Жилье 4

jlm_taurus — 07.10.2024 Виктор Свиридов. Авиационный инженер. https://jlm-taurus.livejournal.com/101943.html
...наши лётчики совсем не были избалованы льготами и так называемым бытом. Вернее было бы сказать: наше государство (в лице власть имущих) не слишком утруждало себя заботой о лётчиках. Гораздо меньше, чем они того заслуживали и чем требовалось для обеспечения их нормального «функционирования».

Тем не менее у многих лётчиков было «плоховато» с жильём: общежития, гостиницы, «коммуналки» и т.п. Да и заработок у лётчиков был неадекватен их трудозатратам. В представлении советской публики лётчики-испытатели "гребли деньгу лопатой", но это совсем не так. Я имел возможность в этом убедиться, т.к. некоторое время (с семьдесят седьмого по восемьдесят третий год) получал зарплату по одной ведомости с лётчиками-испытателями ЛИИ и порой невольно видел цифры, означающие заработок лётчика. Цифр называть не буду, но для сравнения скажу, что шахтёры в Инте получали тогда в два, а то и в три раза больше. Конечно, были отдельные суперсложные высокооплачиваемые программы (испытания палубных истребителей или отработка бездвигательных посадок), но это испытания уникальные, они доставались единицам.

В то же время любой рядовой испытательный полёт требует и мастерства, и напряжения от лётчика, не говоря уж о риске. Кстати, категория сложности испытаний, порой, занижалась финансовыми службами, чтобы не допустить перерасхода фонда зарплаты. И это тоже не радовало лётчиков. … Я лично слышал от Валентина Петровича Васина, (начальника Лётно-испытательного центра ЛИИ) такую прибаутку: «Отчего-то мне плохо летается, и не мил мне домашний уют… Потому, что везде причитается, но нигде, ничего не дают!»

Вот в то время группа лётчиков-испытателей ЛИИ обратилась с письмом в ЦК КПСС и лично к Л.И.Брежневу. В письме среди прочих мер по обеспечению безопасности полётов, предлагались меры по улучшению жилищного и материального положения лётчиков. Этот факт я тогда знал от Н.В.Адамовича, заслуженного лётчика-испытателя. Тогда же стало известно, что ЦК воспринял это письмо, как крамолу. И вместо помощи последовала череда закрытых партийных собраний, точнее разборок с гонениями на авторов письма. В ту пору я был заместителем у Адамовича, который возглавлял ЛТС (Лётно-тактический сектор, имевший прямое отношение к исследованиям Человеческого фактора в авиации). Поэтому интерес к описываемым событиям для нас не был праздным.

От Адамовича я с удивлением узнал, например, такой факт, что нет документа, регламентирующего такую профессию, как лётчик-испытатель МАП (Министерства авиационной промышленности). Таким образом, обязанности, а главное – права лётчиков-испытателей не были зафиксированы на государственном уровне. Поясняю: в перечне профессий не было такой профессии, как лётчик-испытатель и по своему социальному статусу лётчик-испытатель считался РАБОЧИМ(!)
После упомянутого письма никаких положительных сдвигов не произошло, но зато последовали «оргвыводы».

Взятка Ругая взяточников и взяткодателей, порой оглянёмся и на себя. Предлагаю философический этюд на эту тему. В 1966 году наша семья жила в Новых Черёмушках, в махровой пятиэтажной хрущёвке на пятом этаже. Эту убогую, но всё-таки отдельную квартиру мы в 1964 году выменяли (после смерти деда) за бабушкину комнату в коммуналке на улице Качалова и наши две комнаты на Проспекте Мира. Наши общие потери составили тридцать два квадратных метра жилой площади. Но такова суровая реальность тех времён: после смерти родителей, живших отдельно, детям не доставалась жилая площадь родителей. Чтобы сохранить хоть что-то надо было заранее съехаться. В результате мы жили в крошечной (хотя отдельной) квартирке. Я с женой и сыном, мама, моя сестра, бабушка. Вот-вот должен был вернуться с севера папа. Картинка многим привычная…

Ясно, что квартирный вопрос, давно испортивший москвичей, встал во всей своей наготе. В ту пору в Москве началось жилищно-кооперативное движение. Записаться в ЖСК было весьма сложно. Куча ограничений и препонов, перечислять которые сейчас не имеет смысла. Ну и, конечно, надо было иметь деньги на первый взнос, которые (слава Богу) у нас были. Я до института три года работал на севере, деньги отдавал родителям, они их клали мне на сберкнижку. Кое-что истратилось в период учёбы, но две тысячи осталось. Родители, конечно, добавили ещё, когда мама через знакомых нашла некий ЖСК «Медик», председатель которого обещал моей маме включить меня в этот самый ЖСК. За взятку, разумеется! Почему? Да потому, что я не медик, я вообще никто. Мама выдала мне деньги, назвала телефон для связи с председателем ЖСК…

