Жил я в шумном городе Одесса, Много там блатных и фраеров

stanis_sadal — 01.01.2010

журнал "Пассаж"
мир одесситов odessapassage
Зритель порой путает актеров. Покойного Янковского в свое время на улице останавливали как Олега Даля, у Басилашвили просили автограф как у Олега Стриженова, Элину Быстрицкую иногда не могли отличить от Людмилы Чурсиной. Так уж хитро устроена человеческая память — мы сравниваем, находим типажи, ловко подстраивая под них свои вкусы.
Стаса Садальского никто и никогда не путал ни с кем.
Почему?
Он просто никогда не попадал в обычную обойму пусть безумно талантливых, но часто предсказуемых героев советских сцены и кинематографа.
Садальский такой один.
Вот именно об этом одиночестве своего среди чужих и чужого среди своих, мы и поговорим сегодня с любимым и настоящим артистом Стасом Садальским, который только что вернулся из путешествия по Европе, откуда мы его ждали, чтобы задать много самых разных вопросов накануне Нового

года.

— Как поездка? Каковы впечатления?
— Замечательные. Столько евреев я не видел в Израиле, как в Карловых Варах. Они знают, где лечиться. Там всегда одни и те же, хотя евреи и одесситы — одно и то же практически получается, поэтому я всем рекомендую, чтоб деньги не копили, а вкладывали в здоровье. Пили эту волшебную водичку, Петр І и все цари, да и знаменитые люди сейчас поднимают свое здоровье только в Карловых Варах.  
— Вы знаете, что вы тот человек, с кем непременно хочется долго, навсегда и с удовольствием, дружить? У вас друзей много?
— Друзей много не бывает. Это очень много сил отнимает. Друзья, вечеринки, гулянки… Поэтому я ограничиваю круг своих знакомых. К сожалению, даже обижаются на меня некоторые, что во второй половине дня я не могу выпивать, сидеть с ними за столом, очень ограничиваю себя.
— А Новый год отмечаете?
— Есть обязательная штука, которую я делаю, чтобы там ни было — под двенадцать ударов я пишу записку, поджигаю, бросаю в шампанское и выпиваю. Делаю это уже 35 лет.
— У вас очень меткие оценки политической действительности. Вы — оппозиционер?
— Я человек, к сожалению, не интеллигентный, потому что эмоциональный. Но интеллигенция должна находиться у власти. Есть люди, которые могли бы говорить свое слово, тот же Марк Захаров, Галина Волчек и другие, но они все зарабатывают  деньги, молчат, боятся сказать, а ведь нет людей такого масштаба, как Анна Ахматова, Осип Мандельштам, Сахаров, которые смели бы высказывать серьезные  вещи. Я все время говорю, что люблю быть дураком, но не люблю, когда из меня дурака делают. Поэтому мне жалко, что интеллигенция себя так ведет. Вообще, это чисто русское понятие — «интеллигенция», русское изобретение. Мне жалко, что интеллигенция как-то скудно себя ведет… В России есть эти люди, но их все равно никто не слушает. Вот, кстати, Пахмутова, единственный человек, который сказал, когда Ельцин ей давал орден «За заслуги перед Отечеством» второй степени: «Я от человека, который разрушил страну, не могу получать награду». И отказалась. Таких людей, как Пахмутова — больше нет.  Мотыль еще был. Но им всем по 82—83 года, это старая гвардия, и она уходит… Мне противно, что наши чиновники себя окружают холуями. Они думают, что те их любят. Нет, не любят. Придет другой чиновник, они тут же будут ему так же вылизывать и служить верой и правдой, а того затопчут.
— Вы злитесь, когда вам указывают, что можно делать, а чего нельзя?
— Смотря, в какой форме, очень важна интонация, с которой говорят. Не хамская…  Справедливому, полезному совету рад.
— Вы разбежались с Тиной Канделаки потому, что она стала особой, приближенной к Кремлю? Вам это неприятно?
— Не поэтому. Когда у Андрея — ее мужа начались проблемы, Тина отошла от него. Бизнес  стали кошмарить, он стал оппозиционно высказываться, а она испугалась, что, не дай Бог, сейчас ее лишат  эфира. Канделаки осуждать тоже нельзя за это, она хочет быть… в порядке. Она шикарная ведущая, удивительная, но просто испугалась. У него в порядке сейчас бизнес, и отношения в семье опять стали хорошими.
— Вообще то, что профессиональный артист переквалифицировался в журналиста, ведущего программ — редкость. Почему вы это сделали? Вы собой гордитесь?
— Нет, вы знаете, просто кто-то должен говорить. Это как было у Шварца, когда мальчик сказал: «А король-то голый!». Актеру верят, мне верят. Я собираю сумасшедшие залы.
— Кого из актеров сегодня можете назвать реально талантливым трудягой?
— Вы знаете,  сейчас правит не талант, а продюсеры. А они говорят: «Снимай того», «Снимай этого», «Снимай «КамедиКлаб», «Того, кто по телевизору мелькает». Паша Воля… Кто это Паша Воля? Какая-то говорящая глиста, и  никакого отношения к актерству не имеет. Максим Галкин? Ну, это за гранью. В зале солидные люди, Хворостовский, например, а Галкин, блеет, что-то изображает. Ой, Боже, это какой-то дурдом! Никакого актерства. И сидят люди, с умным видом кивают, мол, «да, да, он талантливый». Что они с ума сошли? Ведь прекрасно все понимают, что, кроме наглости там ничего нет. Нагло говорит и нагло блеет. Вот «Юрмалу» смотрел, это просто за гранью. Хворостовский для меня — величина мировая, это вселенная, сидит в зале, а перед ним блеет Максим Галкин. Хворостовский очень доброжелательный, смеется, как бы все нормально. Но, в принципе, он тоже понимает: «Какая страна, такие и герои».
— Согласитесь, что тот же «Прожекторперисхилтон» на Первом канале с Иваном Ургантом, Гариком Мартиросяном, Сергеем Светлаковым вы вели бы лучше, чем Саша Цекало. Ходили слухи, что Константин Эрнст вел с вами переговоры, но вы отказались, потому что не хотите работать на режим. Но режим ведь отдельно, а безобидный и качественный юмор в такой развеселой троице — одно удовольствие, разве не так?
— Я первый раз об этом слышу. Но Цекало бездарен на самом деле, а Мартиросян мне нравится. Цекало за что ни возьмется, у него все мимо.
— Вы общаетесь сегодня с Эльдаром Рязановым? Почему вы перестали сниматься  в его  фильмах? — Мы работали с ним в трех фильмах, и он очень хотел меня снимать в «Вокзале для двоих», но Гурченко сказала: «Я не хочу, Стас — малолетка». Категорически отказалась. И потом мы там поэпизодились.
Эмма, супруга Эльдара Александровича, в свое время ограничила наше с ним общение. Есть актеры, которые могут позвонить, поздравить с днем рождения либо самого режиссера, либо его супругу, или сказать: «Вот ваша мама сегодня родилась, я ее помню», или «С Первым мая». Мне стыдно это делать, чтобы он не подумал, что я хочу сниматься и таким образом намекаю, что я есть.  В принципе, я хочу сниматься, я обожаю Рязанова, и это счастье, что он был в моей жизни. Однажды позвонил Эльдару Александровичу, Эмма взяла трубку. Слышу, он спрашивает «Кто там?», а она: «Элик, ничего. Это из ЖЭКа звонят». Мне стало неприятно и обидно.

— Где играете сейчас? И вообще о занятости — вы собой довольны?
—  У меня по 15 спектаклей в месяц, и везде «битковые» залы. Вот новый спектакль  «Декоратор любви» — сплошные аншлаги.  В Германию едем в январе с этой постановкой.  Сейчас улетаю на Урал. Еще у нас есть «Развод по-московски» и «Кто последний за любовью?», те, что играли раньше с Ларисой Удовиченко. А потом мы с ней расстались, и она сказала, что даже ко мне на похороны не придет. А я говорю: «Я к тебе приду». Удовиченко даже не садится в самолет, если я лечу, ждет двенадцать часов, чтобы лететь следующим. Я как-то спросил у Жанны Эппле: «Почему Лариса не садится со мной в самолет?», а она говорит: «Ей стыдно, она очень много гадостей про тебя наговорила».
— Говорят, что Садальский не любит ходить на похороны друзей-артистов, потому что не верит в их уход. Это так?
— Да, нет. Все по-разному. Я просто похороны не люблю.
— Надоел ли вам образ Кирпича и хотели ли бы вы вернуться в то время, когда Говорухин снимал «Место встречи…»? Как себя ощущаете в Одессе?
— У каждого есть свой Чапаев. Хочешь, не хочешь, а это визитная карточка, что бы там ни говорили.  Это моя Одесса, это то, что я безумно люблю,  и я знаю, что и она меня любит.  А вообще, есть такие вещи, что даже не расскажешь об этом. Нельзя «люблю» часто произносить. А Одесса  —  навсегда.  Кстати, Говорухин мне говорил, что ему никто не верил, что я артист. Говорили, что подобрал  типаж прямо с улицы. С Молдаванки.
— Высоцкий — реально гений или герой того времени?
— Время показало, что — Да! Человек, который смел собственное мнение иметь. То, что он говорил, актуально и сегодня.
Но  я никогда не хожу на вечера памяти Высоцкого.  По телевизору уйма людей  на фоне его портрета говорят банальные и пошлые вещи. Я не хочу быть вырезанным,  поэтому отвечаю тем, кто приглашает меня: «Давайте прямой эфир или платите деньги». И специально  называю неподъемную даже для федеральных каналов сумму, чтобы  случайно не согласились. Они падают в обморок:«Мы за такие деньги Обаму позовем». Я говорю: «Так зовите».
— Вы не стесняетесь известности, она у вас неугасаемая. Легко ли реагируете на оголтелых поклонников?
— Вы знаете, тяжело бывает после спектаклей. Я ж не красавец, я характерный актер. Но поклонница как-то тысячу роз набросала с первого по четвертый этаж. Розы — это, предположим, для вас розы, а для меня это мусор, вынужден нанять уборщицу, чтобы убирала, соседи жалуются. Я в ужасе!
— Вы понимаете, что сильно отличаетесь от глянцевых судеб многих и многих звездных актеров вашего поколения?
— Да ради Бога! Каждая пластинка стирается по-своему. Я помню слова  Людмилы Целиковской, моей несравненной, удивительной учительницы, она говорила: «Давно не говорят, что я б..дь, теряю популярность». Если о тебе не говорят, ты никто, если о тебе не пишут, ты ничто. Играйте классику, а председателей колхозов вы научитесь играть. Пусть пишут, что хотят. Все врут. Вот я не знаю, что мне говорить: «Это неправда? Как так, а мы читали». Ну читали и хорошо!.
— Вы так и не стали откровенно своим в среде журналистов, хотя профессиональную пригодность доказали легко, и среди актеров держитесь особняком. Или это имидж такой? И почему вас мало показывают по российскому «ящику»?
—  Как только вы начинаете писать то, что нравится всем, вы перестаете быть журналистом. Я люблю называть вещи своими именами. А потом мне говорят: «Вы знаете, Стас, тот человек Павел Гусев, которого вы назвали проституткой, таковой не является, он — член общественной палаты при президенте РФ  и хочет подать  в суд». Я завидую украинцам — у вас есть свободная пресса. Почему держусь особняком?  Мне неинтересны фестивали, ходить там за еду, выше локоть, товарищи… Мне это неинтересно.
— И что пожелаете одесситам, которые вас очень любят?
— Лицо — записная книжка. Чуть-чуть чтоб всегда вверх были уголки губ, все время чтоб улыбаться и ничего не бояться. Общаться с теми людьми, которые вам симпатичны. Одна дверь закроется, другая откроется. Шекспир сказал: «Мириться лучше со знакомым злом, Чем бегством к незнакомому стремиться! Так всех нас в трусов превращает мысль, И вянет, как цветок, решимость наша…». Не надо ничего бояться, все будет хорошо!
Беседовала Юлия Литвин

Оставить комментарий

Популярные посты:

clemens

Онлайн-казино Vavada: от зарождения до завоевания лидирующих позиций и дальнейшего роста

kukmor

Нет слов. Нарисовал DAHR

kukmor

Доброе утро! Зяблик

korolevvlad

Деревянное зодчество в Коломенском

jjnatt

У Зоси праздник не случился

wildcompany

Ещё без листьев

ua_katarsis

Вопросы к власти по теракту в "Крокусе"

ruchildren

Весомый вклад в литературу :)

everstti_rymin

Чудо техники

• Ранее
• Архив