Иван Шмелёв: «Я молитвенно чту Святых Мучеников наших»

von_hoffmann — 03.10.2025

В декабре 1922 года в Париже группа русских эмигрантов создала организацию, главной целью которой стало пресечение потока лжи о Российской Империи и её Венценосном вожде. Клеветниками были большевики, захватившие власть в стране. Голод и нищета стали первыми спутниками созидателей «мирового интернационала». Свои многочисленные промахи они свалили на предыдущую законную власть и прежде всего на Богом избранного Самодержавного Государя Императора Николая II. Якобы именно Он, а не они, довели Россию до экономического коллапса.

Парижская организация белоэмигрантов получила название «Союз ревнителей Памяти Императора Николая II». Её многочисленные члены (отделы открывались по всему миру — не только в Европе, но и в Америке, Азии и даже в Австралии) верно служили России. Некоторые — на гражданском поприще, другие защищали державу в Русско-Японскую и Первую Мировую войны. Кто-то из будущих ревнителей лично знал Государя.

В изгнании все эти люди — от простых солдат до Великих князей — сумели снести горечь чужбины, нищету и бесправие. Они готовы были терпеть всё, что угодно, но только не клевету на Российскую Империю и её Августейшего правителя.

Ревнители открывали приюты, Русские дома, памятные знаки и храмы во имя Царя-мученика. Они организовали повсеместную просветительскую работу с единственной целью: донести правду до тех, кто готов её услышать. Члены Союза ревнителей не только показывали кинохронику величия былой России и выступали с лекциями. Они публиковали свои воспоминания в местной прессе, а также выпускали книги.

Июнь 1940 года. Германские войска заняли Париж. Оккупанты закрыли все русские монархические организации (к слову, это интересный штрих, доказывающий, что монархисты не были союзниками нацистов). Под запрет попал и Союз ревнителей Памяти Императора Николая II.

Однако, несмотря на произвол немецкой военной администрации, члены Союза, рискуя жизнью, продолжали деятельность. Отдавая силы борьбе с нацистской оккупацией, участвуя в рядах Сопротивления, ревнители не забывали и об «уставной работе». Впереди была первая крупная трагическая дата: 25-летие со дня злодейского убийства любимого Государя. Совет Союза ревнителей решил отметить чёрный юбилей несмотря ни на что.

В мае 1942 года в условиях строжайшей конспирации состоялось подпольное собрание Совета Союза ревнителей, на котором выступил Председатель (1936—1944) организации, флигель-адъютант Николая II, полковник Владимир Свечин. Владимир Владимирович предложил Совету издать книгу «отнюдь не елейного стиля».

Но кто осилит эту непростую задачу? Кто создаст «книгу-памятник»? Владимир Свечин решил обратиться к одному из лучших русских писателей зарубежья, незаурядному православному мыслителю Ивану Шмелёву. Выбор был неслучаен. Иван Сергеевич свято почитал Государя Императора Николая II и ненавидел советскую власть.

Уже в наши дни на просторах интернета можно найти массу фальшивок, порочащих имена выдающихся отечественных деятелей, видных представителей русской эмиграции. Шмелёв не стал исключением. Его рядили во что угодно, записывали то в число противников самодержавия, то в число симпатизирующим нацистам.

Возможно, какие-то минуты сомнения и овладевали Иваном Сергеевичем, но когда они миновали, писатель окончательно и бесповоротно вернулся к своим глубинным убеждениям о незыблемости триединой формулы русского мировосприятия: Православие, Самодержавие, Народность. Смею утверждать: в эмиграции укрепились монархические убеждения Шмелёва.

И доказательством этому служит переписка Владимира Свечина и Ивана Шмелёва, которую мы обнаружили в архивной коллекции № Р-3434 Государственного Исторического архива Омской области и впервые опубликовали (совместно с Кристиной Энгель) на страницах книги «Век верных. К столетию Союза ревнителей Памяти Императора Николая II» увидевшей свет в 2024 году.

