Железная хватка суровой купчихи
valerongrach — 08.03.2023
Говорят, что в старые времена, хозяин дела и его работники жили душа в душу, друг друга понимали, друг другу помогали, и даже тех, кто балбесил и выпивал, жалели и не бросали, а находили и для таких безголовых дело. «Лето господне» Ивана Шмелева не даст соврать, там все очень хорошо описано. Правда, не совсем понятно, как же тогда так получилось, что, к примеру, ивановские ткачи стали одной из опор большевиков, да и вообще ткацкие мануфактуры стали рассадником революционных настроений. Вроде и продолжительность рабочего дня им снижали и зарплату платили… Наверное, не все так уж складно было на самом деле?
Вот и моя героиня была из такого же разряда. С одной стороны – несомненно, богомольная, благотворительностью занималась, о больных пеклась, в войну госпиталь снарядила, внучек в сестры милосердия определила. С другой – даже когда читаешь о тех добрых делах, которые делала для своих работников купчиха Анна Мараева, то понимаешь, что вообще-то лишних денег она не тратила. Вроде и сделано, но по минимуму.
К примеру, читаешь с восторгом написанное описание того, что на фабрике Мараевых имелась свой больничный пункт. Да кто же спорит с тем, что это хорошо и правильно. Вот только когда ты знаешь, что в этом пункте имелось целых четыре кровати, а на фабрике в разное время работали от 400 до 800 человек, то понимаешь, что как-то маловата больничка, чтобы так уж ее нахваливать.
Или ставится в пример, что Мараевы тратились на еду своим работникам. Мол, на артель из 28 человек в постные дни тратилось по 11 рублей 50 копеек, а в скоромные по 16 рублей 5 копеек. Деньги большие по тем временам, тут не поспоришь. Но если открыть ту же Елену Молоховец, то она и советует в своем «Подарке молодым хозяйкам» тратить примерно такие же деньги.
И потом, все эти не самые большие для оборотов Мараевых траты окупались с лихвой. 300 тысяч серебром годового дохода получалось уже после затрат на все медпункты с четырьмя кроватями и питание артели на 11 рублей в день.
В Государственном Историческом музее сейчас проходит выставка «Кринолин. Жакет. Свитшот», на которую попали два платья из гардероба внучки этой «железной леди» подмосковного купечества. Причем одно из них пошито в ателье самой Ламановой. Скорее всего, заказчицей была Александра Мефодиевна, дочь купчихи, так как в ГИМ платье попало от ее дочери Веры, внучки Анны Мараевой.
Второе платье «à la grecque» могла носить и сама Вера Михайловна Сухова, урожденная Уфимцева. Или тоже носила ее мама.
Так что не заслужили дочки и внучки знаменитой купчихи таких платьев? Да заслужили, конечно. Железной волей своей мамы и бабушки. А до этого ее свекра и мужа.
Мы с умилением говорим о благотворительности всех этих людей, но надо понимать, что их состояния сколачивались большим потом и кровью тоже. Они были пробивными людьми, делавшими многое и добивавшимися всего, не благодаря, а вопреки. Даже если просто посмотреть на фотографии Анны Мараевой, то эта самая хватка, цепкость и жесткость заметны уже во взгляде. У такой не забалуешь.
Еще бы!
Свекор был одним из четырех братьев Мараевых. Их хозяйка, графиня Орлова-Давыдова, отпустила мужиков в вольные хлебопашцы в 1839 году. Впрочем, хлебопашцами они не были, а занимались промыслами и к тому моменту располагали приличными капиталами. Но при этом оставались крестьянами. Потому что, чтобы перейти в купцы, требовалось и в купечестве найти поручителей и, самое главное, с крестьянской общиной договориться, что она отпустит. Так вот «общество» отпустило всего одного из четырех братьев. Только Василий Мараев, свекор Анны, смог добиться от земляков, чтобы те подписали
«мирской приговор на увольнение в серпуховское купечество».
Анна Мараева, в девичестве, Волкова, в принципе была из старообрядцев. Так ее муж и свекор для пользы дела пошли дальше и перешли не просто в старообрядцы, а в беспоповскую федосеевскую общину. Это потом привело к тому, что Анна Мараева более десяти лет воевала в судах за фабрику мужа.
Дело в том, что федосеевцы не венчались. Поэтому по тогдашним законам вполне можно было заявить, что Анна Васильевна и вовсе не жена своему мужу Мефодию. Пока был жив Мефодий, само собой, никто и пикнуть не смел. Но так получилось, что свекор и муж Анны Мараевой отправились на небеса друг за другом с разницей в год. И 37-летней вдове пришлось самой браться за дело.
Она и взялась.
Долгие годы билась за фабрику в судах, пока Сенат не постановил, что фабрика – ее. Отгрохала дом-дворец в Серпухове. Тот, в котором теперь музей. Считается, что после революции Анна Васильевна сама отдала его новой власти. Попробовала бы не отдать. У Мараевых еще и в Москве на Старой Басманной имелся особняк. Старая Басманная, 18 – сходите, посмотрите. Красивый.
Дома у Анны Васильевны наряжались в старые наряды. Ну, во всяком случае, для фотографий – точно. И, судя по всему, она как на фабрике держала всех в кулаке, так и дома все ходили по струнке. Из четверых сыновей двое так и не женились. Четыре дочери получили домашнее образование и вышли замуж. Платья одной из них теперь – одни из интересных экспонатов Исторического музея.
А вся история фабрики и железной хватки Анны Васильевны закончилась в 1918 году. Нет, фабрика, конечно осталась. И особняк тоже. Только отдельно от Мараевых. Они в основном не эмигрировали и хлебнули по полной программе участи «бывших буржуев».Одна из дочерей даже угодила в СЛОН – Соловецкий лагерь особого назначения.
Так что, наверное, это правильно, что около бывшего особняка Анны Васильевны Мараевой недавно появился посвященный ей памятник. Потому что она – один из символов той эпохи. Со всеми своими положительными чертами и недостатками.
|
|
</> |
Техосмотр автомобиля в Чехове 
Без названия 
Ездовая овца и прочие явления времен ГДР 
Масляный карандаш 
крыловское 
В Московском технопарке построили инженерный корпус с 
Грузинская мечта: 54,09%. О болтушках, провокаторах и "друзьях" 
И снова странная одежда 
Чудесный день в Оренбурге 