И после взятки, которую я отнёс в пухлом конверте, сразу всё изменилось. Теперь я – студент дипломник, а значит, может быть и будущий медик! (Медик из МВТУ!) И меня с «радостью» приняли в ЖСК, записав на крошечную квартирку в Давыдково. Председатель этого ЖСК некто по фамилии Винокур (фамилия подлинная), личность даже внешне мерзкая, слащавая, липкая. Как потом мы узнали, он не первый раз возглавлял очередной ЖСК и, конечно же, сам в нашем доме жить и не собирался. Этот ушлый жучок знал все закоулки в Моссовете, умело грея на этом руки. И вот, когда я уже официально был принят в ЖСК, когда уже был назначен день выдачи ордеров, Винокур отзывает меня в уголок и, не краснея, говорит, чтобы я передал своей маме, что надо ещё передать ему триста рублей, т.к. надо подмазать того-то и того-то, и ещё кого-то… А ордер он выдаст мне в обмен на эту новую порцию денег. (И это после того, как он давно получил оговоренную сумму-взятку! И ясно, что все, кому «положено», всё получили… Даже мне, наивному, стало понятно: он просто вымогает ещё и ещё..)

Я передал его слова маме, она поохала, обругала Винокура непечатно, но через неделю дала мне конверт с денежками. Короткое отступление, имеющее непосредственноле отношение к этой истории. В этот период жизни я уже был одержимым кинолюбителем и мечтал о звуковом сопровождении своих кинолент. Для этой цели наиболее доступной была дешёвенькая магнитофонная приставка, стоимостью семьдесят рублей, половины которых у меня не было. Видя, как беспардонно Винокур грабит всех, и, тем более, моих родителей, я решился украсть из конверта недостающие тридцать пять рублей. Их я и вынул из конверта, причём совесть мучила меня ужасно! Ведь это же кража!!! …Винокур, не пересчитывая деньги, деловито сунул конверт в корман и молча отдал мне ордер.
П.С. 1. Кто никогда не давал взятки – пусть бросит в меня камень! 2. Я никогда взяток не брал, поскольку мне их никто не давал (увы).

Ануфриенко Евгений Александрович.Подполковник-инженер. Люди постарше переводились в Институт в надежде получить квартиру в Подмосковье и уйти на пенсию. Им сама мысль о какой-либо учебе для овладения новой профессией казалась дикой. Офицеры помоложе устраивались к нам не по склонности и способности к научной работе, а по знакомству или по родству.

В феврале 1972 года умер Главнокомандующий РВСН Маршал Советского Союза Крылов. Немедленно потерял свою ценность в глазах Геннадия Павловича Мельникова его Первый заместитель Юрий Николаевич Крылов - сын покойного Главкома. Его не передвинули с должности, но лишили важнейшей в Институте общественной нагрузки: он перестал быть председателем жилищной комиссии. Раньше он успешно "пробивал" через папу дополнительные квартиры и московские апартаменты для генералов.

...Институт был перенасыщен отпрысками "хороших" семей. У некоторых сотрудников были звучные фамилии: Щелоков, Долгих, Ивашутин. Другие прятались за малозаметными, тот же Витя Григоренко. И каждого надо было пристроить, обогреть вниманием, обеспечить хорошей должностью. От квартир в Болшево многие из детей элиты презрительно отказывались: их папы обеспечивали жилплощадью в столице

К концу 1973 года я прослужил в Институте четыре года. Предстоящий год должен был принести мне и моей семье благоприятные перемены: новую работу для меня и новую квартиру для моей семьи. Сын подрос, и теперь мне полагалась двухкомнатная квартира. С этими приятными мыслями мы и встретили новый 1974-й.

..Поднимать мебель на пятый этаж без лифта было небольшое удовольствие, благо, помогали друзья. Я вспомнил, как мы перевозили на шестой этаж в третьем городке В.А. Волкова. Предусмотрительный КЭЧ на время вселения лифт отключал, таскать мебель все равно нужно было вручную. Самым тяжелым предметом в доме было пианино. А.В. Головко, надев специальную лямку, встал "в корень", еще трое ему помогали. В другую квартиру мебель носила бригада грузчиков. Мы стояли на лестничной клетке, наблюдая за подъемом пианино, когда сверху спустились грузчики профессионалы. "Ну как вам наши ребята?" - спросили мы у бригадира грузчиков. "Коренничка вашего мы бы взяли," - ответил он, указывая на Головко. "Он не пойдет, он кандидат наук," - ответил кто-то из нас. "А-а-а, - с сожалением протянул бригадир, - порченый..."

Мы дружно захохотали, а ведь бригадир был прав. Работающие по приглашениям неформальные бригады грузчиков зарабатывали куда больше, чем мы - офицеры и научные сотрудники. Бригадир лучше нас разбирался в советской системе.

Борис Христофоров. Воспоминания засекреченного физика https://jlm-taurus.livejournal.com/104042.html "Сборный дом 30 м2 в 1961 г я купил за 500 р, а в конце 80-х аналогичный дом 42 м2 стоил нам 6600р. После защиты в начале 1964 г я получил 2-х комнатную квартиру в академическом районе на ул. Обручева. После комнаты в коммуналке мне очень понравилась эта хрущоба, за проект которой архитектор получил Ленинскую премию.

Дубовой Григорий Исаакович, инженер-строитель. Надстройка квартиры в Одессе https://jlm-taurus.livejournal.com/106386.html "..На третьей встрече с управдомом Роженером я попросил его помочь мне найти объект под надстройку жилья. Он мне сказал, что можно это сделать, но это стоит денег. - Если в разумном размере, то я готов уплатить, — сказал я. — Когда я могу осмотреть объект? - Когда будут деньги, — ответил управдом. - Сколько? - Кусок, — смотря мне в глаза, сказал управдом. — Не пугайся. Я обеспечу тебя документами, которые тебе облегчат оформить надстройку. Если один объект не подойдёт, посмотрим второй. Никакой не подойдёт — возвращу деньги. - Если я правильно понял, эта услуга стоит тысячу рублей? — спросил я. - Точно так, — ответил Роженер. - Завтра встретимся, — сказал я и ушёл.

На следующий день после расстановки рабочих я пришёл к Роженеру и вручил ему конверт с деньгами. Мы вышли во двор и направились к квартире, в которой я вчера его консультировал. Когда мы шли по двору, он мне сказал, чтобы я посмотрел объект, не привлекая внимания посторонних. Мы, не заходя во вчерашнюю квартиру, прошли ещё пять метров, и он мне показал на полуразрушенный гараж редакции. - Вот над гаражом может поместиться квартира. Площадь здесь тридцать квадратных метров. Добавить ничего нельзя. Рядом находится личный гараж дважды Героя Советского Союза Артёменко. Он с тобой и говорить не станет. Можешь рассчитывать только на имеющуюся квадратуру.

Я зашёл в дверь дворового туалета, который находился между двумя гаражами. Проход между гаражами был полтора метра. Если перекрыть проход, добавляется квадратура около восьми квадратных метров. Когда я подошёл к управдому, он спросил меня: - Ну, как, решаешь? - А что ещё можешь предложить? - Чердак над четвёртым этажом, — последовал ответ. Посоветовавшись, мы с женой решили раскручивать объект над гаражом.

Утром я взял у Роженера письмо редактора газеты, которое он писал в исполком. В нём уже были визы руководителей Сталинского райисполкома города Одессы, гарантирующие, что в текущем году снимаемое помещение под гараж будет отремонтировано. На одном из объектов встретил Николая и велел ему меня «прикрыть», то есть заменить до завтрашнего утра, и пошёл домой.

Дома я взял из своего производственного чемоданчика, привезенного из Заполярья, готовальню, линейки, угольники, логарифмические линейки. Этим я пользовался при оформлении рационализаторских предложений в армии. Сделав несколько эскизов будущей планировки квартиры, я понял, что на этой квадратуре квартира не впишется, чего-то нужно лишиться.... Эскиз согласовал с женой. К утру с готовым чертежом и расчётами я пришёл к начальнику РСУ.

Пекарь посмотрел на чертёж, артистично вздохнул и задал всего один вопрос: - И как ты думаешь в такой квартире жить? - Да, здесь не разгонишься, но выхода у меня другого нет. Пробежит время, и меня выбросят из снятой мной квартиры, и никто ничем мне не поможет. Я передал все бумаги, которые мне дал Роженер. Он их просмотрел и заложил себе в папку. - Через пару дней вернёмся к этому вопросу, — сказал он. Я понял, что на сегодня разговор закончен, и пошёл на объекты. Через неделю утром меня вызвал Пекарь. - Садись, — сказал он. Встав со своего места, подошёл к двери, открыл её. Убедившись, что в коридоре никого нет, он закрыл на ключ дверь и сел на своё место. После небольшой паузы, которая обозначала, что он обдумывает с чего начать тяжёлый разговор, продолжил. - Эту неделю я занимался твоим вопросом и пытался выполнить обещание секретарю райкома товарищу Белоконю. Многое я сделал, но на некоторых инстанциях мне дали понять, что без денег ничего не выйдет.

Он сделал опять паузу, которая должна была выразить его сожаление, но я понял, что он просто хотел посмотреть, как я встречу эту «прекрасную» новость. Я это сообщение принял как должное. Чтобы не встретился отец случайно с Белоконем, я бы ещё должен был уплатить за прием на работу. - Во сколько это выльется? — спросил я. - Пять кусков, — ответил начальник, опять глядя на меня, но паузы не делал, продолжил: — Я хочу, чтобы ты понял, что это деньги не мне. Я здесь пешка. За такими разрешениями стоит очередь в сотни людей. Я только продвинул тебя вне очереди и сделаю так, чтобы тебе было дешевле. - Я готов, — без заминки сказал я.

- Тогда слушай... Об этом разговоре должны знать только мы — ты и я. Если я узнаю от кого-то о том, о чём мы сейчас говорим, я моментально выйду из игры. Думаю, что это не в твоих интересах. Так вот, завтра ты мне должен передать сберегательную книжку «на предъявителя» с пятью тысячами рублей. Я оформляю все документы и даю добро на начало строительства. Окончательное оформление документов будем делать, я подчёркиваю — «будем». У меня нет людей, чтобы собирать подписи различных городских служб. Эти подписи будут нужны при оформлении ордера на вселение. Завтра, или через день, Кальмина Александровна передаст тебе перечень справок, которые тебе понадобятся при получении ордера на вселение. Главный инженер в курсе дела. Он тебе объяснит, с чего надо начинать. Смету с подписью главного получишь через несколько дней. Если в производственном отделе будут какие-то осложнения, нужно будет Кальмине помочь. Всё. Вечером подойдёшь к ней.

Когда я зашёл в управление, меня подозвал главный. - Я просмотрел Ваш проект. Всё там правильно, хоть нормативно там не вяжется со СНиП. Основная комната очень мала, но за габариты не выскочишь. Однако есть недоработки. Нижний этаж — это существующий гараж. Здесь требуется естественная вентиляция сечением не меньше 12х25 см, это первое. Второе — пожарные потребуют, чтоб перекрытие было железобетонным. Я знаю эти дворы. Большой кран в ворота не пройдёт, делать монолитное перекрытие — нужно много металла, да и машина не всякая туда зайдёт. Я советую применить балки Лаптера.

Эта балка может перекрывать ширину перекрытия до семи и больше метров. Применяется в ремонтно-строительных и восстановительных работах. Главное то, что её можно монтировать без крана. Я Вам о ней расскажу в свободное время. Доработайте проект, а я Вас проинструктирую, с чего начинать работу. Первым долгом предупредите редакцию, что с понедельника мы начинаем работу согласно их письменной просьбе по капитальному ремонту гаража. Они должны убрать из гаража машины и все ценности, которые считают нужным. Во вторую очередь Вам придётся найти домоуправление порта и согласовать с ними перенос мусорного ящика, который стоит примкнутым к стене гаража во дворе улицы Ярославского, 22. Пока всё.

...я перешёл к столу Кальмины Александровны. Она предложила мне сесть и вынула папку с бумагами, которая за два дня начала расти. Здесь уже находилась смета с внесением тех работ, которые выполняло РСУ. Отделочные и сантехнические работы и электропроводку я должен был делать собственными силами за свой счёт. Дальше она вынула из папки перечень справок, которые я должен был получить. Да, начальник был прав, когда сказал, что у него нет человека, который бы мог выполнить эту работу: 1. Справка разрешения надстройки. 2. Справка из жилуправления порта о том, что они не возражают о надстройке, т.к. одна стена выходит во двор дома, принадлежащего порту. 3. Справка пожарной инспекции.4. Справка санитарной инспекции. 5. Справка из отдела зелёного строительства о том, что на месте строительства нет деревьев.

Подведя итоги дня, я обнаружил, что пока ничего не имею. Из пяти справок первую должен был получить Пекарь. Мне остались четыре. На завтра назначена встреча с управдомами порта. Не много сделано...Однако на этот раз всё обошлось хорошо. На следующий день два представителя нужных мне организаций явились с интервалом в десять минут. Управдом принесла уже подписанную справку из её конторы. Представитель зелентреста сказала, чтобы я к концу рабочего дня зашёл в контору — к этому времени справка будет готова. Так две справки уже были в моём активе. С управдомом порта я устно договорился о переносе мусорного ящика.

На следующий день я решил пойти к пожарным. Оказалось, что здесь не нужно было записываться в очередь на приём. Мне показалось, что когда не пахнет палёным, у пожарных работы не много. Начальник меня сразу принял. Я объяснил ему цель моего прихода. Он просмотрел проект. - Я Вам подпишу проект, но с замечаниями. Они должны быть выполнены. Без их выполнения мы не дадим возможности Вам вселиться. - Я понимаю. Я уже сдавал большие дома пожнадзору, — слукавил я, назвав действие во множественном числе. Фактически я построил пять домов, а сдал только один по полной форме. - Вот и отлично, — сказал подполковник и начал делать записи замечаний к проекту, прямо на проекте. Закончив писать, он, промокнув запись, отдал мне проект и добавил: — слушай, прораб, у меня к тебе просьба. Я живу на улице Кирова. Мне нужно сделать для моей квартиры маленький боровок на чердаке. Не в службу, а в дружбу: дай человечка, чтобы мне сделал этот боров. Материал и подсобников я дам. - Товарищ подполковник, будет сделано. Дайте адрес, утром к вам придёт мой мастер, и Вы согласуете с ним сроки выполнения. - Вот и отлично, заранее благодарен, — сказал подполковник.

... отправился в санэпидемстанцию к инспектору. Пришёл я к началу работы учреждения. Секретарь сказала, что инспектор задержался в городском санэпидеме на совещании и должна быть к 10 часам. Я сел в коридоре и ждал. Секретарь не заметила меня, через какое-то время позвонила по телефону и сказала, что её ждут. Прибежала инспектор спустя двадцать минут. В коридоре сидел я один. Открывая замок своего кабинета, она спросила меня: - Ну, что там у Вас? - Я хочу, чтобы Вы завизировали проект на надстройку по улице Пушкинской, я прораб этого объекта. - Я должна посмотреть этот объект, — невозмутимо ответила она. - Пожалуйста, но вот проект, по которому я должен работать. Если Вы увидите нарушение норм, тогда мы будем о них говорить, — сказал я, предлагая посмотреть проект. - Я прекрасно знаю свои обязанности и не указывайте мне, что мне делать! - вспыхнула участковая. - Когда Вы можете прийти на объект? - В среду в 11 часов, — отрезала она. По какому адресу, повторите? Я повторил адрес и ушёл.

..Моя квартира строилась. Но денег катастрофически не хватало. Отделку нужно было делать за собственные деньги. Штукатурку ещё можно было провести по ремонтным работам, а малярные работы наше управление не вело. Обойдя все дома, которые я вёл, к концу смены пришёл на Пушкинскую, к «личному» дому. Уже стояла деревянная постоянная лестница, ведущая на площадку над входом в дворовой туалет. Были установлены входные двойные двупольные двери с просветом в полметра. Был врезан замок. Николай дал мне пару ключей, с которыми я пришёл домой. Мы с женой радовались, как дети. Жена знала адрес постройки новой квартиры, но ходить туда я ей запретил.

Я решил не спешить. Денег у меня вообще не хватало на все работы, а зарабатывать как все я не мог. Вечером, в конце рабочего дня я подошёл к главному инженеру с заявкой. Он её принял без замечаний. Строительство началось. Приезжал ко мне на квартиру отец. Он хотел посмотреть на объект. Я ему сказал, что он может войти во двор и подойти к туалету, не вызывая подозрения, но останавливаться и заводить разговоры с жильцами не следует.

Ровно в назначенное время на объекте появилась врач санитарной инспекции. - Что Вы меня вызвали? Что я здесь должна разрешать? - Уважаемый доктор, я Вас вовсе не вызывал. Я принёс Вам проект надстройки, чтобы Вы его утвердили или сделали свои замечания по проекту. Проект я Вам предъявил. Сюда Вы пришли по собственному желанию. - Вы хотите, чтобы я у дворового туалета разрешила строительство жилья? - Доктор, я строю с рядом с существующим жильём. Строящаяся квартира далее двух существующих. Конечно, это было бы лучше построить в парке, но исполком мне дал разрешение здесь строить, — пытался я уговорить врача. - Только через мой труп здесь будет квартира! — распаляясь, переходя в крик извергла врач.