В омском архиве хранятся пять писем Свечина Шмелёву и три письма Шмелёва Свечину. Письма напечатаны на тонкой бумаге, на печатных машинках с русским шрифтом и охватывают период с мая по июль 1942 года. С письмами можно ознакомиться в упомянутой выше книге.

В настоящей же публикации мы приведём несколько характерных отрывков из переписки, в которой Шмелёв предстаёт убеждённым монархистом.

Вот первый ответ Ивана Шмелёва Владимиру Свечину:

16 июня 1942 года.

«Глубокоуважаемый Владимир Владимирович, прошу извинить меня, что вследствие скопившихся срочных дел я не мог сразу ответить Вам на письмо Ваше от 30 мая.

Я, учитывая это промедление, дал краткий ответ А. И. Хорошавину* и полагаю, что он сообщил Вам совершенно точно, почему я не могу взять на себя такой ответственной работы, как составление книги-памяти о Государе-Мученике ко дню исполняющегося 25-летия Его кончины.

Вот мои соображения, совершенно обдуманные и вполне искренние.

Намечаемая Вами и Советом Союза ревнителей Памяти Императора Николая II книга должна соответствовать высокодуховному облику Государя-Мученика и Его умученной Святой Семьи, а также и высоте чувств — и чистоте их — всех православных русских людей, чтущих в Бозе почивших Мучеников. Составление такого труда-памятника необходимо требует огромного душевного напряжения, сознания высочайшей ответственности и тщательнейшего подбора-отбора материалов из огромнейшего числа работ, касающихся всей жизни Императора и Его Семьи. Такая работа может быть выполнена — и должна быть выполнена! — с успехом лишь мастером, то есть историком, а ни в коем случае просто грамотным литературно, хотя бы и подлинно писателем.

Для меня совершенно ясно, что я с этим трудом не справлюсь, — поверьте, что не из скромности говорю это и не стараясь уклониться, а по чистой совести. «Основные мысли, нас одушевляющие»… — пишите Вы в письме 30 мая… Вот в этих-то «основных мыслях», в этой основе труда и лежит главное: уменье из огромного материала: биографического, государственного, международного, социального, нравственного, религиозного, бытового… и многого другого… — выбрать необходимое, выбрать по определённо-точному масштабу, соответственно основной мысли, и всё избранное скрепить глубинно основной идеей или, вернее, рядом идей — русских и общечеловеческих. Тут необходимо быть не только историком-мастером, художником слова, но и мыслителем! Если бы Союз и нашёл такого редкого учёного-писателя, историка и философа, встретились бы новые препятствия: необходимо время, и время немалое, для технического выполнения ответственной работы. Эта работа должна взять человека всецело, поглотить его всего, — а можно ли это в наших условиях шаткой необеспеченности материальной? Тут необходим крупный «меценат», великая самоотверженность. И — повторяю — такая работа по плечу лишь историку-художнику, вроде В. О. Ключевского, например, — только тогда книга будет соответствовать Священной Памяти Мучеников, имперско-российскому масштабу и — не менее важно — совершенно исключительному в мировой истории — по глубине и следствиям — событию. Необходимо придётся очень и очень коснуться и смятенной русской души, и «души интернациональной». Тут будущий историк должен коснуться и как бы «апокалипсического». Такого историка в эмиграции я не вижу. По-моему, труд может быть лишь «собирательным». Нескольких знатоков: историк, философ, социолог, психолог духа народного… мастер словесности. Не лучше ли было бы не спешить? К 25-летию Памяти ограничиться лишь поклонением — общественно-церковным? Мы так всем стеснены, так во всём бедны ныне!

Прямо скажу: я глубоко признателен Вам и Союзу за доверие, которым меня почтили, но моя совесть, сознание ответственности велят мне смиренно признать несоответствие моих сил с предлагаемой задачей. Я молитвенно чту Святых Мучеников наших — Память чистого сердцем Государя и Его Семьи, — и это чувство заставляет меня не дерзать на труд выше сил моих.

С глубоким уважением к Вам и возглавляемому Вами Союзу,

Иван Шмелёв».

В ответном письме от 20 июня 1942 года Свечин поблагодарил за ответ Шмелёва и снова повторил просьбу, уточнив, что готов предоставить писателю литературу о Государе и заплатить за книгу гонорар.

Но Шмелёв непреклонен:

25 июня 1942 года

«Глубокоуважаемый Владимир Владимирович, на Ваши два последние письма могу ответить, лишь повторив то, что я уже написал Вам в первом моём письме: я решительно не могу принять на себя составление книги в Память мученической кончины Государя и Его Семьи. Этот ответственный труд не в моих возможностях: я знаю, на что я способен, и знаю это точно. Такой труд — дело историка: для его создания нужно не только благоговение перед Поминаемыми, нужно ещё и привычное уменье, свободное распоряжение материалом и последнее, не менее важное, — полная свобода от другой работы. Я же продолжаю свою художественную работу** и оставить её надолго не могу, не должен, не смею.

Надеюсь, что мои повторительные пояснения удовлетворят Вас.

Позвольте же считать поднятый Вами вопрос об увековечении 25-летия со дня кончины Царственных Мучеников исчерпанным в отношении моего отказа. Я благодарю ещё раз за Ваше доверие ко мне, за честь, мне уделяемую; но моя совесть и знание моих предельных возможностей велят мне воздержаться от этой ответственной работы.

С совершенным уважением,

Иван Шмелёв».

Владимир Свечин не отступал. Понимал, что лучшего русского писателя ему не найти. Он написал следующее письмо, в котором даже согласился изменить концепцию задуманной им книги: «…Я надумал, раз что моему первому проекту не суждено осуществиться, издать то, что у нас называлось сборником, т. е. книжку, содержащую в себе ряд статей, или, если хотите, очерков, составленных разными лицами…».

Иван Шмелёв так и не взялся за написание этой книги.

Отказ писателя ни в коем случае не ставит под сомнение его глубочайшее уважение к Памяти Царственного Мученика Николая. Наоборот, Шмелёв опасался написать труд, который будет недостоин выдающегося монарха. Иван Сергеевич невероятно трепетно, мистически, относился к монарху – Помазаннику Божьему. И не считал себя достойным коснуться Его Светлого Имени.

Книга о Государе всё же была написана. За дело взялся активный член Союза ревнителей, а впоследствии (в 1955—1980 гг.), Председатель организации, генерал-майор Сергей Позднышев. Сергей Дмитриевич уже имел небольшой опыт литературной работы. В 1939 году вышел его очерк «Этапы», тепло встреченный русской эмиграцией. История же публикации книги Позднышева к 25-летию злодейского убийства Николая II заслуживает отдельной, почти детективной истории. Она также изложена в книге «Век верных».

Ну а нам остались бессмертные труды Ивана Сергеевича Шмелёва, в каждой строчке которых — любовь к сокровенной России и к самодержавным хозяевам Земли Русской, к Святым Царственным мученикам в том числе.

* Хорошавин Александр Иванович (1878.08.17, Харьков—1/1955.11.14,Сент-Женевьев-де-Буа, пригород Парижа) — Полковник военно-судебного ведомства. C 1909 г. назначен следователем в Севастополь. В 1914 г. — прокурор образованного на военное время Военно-морского суда в Одессе. После занятия Одессы большевиками был эвакуирован в Константинополь. Затем переехал в Париж и сотрудничал с ген. Николаем Баратовым (член Союза ревнителей) и ген. Николаем Тихменевым (с 1944 по 1954 гг. — председатель Союза ревнителей Памяти Императора Николая II) по созданию Союза инвалидов. Более 20 лет в эмиграции был секретарем Всезарубежного объединения морских организаций. Сведения о принадлежности Александра Хорошавина к Союзу ревнителей нами не найдены.

** В это время И. С. Шмелёв работал над романом «Пути небесные».


Председатель Союза ревнителей Памяти Императора Николая II Алексей Васильев

Настоящий доклад прочитан на научно-практической ассамблее «Литература без границ», в Алуште, в музее-усадьбе А. Бекетова, 12 сентября 2024 г.

Найдено здесь: https://vk.com/club216286676?w=wall-216286676_390882



или

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив