Иван vs Степан - 13

      Главное не война, главное - маневры. Дипломатические...

      Поссевино был достаточно опытным дипломатом, хотя и не сказать, что удачливым на все 146 % - перед тем, как отъехать к Ивану, он катался с вояжем к Юхану III с предложением перекреститься обратно в католичество из поганского люторства, но не слишком в этом преуспел (вернее сказать, совсем не преуспел – спойлер: он и в России не преуспел, за что был сильно обижен и на нее, и на русских, и на главного схизматика – Иоанна Васильевича!). Почему был выбран именно он – кто знает, что было в голове у римского папы, выбиравшего кандидатов на это поездку.
      Как бы то ни было, но Поссевино с энтузиазмом взялся за дело – он не стал долго запрягать, а выехал к месту назначения, как уже было сказано в предыдущем посте, уже в марте 158 г. Надо полагать, в Риме всерьез рассчитывали, что миссия Поссевино может увенчаться успехом – попадалась мне такая мысль давным-давно, что в Ржечи Посполитой несколько позднее были уверены в том, что главное в Московии – разобраться с царем, а все прочие московиты легко и непринужденно признают нового царя и все что он им скажет делать. Возможно, также обстояло дело и здесь (в конце концов, где можно было почерпнуть информацию о таинственной Московии – ну Герберштейн, ну итальянские вояжиры, но главные то информаторы – папские легаты в Польше, а они сведения получали как бы из самых первых рук, от поляков, а могут ил они врать? Нет, бред какой-то!) – обратим великого московского князя, повелителя всех медведей, в истинную веру, а там они прикажет своим подданными – мыши, станьте ежиками (зачеркнуто), и они в момент примут истинную веру. Правда, в Риме не учли того, что папа полагает, а Иван Грозный располагает, а что именно он располагает – знал только он сам, и никак не Григорий XIII и его кардиналы. Поссевино не в столь далеком будущем предстояло об этом узнать, как говорится из первых рук.
      Для Ивана отправка Поссевино со столь важной миссией было, несомненно, важной дипломатической победой, особенно если учесть, что к тому времени ситуация внешнеполитическая для Москвы складывалась, мягко говоря, неуютно – по существу, можно было вести речь о дипломатической ее изоляции, и вот эта изоляция оказалась прорвана, и далеко не на самом последнем фронте – конечно, папство к тому времени было не в той силе и не в той поре что сто или триста лет назад, однако же пользовалось все еще немалым авторитетом и влиянием, и тот факт, что Григорий XIII ответил на предложение Ивана стать посредником в переговорах между ним и Степаном, уже говорил о очень многом.
      Тем временем, пока Поссевино ехал на перекладных из Рима в далекую Московию, переписка между Иваном и Баторием продолжалась. В ответ на резкое по тону послание царя Замойский по указанию круля накатал еще более резкое и оскорбительное ответное письмо. Выдержанное даже не в кусательном тоне, каким любил баловаться Иван, это письмо четко и недвусмысленно заявляло о том, что мир невозможен в принципе, и что Батори на пару со своим канцлером решили, что настало время загнать русских за Можай и подвести черту под вековым доминированием Московии в Восточной Европе. А может, и вообще положить конец под существованием этого варварского несуразного псевдогосударства, которое всем своим видом оскорбляло чувства бла-а-ародных ясновельможных панов. По крайней мере, в планы Замойского входило как минимум отторгнуть от Москвы весь русский Северо-Запад со Псковом и Новгородом (правда, не совсем понятно, что это могло дать ему и его Ржечи, ибо Новгород, а и Псков, были уже не те значимые игроки и в политическом, и в экономическом смыслах, ну да Бог ему судья, многознание и многочтение порой не только пользят, но и сильно вредят).
      Аккурат с получением послания от круля Степана Иван получил и первые вести о приближении папского спецпредставителя. Хитрый московит сразу взял Поссевино в оборот и уже при въезде оного в Смоленск наказал местному епископу Сильвестру jказать гостю самый радушный и теплый прием - «И ты б в те поры в Пречистой Богородице сам служил со всеми соборы нарядно». 20 августа 1581 г. царь самолично принял Поссевино в Старице, закатив в его четь пир горой и, получив от спецпредставителя драгоценный дар – частицу Честного Креста, толкнул речь, в коей (если верить Поссевино!) заявил «о союзе и дружбе своих предков с папой римским и заявил, что папа является главным пастырем христианского мира, наместником Христа и поэтому его подданные хотели бы подчиняться его власти и вере».
      Ободренный таким приемом Поссевино уверовал в то, что царь действительно желает стать верным сыном матери Церкви и принялся за дело…

Великий посольский дьяк Поссевинус



      To be continued.