- Ну зачем крайности? Я предъявил Вам проект. Вы считаете, что он составлен с нарушением норм. Укажите эти нарушения и можете даже не подписывать. Ведь за эту работу, доктор, Вы получаете зарплату, как и я, который честно отслужил в Заполярье десять лет на флоте и с больным туберкулёзным ребёнком приехал домой его лечить. - Ничего я писать не буду. — сказала она, резко повернулась и медленно пошла. - Подумайте, доктор! Через три дня я к Вам приду. — сказал я, конечно, блефуя. Конечно, конфликтовать с кем-либо мне не хотелось, но доктор своим видом давала мне повод думать, что это чистое вымогательство взятки.

Через три дня я пошёл в санэпидемстанцию и записался на приём к своему районному инспектору, но когда пришёл, секретарь сказала, что сегодня приёма не будет по причине болезни врача. Я записался вторично на приём. Однако когда я пришёл, инспектор была на совещании. Я записался в третий раз. А уходя, я обратился к секретарю: - Уважаемая девушка, я фиксирую каждый приход к Вам. Хочу предупредить Вас, что со мной не нужно играть в прятки. Я на строительстве работаю не первый год и знаю обязанности и права санэпидемстанции в интересующем меня вопросе. Следующий раз если её не окажется на месте, пожалуйста, обеспечьте мне приём главврача. Будьте здоровы, до свидания! — не выслушав, что скажет секретарь, я ушел.

На следующей неделе я был представлен пред очи инспектора.- Чего вы ходите ко мне? Я Вам сказала, что ничего подписывать не буду, — не предложив мне сесть, сказала врач. - Я не прошу Вас подписывать. Свои замечания Вы обязаны написать. Подпишет Ваш начальник, — сказал я и сел на стул у стола. - Покиньте кабинет, или я вызову милицию! — вскочила со стула врач. - И что Вы скажите милиционеру? Что я заставляю Вас исполнять свои служебные обязанности? Я прошу Вас, напишите что-нибудь. Поймите, что-нибудь. К примеру, ликвидировать санузел двора, поставить какую-то стену, ну что нибудь! — настаивал я. - Покиньте кабинет, я требую! - Я тоже требую, а Вы пользуетесь тем, что этот кабинет временно занимаете, — парировал я. - Тогда я покину кабинет, — сказала она и вышла.

Я остался сидеть. Через минут пять зашла секретарь и сказала, что врач ушла и ничего не сказала о времени своего возвращения. - Девушка, я не намерен с Вами играть, я на службе, а Вы из своей службы устроили балаган. Запишите меня на приём к главврачу, и я временно Вас покину, — Дождавшись записи, я покинул санэпидемстанцию. Когда я пришел на объект, приехала автомашина и привезла бетонные сводики, в которых не было ни грамма металла. Пришедшее звено каменщиков-бетонщиков легко брало эти сводики, их укладывали в штабеля. Сводики были очень хрупкие. Два уже лежали битыми в стороне. Я впервые видел детали такого перекрытия. Семиметровые полубалки аккуратно лежали на прокладках и ждали своего часа. Плотники из старых деревянных конструкций изготовляли стойки под эти балки.

В санэпидемстанцию пару раз сходил, но безрезультатно. Теперь уже со мной разыгрывал карту главврач. К моему приходу он всегда отсутствовал по той или иной причине. Я без всяких эмоций заказывал очередь на следующий день приёма, демонстративно записывал этот день в свой блокнот, показывая секретарю, что я веду счёт записям. При всём том я следил, чтобы секретарь записал в свою тетрадь записей посетителей. Не знаю, возымело ли это моё действие на секретаршу, передавала ли она шефу или нет, но главврач меня не принимал. Затем я перестал к нему ходить. Постройка росла. Я всё время убеждался, что от меня хотят избавиться.

Сейчас потребовались балки перекрытия длиной 6,5 метров. Автокран зайти в дворы не мог по габаритам. Главный инженер решил перекрыть квартиру деревянными балками. Нужно было пять балок. Эти балки были не по размерам ГОСТ, однако через три дня после заявки балки лежали у объекта. Железобетонные перемычки над окнами я делал монолитные, так как сборные не было чем поднять. Всё шло хорошо. Пришли молодые ребята из других звеньев. Балки «на ура» были подняты к месту установки. Монтировать на место их было невозможно — перемычки ещё были слабы. Плотники заготовляли элементы крыши, наката потолочного перекрытия. Встал вопрос столярных изделий, дверей и окон. Николай предложил взять их на объекте строительства домов отселения, которые сейчас были законсервированы. Материальный отчёт делал и подписывал Николай. Мне казалось, что он эту столярку уже давно списал на капремонт. Реализовать их он не мог, так как они были современных стандартов, а у потребителя были оконные блоки других размеров и конфигураций и не пользовались спросом. Мне эти окна подходили, а о дверях и речи быть не могло.

Лето подходило к концу. Я очень хотел к осени накрыть крышу. Это мне удалось. Только смонтировали балки и накат, мы не стали его мазать глиной, как делали большинство в домах Одессы, мы пролёты накрыли рубероидом и приступили к монтажу крыши. Через два дня крыша была готова под кровлю. Привезли катаный чугунный лист, который изготовлялся в Одессе. Если не ошибаюсь, эта кровля была изобретена в Одессе. Пришёл кровельщик Артём Тавазьян:

- Слушай сюда, прораб. Не нужно мне ничего говорить, я в курсе дела. Знаю, что это твоя квартира, — сказал он на одесском жаргоне с армянским акцентом и продолжил: — ты меня не знаешь, а я о тебя многое слыхал. Но я хочу, чтобы ты меня помнил и всем говорил, что Артём — это Человек. У этого человека золотые руки! Так вот это будет так. Только я у тебя попрошу 25 рублей. Я куплю олифу не ту, которая у нас на складе у кладовщика, а у моих людей, настоящую. Ты в убытке не будешь. - Какие могут быть вопросы? — стараясь продолжить разговор в этом же ключе, сказал я и дал ему четвертак. Артём взял деньги и ушёл. Через час явился, переоделся, сделал себе рабочее место и начал олифить листы кровли. Складывал он их в пачки, когда листы немного подсыхали.

Вечером в конце рабочего дня меня вызвал начальник. Он спросил меня, собрал ли я все подписи. Я ему рассказал о том, что одной подписи нет. Главврач от меня убегает. Сейчас я уже к нему не хожу, ведь пока это не нужно. - К великому сожалению, нужно, — сказал начальник. — Случилось непредвиденное, причём кое-что касается нашей стройки. Дело в том, что главного инженера Горжилуправления Стратинина сместили. С ним у меня была договорённость о надстройке. На проекте должна быть печать Горжилуправления, которую ставят на подпись главного инженера. Не знаю, как себя поведёт новый главный, но подписи должны быть. Постарайся их добыть. - Хорошо, постараюсь.

К девяти утра я с проектом был в санэпидемстанции. Зашёл в приёмную главврача. - Здравствуйте, Вы, наверное, меня помните? — сказал я, вынимая из сумки тетрадь с записями, фиксирующими мои посещения станции. — Я вам напомню. Я у вас был восемь раз и регистрировался на приём к главврачу. Столько же раз я был у участкового врача. Если Вы не обеспечите мне сегодня встречу с главврачом, я сегодня же иду к прокурору района, а если понадобится — и к городскому. То, что я ему скажу, будет правдой. Не думайте потерять тетрадь регистрации или переписывать её. Вы это сделать не успеете. Передайте, пожалуйста, Вашему шефу, а я посижу в коридоре. Если Вы этого не сделаете, то я скажу прокурору, что Вы — пособник вымогательству. Не прощаюсь.

Я вышел из приёмной. А когда выходил, секретарша что-то кричала мне вслед, что она не боится меня, видела таких, и что-то ещё, но я уже закрыл дверь. Она, конечно, блефовала. Через минут пятнадцать секретарша выглянула из приёмной и позвала меня. - Зайдите к главврачу, — сказала она, одарив меня взглядом, который я описать не могу, но если бы подставить спичку, мне кажется, она бы зажглась. - Спасибо, — стараясь быть вежливым, поблагодарил я её и зашёл в кабинет. - Слушаю Вас, — сказал главврач.

