Жена священника

merienn — 26.02.2011 Они поженились почти детьми - а кто в 17 не ребенок?
На фото она - фарфоровая кукла, он - тощий мальчик в рясе. Уже был дьячком.
Дядя - высочайший церковный чин, семейная традиция. Рано или поздно и мальчик пойдет в эту дверь, но пока - любви противостоять было непонятно зачем.
Манана все знала заранее, но будущее было смутным, а он - ее милый, строгий, - был совершенно точно живущим здесь и сейчас.
И он ее любил, а она - его.
Дом у них - проходной двор.
Кто ест, кто ночует, кто лечится, кто батюшке душу лечить принес, а его жене Манане - кастрюли драить, раны бинтовать, детей разнимать и батюшке создавать покой и уют.
Подруги дневали и ночевали, Манана по старой памяти включала на полную мощность Роберта Планта, варила кофе бадьями, глупые сороки дымили, роготали и орали на весь двор.
Соседи считали, что так и надо - попадья может быть только такой, а то ж умом двинуться можно.

Две девочки-хулиганки уже подрастали, и Манана понесла снова. В доме бегали собаки и ругался попугай, батюшка стал уже бородатым, и ни словом не давал понять, что не так все у него должно быть, служил, помогал, даже интервью давал, книги читал - и сам по себе, и девочкам.

И вот тут, как раз перед родами, ему было объявлено: надо стричься в монахи.
Иначе так и останешься протоиереем, а династию надо продолжать, это дело семьи.
И когда он уходил из обычного мира людей, Манана рожала третью девочку, почти не замечая боли.
- Я знала, что это рано или поздно произойдет, - сказала она другу за чарочкой красного вина, - но - не ожидала, что так рано.

Наступила та самая жизнь, которая казалась далекой, как горизонт: батюшка жил в доме, как драгоценный квартирант, и всегда рядом с ним - монашек. Для пригляду, что ли?
И денег у него не проси - а у монашка, батюшке нельзя уже денег в руки брать.
А младенца только папа может успокоить, и как разорется девочка, бегут в церковь Манана с двумя девчонками-хулиганками, и третья - орущий сверток у груди.

Батюшка стал владыкой и сменил имя, уже в третий раз.
Манана с фарфоровым кукольным лицом работает в приюте для сирот, по-прежнему слушает Роберта Планта, все еще курит, и в ее черных волосах - серебряная прядь, как у Индиры Ганди.
Она все знала заранее.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив