы, и я бы, на месте государя, другого наказания не наложил на них, как выслал бы их за границу, в землю просвещения и свободы; пусть бы там любовались своими единомышленниками.

У них там и климат, и изобилие, и просвещение, и усовершенствованные теории, и улучшенная администрация, и великолепные машины, искусства процветают, агрономия достигает неслыханных успехов, и чего, чего там нет! У нас же всё худо; и дураки мы, и не умеет никто из нас ни хлеба сеять, ни даже есть его; и все у нас в ребячестве, и всё делается дурно; и медведи-то мы, и раболепные невольники, и хуже нас нет существ на свете!

А у них, в просвещённых, усовершенствованных странах, голод, непокорность, ненависть, баррикады, междоусобия, все бедствия, все гибельные страсти, которые ведут в ад и из ада исходят!

Неужели и теперь наша умная молодёжь не образумится и не перестанет слепотствовать в отношении к своему отечеству и чужим краям? Есть и у нас худое, без этого нельзя. Но уж ежели можно жить счастливо где-нибудь, так это, конечно, в России. Это зависит от себя; только не тронь никого, исполняй свои обязанности и тогда нигде не найдёшь такой свободы, как у нас.

Такие рассуждения, конечно, нашим журналистам, нашим передовым людям не по нутру, — верю; но дайте же и мне свободу, по крайней мере, думать, как мне хочется и как мне кажется.

Всё это доказывает, что просвещение тогда только истинно и приносит действительную пользу человеку, и вместе с тем всему обществу, когда ум и сердце просвещаются одинаково. Если же образовывается только ум, а сердце зарастает тернием, тогда и просвещение яд, а не польза для человечества. Теперь можно в этом удостовериться, посмотрев на европейскую суматоху и бедственные её последствия. Истинное просвещение должно быть основано на религии; тогда оно и плоды принесёт сторицею. А когда просвещение религии знать не хочет, и только опирается на диком, бездушном эгоизме, так и плоды будут адские, как начало его адское!

Для этого не нужно братства, а только одной простой честности. Дело в том, что французское общество состоит из двух крайностей и потому его оконечности слишком удалены друг от друга. С одной стороны чересчур много умственной утончённости, с другой преобладает дикое, необузданное невежество. Книгопечатание во Франции слишком недостойно назваться наставником общества; оно только движет партиями и восстановляет их одну против другой, не делая их ни умнее, ни рассудительнее.

Насыпьте всем им золота, они станут целовать ваши ноги; постарайтесь доказать им ваше нравственное преимущество, ваше трудолюбие, дайте им даже собою пример порядка и добрых качеств, они перережут вам горло. Этот народ не может сносить чужого превосходства. В безумстве, которое приведёт их к погибели, рабочие классы вообразили, что правительство может доставлять им постоянную работу и постоянное содержание. Последствия такого ожидания ужасны.

Пускай себе пишут в иностранных газетах, что Россия скоро распадётся, что в России нет народности, что она страдает под железным игом, и тому подобные бредни, — все эти нелепости только смешны, когда посмотришь, что делается у них и как спокойно у нас.

Порядок в мыслях, порядок в поступках. Мы знаем, что совершенства нет на земле. Какая же нам надобность прививать к себе образ мыслей чужих земель и действовать, как они действуют.

Пусть они себе хоть сквозь землю провалятся, оно было бы даже и лучше, лишь бы Россия была цела.

Наш мужичок от природы и простоты своего сердца всегда благодарен за малейшее к нему внимание; в нём много природного ума и удивительной логики; мысли его ясны, чувства правильны, речь его не красна, но понятна и всегда чрезвычайно дельна.

Он не теряет золотого времени на то, чтобы ходить по улицам с барабанным боем и распущенными знамёнами, не пересаживает деревья с места на место, называя их древами свободы! не проводит жизни в пустых прениях в клубах, или в таком же пустом и ещё более вредном чтении самых дурацких афиш на всяком перекрёстке, а живёт мирно, обрабатывает своё поле и благодарит Бога за свой насущный кусок хлеба.

Не троньте этот народ, оставьте его в патриархальной простоте и во всём природном его величии; а ежели вздумаете прививать к нему западные идеи, да начнёте мудрить, — худо будет!

Многие упрямые русские жалуются на просвещение и говорят: «Вот до чего доводит оно!» Я с ними не согласен. Тут не просвещение виновато, а недостаток истинного просвещения. Не просвещение виновато, а кривые о нём понятия.

Просвещение должно состоять в познании и исполнении своих обязанностей; в развитии добрых склонностей; в присвоении себе самых высоких мыслей и самых благородных правил всех мудрых и добродетельных людей всех веков; в умении размышлять и владеть собою».

Текст представленного здесь «эссе» реален, не придуман, писан рукой Леонтия Васильевича. Кстати, сам факт использования резюме — отнюдь не художественный авторский приём. Резюме (от франц. Résumé «сводка») во французском языке существует с 1762 года (можно убедиться, открыв словарь «Le petit robert»). И акцент на Франции в эссе Леонтия Васильевича мало того, что уместен для думающего человека 200 лет назад, он остаётся актуальным в современных условиях, когда страна Великой французской революции, пройдя несколько этапов своего развития, явила себя страной сексуальной революции, страной студенческой революции, страной, где началась революция перерождения нации.

Когда-то Парижу было дано прозвище «Город света». Нет, не из-за обильного электрического освещения, а благодаря проживающей здесь интеллигенции. Сегодня сказать так о Париже при всём желании и симпатии не получится. Я не стану тут оценивать: сие есть плохо или хорошо. Но не могу не сказать, что как политическая и экономическая система может хорошо работать только при доминировании в обществе определённых ценностей, так и культурная, социокультурная система в условиях происходящих в Париже изменений в каких-то случаях перестаёт срабатывать, в каких-то — просто трещит по швам. Да, институты усложняются во всех странах мира, но в Европе исчезает европейская специфика. В Париже это заметно много сильнее, чем даже во всей Франции. И это никоим образом не преувеличение и даже не лирическое отступление. «Парижский синдром» — так называют психическое расстройство, говорят, оно особо проявляется среди японских туристов. В чём оно выражено? В депрессивном состоянии, головокружении и даже галлюцинациях, вызванных несоответствием того образа Парижа, какой рисуется в фильмах и журналах, с реальным городом. По приезде в столицу Франции вам вдруг становится очевидным, что самая посещаемая достопримечательность Парижа — это вовсе не французская Эйфелева башня (около 5,5 миллионов туристов в год) и не французский Лувр (5 миллионов), а американский по своему духу Диснейленд, который посещают 13 миллионов туристов в год. Помните, символом Всемирной выставки 1900 года была парижанка? Судя по всему, она была куртизанкой, потому что нынче парижане без ума не от женщин, а от собак: по статистике, четвероногих друзей в городе больше, чем детей!

Нет, не всё исчезло и изменилось. Всё так же в Париже вас ждут кафе-мороженое на острове Св. Людовика. И как прежде Франция — единственная страна, в которой в ресторанах приносят бесплатно хлеб. И сегодня схема парижского метро — одна из самых плотных в мире. Из любой точки города расстояние до станции метро не превышает полукилометра! Особого внимания заслуживают линии 1 и 14, полностью автоматизированные: в поездах нет ни машинистов, ни даже кабин для них. К слову, ветка 14 была построена в 1998. Ветку 1 перевели полностью на автомат в 2012 году. Одно слово, прогресс.

Никуда не пропала французская обходительность, в которой мы зачастую не находим искренности. То ли дело мы, такие, как есть, когда что на уме, то и на языке. А у них словно внутри какой-то предохранитель: такое можно, а такое нельзя иметь выражение лица по отношению к окружающим. Даже хамить тебе здесь принято без брани, с улыбкой, предупреждающей твой агрессивный ответ.

Всё так же считается обыденным жить в домах, которым несколько веков — где XVII века, где начала XX-го. Важно, что в исторических домах запрещено делать перепланировку: внутренняя цензура — не нами построено, не нам и ломать. В центре Парижа, не удивляйтесь, есть почтенные потёртые деревянные перила, давно исчезнувшие в Москве. Зачем их менять, если они ещё служат? В то же время в Париже вход в метро обозначен по-разному, никакой вам единообразной буквы «М».

Там никто не спешит в ознаменование Дня города сменить, как это проделано в Москве, старую привычную глазу и сердцу жителей проспекта Мира вывеску «Детская библиотека им. Х. К. Андерсена» на новую унифицированную (единую по всей столице) «Библиотека», исходя из благих намерений чиновников: чтобы каждый узнавал с одного взгляда, что тут библиотека, а не, допустим, аптека.

Из парижской жизни не пропали платаны и серые парижские дома с мансардами и полотняными навесами кафе. Разве что больше стало под ногами мусора, на тротуарах — толкотни спешащих туристов, которые, конечно, народ культурный, но каждый по-своему. Стены, знававшие Ришелье и Анну Австрийскую, Гюго и Ги де Мопассана, набережная, по которой прогуливался Мегрэ, для понаехавших со всего света всего лишь достопримечательности, а вовсе не, простите, культура, определяющая характер и поведение, переходящая из поколения в поколение.

Но, после прочтения эссе Дубельта, ничему в нынешнем Париже не удивляешься, и спешить прививать к себе образ мыслей чужих земель и действовать, как они действуют, желания не возникает. Однако переходить на жанр путевой прозы не стану (впрочем, если кого заинтересует, может обратиться к моему большому тексту «Заметки путешествующего бездельника, или Компот из сухофруктов. Что видел, слышал, чувствовал, думал», в полном варианте существующему в интернете на «Прозе.Ру»).

Теперь можно вернуться к заявленному чуть ранее вопросу: почему император не захотел поручить этому человеку, которого хорошо знал, сферу образования. Место управляющего III отделением доверил, а на просвещение «поставить» не захотел. Вряд ли ошибусь, предположив, что причиной было близкое знакомство Дубельта с декабристами С. Г. Волконским и М. Ф. Орловым, привлечение по делу декабристов. Ничего серьёзного тогда не обнаружилось, потому и решил «оставить без внимания». Но в памяти сохранил. Николай I часто поступал по отработанной схеме. В данном случае использовал приём, аналогичный его решению по Сперанскому и Бибикову.

Если кто думает, что указанная причина была единственной при закрытии кадровой вакансии в отношении Дубельта, тот глубоко ошибается. Её даже нельзя назвать главной. Мой вопрос: почему император не захотел поручить ему сферу образования-просвещения, должен признаться, был сформулирован умышленно некорректно. Потому что про Николая I нельзя сказать, что он не захотел «поставить» Леонтия Васильевича, он не мог этого сделать, потому что прежде он должен был определиться, какой логике политической борьбы он сам намерен следовать. Тактические соображения заставили его подавить декабрьский мятеж и даже чёрным по белому написать фразу, уже раза три процитированную мной, про цель «очистить Русь Святую от заразы, извне к НАМ занесённой».

К сожалению, слова не были подкреплены делом. Для очищения от либеральных идей, а в каких-то случаях и от самих либералов пары десятков сотрудников III отделения было недостаточно. Требовалась системная работа специального ведомства. И министерство просвещения вполне могло бы стать центром такой работы. Но отказ от эгоизма, будь то партийный (партия власти — тоже жёсткая партийная структура), классовый (дворяне от классовости отказываться не собирались), национальный (Пестель был не одинок в своих воззрениях), индивидуальный (даже если он проявлялся под семейным «соусом»), узкокастовый (у старых родовитых дворян, дворян «из хохлов», как говорил Пушкин, дворян из купечества, из промышленников — потомственных граждан), не мешал разному бытию определять разное сознание. А ещё чиновники, интеллигенты, военные, церковники — всяк самоутверждался на свой лад. И у всех представления о подлинной социальной демократии, культуре и даже нравственности мало схожи меж собой.

Однако в этой духовной чересполосице первоочередным и насущным было отделить национальные интересы и устремления от заимствованных, взятых в кредит на Западе. Гражданскую войну, развязанную в русском обществе декабристами, даже если она далее долгое время протекала в форме холодной войны, необходимо было тушить на корню и изначально просвещением в категориях нравственного воспитания. Похоже, для императора такая философия была премудростью сродни высшей математике. Ростом класса чиновников-коррупционеров либерализм было не одолеть. Так и остался Дубельт в полном подчинение задач уровня управляющего III отделением.

Эволюция в развитии страны, которую ожидали от молодого государя, происходила, но не в государственных структурах, а среди носителей либеральных идей, которые чем дальше, тем больше становились сугубо революционными кругами.

И не важно, кем ты при нём был, западником или славянофилом. Большее распространение в 30—40-е годы получило западничество, представленное В. П. Боткиным, T. Н. Грановским, Е. Ф. Коршем, К. Д. Кавелиным, М. Н. Катковым, Б. Н. Чичериным, С. М. Соловьёвым. Славянофилами чаще становились интеллигенты-гуманитарии: А. С. Хомяков, И. В. и П. В.  Киреевские (при всех их спорах меж собой), К. С. и И. С. Аксаковы, Ю. Ф. Самарин, А. И. Кошелев, Д. А. Валуев, писатели В. И. Даль, С. Т. Аксаков, А. Н. Островский, Ф. И. Тютчев. Обе группы объединяла мысль о необходимости отмены крепостного права. Во всём остальном никаких компромиссов не наблюдалось.

Мыслители 40-х годов, каждый по-своему бросавший вызов николаевскому царствованию с его мелочной регламентацией, тем не менее хотели видеть в самодержавии потенциального союзника, способного принять одну из сторон в реформировании страны по их сценарию.

Фрондирующим меньшинством оказались тогда так называемые «революционные демократы» А. И. Герцен и Н. П. Огарёв, которых император назвал изменниками и беглецами, двумя мошенниками, «которые пишут и интригуют», историк Н. И. Костомаров, писатель П. А. Кулиш и поэт Т. Г. Шевченко, состоявшие в Кирилло-Мефодиевском обществе в Киеве (1846 — март 1847). Всевозможные кружки, первоначально вряд ли имевшие явно революционную направленность, однако, не ограничивались самообразованием. Внимание участников постепенно смещалось на изучение новых социальных учений, прежде всего утопического социализма. Среди них было немало ставших впоследствии известными: М. В. Буташевич-Петрашевский («примыкавшие» к направлению «революционных демократов» петрашевцы в 1845—1849 годах имели достаточно широкий круг причастных), Г. Данилевский, А. Плещеев, А. Баласогло, М. Салтыков-Щедрин, Ф. Достоевский, поэт С. Дуров, экономист В. Милютин, будущий знаменитый географ В. Семенов-Тян-Шанский, композитор А. Рубинштейн.

Идеи демократизации России обретали новых сторонников, уже выходя за рамки отмены крепостного права. Весной 1849 года последовал доклад императору, в котором А. Ф. Орлов предлагал их арест. Надо ли воспринимать эту акцию охранителей как некое дублирование в глазах Николая I миража декабрьских событий? Отчасти да. Последовала высочайшая резолюция:

«Я всё прочёл; дело важно, ибо ежели было только одно враньё, то и оно в высшей степени преступно и нетерпимо. Приступить к аресту, как ты полагаешь, точно лучше, ежели только не будет огласки от такого большого числа лиц на то нужных».

По обвинению в «заговоре идей» было привлечено 123 человека. Далее 22 из них распоряжением Николая I переданы военно-судной комиссии и после обряда приготовления к смертной казни на Семёновском плацу осуждённые сосланы на каторгу, в арестантские роты и рядовыми в линейные войска. Было ли наказание адекватно вине — споры продолжаются. Но в народной памяти отзвука подобного декабристскому не случилось. Разве что нет-нет судьба Достоевского о той истории напомнит.

Но Николая I сам факт повторения массового брожения протестных мыслей в обществе ещё раз убедил в отсутствии в России социальных сил, на которые можно было бы опереться в проведении в жизнь преобразований, необходимых для спокойного и последовательного развития страны. -/-

Оставить комментарий

Популярные посты:

gull_25

Высшее образование в России. Год 2025

colonelcassad

Проблема "отечественного супергероя"

declarant_iv

Грузоперевозки по Калининграду и Калининградской области

365days

Ежедневный дайджест марафона #простолето – 5 июля

nash_dvor

Выходное платье Фроси Бурлаковой / "Приходите завтра" (1963)

seespirit

Вход в бомбоубежище времен гражданской войны

zina_korzina

«Посредник» - фантастический хоррор по-советски

los_oxuenos

Приятного аппетита, россияне!

• Архив