- Я прораб РСУ нашего района. Приблизительно четыре месяца тому назад я принёс проект надстройки на подпись участкового врача, что нормативы в проекте не нарушены. Участковый врач, который обязан написать свои замечания, отказалась рассматривать проект, несмотря на то, что Райисполком дал разрешение на надстройку. Уважаемый доктор, я не скрываю, что эта квартира, которую я строю, предназначена мне. Я офицер Советской армии. Около десяти лет прослужил в Заполярье на Северном Флоте. Строил сооружения флота и жильё. В Заполярье построил пять многоэтажных домов и сдал их городу с хорошей оценкой. С врачами эпидемстанций всегда дружил и многому у них научился. Такого хамства, какое допустила Ваша коллега, я за время работы не слыхал ни от кого. Я приехал с сыном, которому два года от роду. У него туберкулёзный бронхоаденит.

Вместо того, чтобы помочь мне, Ваша сотрудница чинит мне препятствия в строительстве, которые очень похожи на вымогательство. Прошу Вас принять меры и не вынуждать меня обращаться в прокуратуру. Пусть напишет что хочет, я переделаю, я буду оспаривать, отстаивать свою правоту. Но ничего не писать — это означает, что всё в порядке. Если это не так, это значит, что данный служащий не компетентен в данном вопросе или он вымогатель. Благодарю Вас, что Вы меня выслушали.

Наступила пауза. Почувствовав, что дальше молчать нельзя, доктор нажал на кнопку. Зашла секретарь. - Позовите.., — он назвал фамилию участкового инспектора. - Она ушла на участок, — ответила секретарь. - А вы что, не могли ей сказать, что пришёл человек с её участка? — Главврач изобразил возмущение, разыграв сцену, как плохой артист. Обратившись ко мне, он сказал: - Дайте, пожалуйста, проект. Я подал чертёж. Он что-то написал, расписался. Отдав чертёж, буркнул: «Секретарь поставит печать». Я ушёл. Нервное напряжение было настолько сильно, что я не мог себе найти место.

Однако Одесса — город особый. Когда в один из понедельников пришли рабочие на объект, двери в квартиру были опечатаны. Рабочие ушли на другие объекты. Меня нашёл Николай и рассказал об этом. Я пошел к Пекарю.

- Не волнуйся, всё будет хорошо, — успокоил он меня, хотя в его голосе уверенности не было. — Немного нужно подождать. В городе идёт кампания борьбы с самостроем. Сейчас проверяются документы. Пройдёт кампания — мы опять возобновим работы - Да я и не волнуюсь. Ещё месяц-два, ударит мороз — меня выгонят с занятой квартиры. Тогда вообще не будет предмета волнения. У меня уже нет ни копейки, чтобы снять комнату. Зачем мне волноваться? - Постараемся до морозов закончить работы, — заверил меня начальник. Прошла пара недель, меня вызвал Пекарь. Как и в прошлые встречи, он предложил мне сесть. Закрыл дверь на ключ, предварительно проверил, есть ли кто в коридоре.

- Я вопрос решил. У меня была встреча с новым главным инженером Горжилуправления Фроловым. Возьми конверт, вложи двести рублей в конверт и иди к Фролову. Чертёж с подписями скрути трубкой, завернув внутрь конверт, и передай чертёж секретарше. Она занесёт свёрток инженеру и сразу вынесет его с печатью и подписью инженера. После этого открывай дверь и продолжай работу. Думаю, что на этом вопрос будет закрыт. Всё понял? — спросил он. - Как будто всё, — ответил я.

Всё сработало чётко. Нового главного инженера я видел одно мгновенье, когда секретарша входила в кабинет. Дверь захлопнулась, чтобы через мгновенье открыться. За одно мгновенье она опять открылась, и секретарша вручила мне мой проект. Этого мгновенья хватило, чтобы треть моей месячной зарплаты осталась в кабинете у главного. Когда я вышел из горжилуправления, раскрыл проект. Подпись главного и печать свежими чернилами красовались на бумаге. Я пошёл к себе на Пушкинскую, сорвал наклеенную бумажку с печатью. Строганые доски пола в целости и невредимости лежали на лагах в штабеле. Я решил сначала сложить очаг, а затем стелить полы. Дальше всё пошло как по маслу.

Несколько дней до праздника 7 ноября и в праздничные дни я не выходил всё свободное время из своей квартиры, первой моей самостоятельной квартиры. После 7 ноября я уже ночевал в ней на раскладушке. Сразу после праздников мы переехали со снятой на год квартиры, не дожив там до года два месяца. Спасибо отцу, он мне здорово помог, взяв на себя выполнение работ по проводке водопровода и канализации. Эти работы были несложные, но денег на их выполнение у меня уже не было.

Сохранено