История солдата

twower — 06.08.2013 Ноябрь 2004 года, интервью с американским солдатом в Ираке, взятое в день боестолкновения с иракцами. По ссылке можно посмотреть всю предысторию и послесловие:

*****

Уильям Кристофер Уолд (У.): Темнеет. Сейчас начнется.

Кевин Сайтс (К.): Вы видели, что там произошло?

У.: Ну, один из сержантов шел по улице. Прикрытие было. Но этот урод просто выпрыгнул откуда-то и несколько раз выстрелил в него. И убежал. Перепрыгнул стену. Мы не смогли его догнать. А сержант получил пять или шесть пуль. Хорошо еще, почти все попали в бронежилет. Но он ранен в шею и руку.

К.: Как вас зовут?

У.: А?

К.: Как зовут вас?

У.: Уилли.

К.: Уилли. А фамилия?

У.: Уолд. Капрал Уолд.

К.: Как пишется?

У.: У-О-Л-Д. Шесть месяцев осталось. Черт, я просто хочу убраться отсюда поскорее. И вообще из пехоты.

К.: Хотите уйти из морской пехоты?

У.: Да. С меня хватит. Скоро получу сержанта и тогда свалю!

К.: И как давно уже служите?

У.: Три с половиной года.

К.: А сколько вам лет?

У.: Только что исполнилось 21.

К.: Откуда вы?

У.: Штат Вашингтон.

К.: То, с чем вам пришлось столкнуться во время этой войны...

У.: А?

К.: Увиденное во время войны вас изменило?

У.: Я не понял. Повторите вопрос.

К.: Все то, что вам пришлось увидеть и сделать во время боевых действий, — это вас как-то изменило?

У.: Да. И очень сильно. Я же еще совсем молод. Я поступил на службу в 17 лет. Два с половиной года пробыл в службе охраны президента, а потом оказался здесь. Меня это еще как изменило (4).

К.: И каким образом?

У.: Да просто меняется взгляд на жизнь. Уже не можешь всякое дерьмо считать само собой разумеющимся.

К.: Вы сегодня убили несколько человек.

У.: Да.

К.: Это сложно?

У.: Нет. Убивать подонков нормально.

К.: А вам приходилось убивать до сегодняшнего дня?

У.: Да. Я 12 человек убил здесь за время службы.

К.: 12 человек, а вам всего 21 год.

У.: А?

К.: Вы убили 12 человек, а вам всего 21 год.

У.: [Смеется] Ага. Уйду со службы в 21 год. А поступил в семнадцать. Представляете, я на год раньше школу закончил, чтобы заниматься вот этим!

К.: Вы рады, что так получилось?

У.: Нет. Если бы можно было отмотать время назад, я бы так не делал.

К.: Почему?

У.: Я бы пошел в университет. Университет — вот это тема, да. Нет, я, конечно, горжусь, что я защищаю мою страну. Потому что я здесь не ради иракцев, а ради американцев.

К.: Многие считают так же, как вы?

У.: А?

К.: Как вы считаете, многие с вами согласились бы?

У.: Я знаю, что многие ребята тоже ненавидят этих ублюдков. Я уже устал видеть, как моих братьев убивают и ранят. С тех пор, как я здесь, четверых моих лучших друзей убили.

К.: Это, наверное, тяжело?

У.: Еще как тяжело! Только бы найти того, кто стрелял! Они стреляют в нас и убегают. Или используют самодельные взрывные устройства. Они просто трусы. Поэтому я и говорю, что спокойно убиваю этих подонков.

К.: Как вам кажется, нынешняя операция стоит понесенных потерь? Вы чего-то добились?

У.: А? (Уолд, как и многие другие непосредственные участники боевых действий, по-видимому, имел проблемы со слухом.)

К.: Эта операция имеет смысл?

У.: Я уничтожаю террористов, это понятно. Если удастся уберечь хотя бы одного американца, значит, я выполнил свою работу. На свою жизнь мне плевать, но я здесь ради семьи. Ради них я здесь. И я бы снова приехал сюда, если потребовалось бы. Мне очень не нравится здесь, но это ради моей семьи.

К.: Почему вы хотите уволиться из армии?

У.: А?

К.: Почему вы хотите уволиться из армии?

У.: Я просто хочу быть как все. Жить нормальной жизнью.

К.: А вы думаете, получится, после всего, что произошло здесь?

У.: Уверен, все будет в порядке. Конечно, я сильно изменился с тех пор, как поступил на службу. Особенно здесь... Я теперь ко всему буду относиться по-другому.

К.: Вас ожесточила служба?

У.: Ну... да, я стал более жестким человеком за время службы здесь. Через это здесь все проходят. Становишься таким толстокожим. [Слышен взрыв.] От этого я тоже устал уже.

К.: Слишком много взрывов?

У.: Да. Сплошной грохот.

К.: Чем собираетесь заниматься потом?

У.: Ну, я получил стипендию, чтобы играть за университетскую футбольную команду.

К.: Где?

У.: В Вашингтонском государственном университете. В их команде. [Он делает пальцами знак победы.]

К.: И на какой позиции играете?

У.: Полузащитник. Я мог сразу после школы пойти в универ- ситет, по результатам окончания школы мне полагалась повышенная стипендия. Но я записался в морскую пехоту.

К.: Почему?

У.: Ну, мой отец всегда говорил мне, что мой долг, как и любого американца, служить родине. Он погиб, когда мне было двенадцать. Вот я и решил сделать, как он хотел.

К.: Он тоже был морским пехотинцем?

У.: Нет, он в пехоте служил.

К.: А как он погиб?

У.: Его убили, когда мне было двенадцать.

К.: Как это произошло?

У.: Не знаю. Убийцу так и не нашли (5).

К.: Так вы это сделали ради него?

У.: А?

К.: Вы пошли служить в память об отце?

У.: Я просто хочу быть полезным американскому народу. Я люблю свою семью и свою невесту. Я не хочу, чтобы она беспокоилась, что кто-то вторгнется в нашу страну. Лучше уж прикончить их здесь, чем потом сражаться с ними на собственном заднем дворе. [Снова слышен взрыв.] Только посмотрите на это. [Он указывает в сторону, откуда раздаются звуки авианалета.] Чем больше мы их убьем здесь, тем меньше можно волноваться, что они явятся к нам.

К.: Так что же, вы совсем не боитесь? Когда, например, приходится врываться в здание, а там вас ждут с заряженными автоматами?

У.: У меня времени нет думать об этом. Когда я только попал сюда, я постоянно волновался... Как раз сегодня мне один мой друг сказал: «Ты когда приехал сюда, вечно боялся, что тебя убьют». А сейчас у меня просто нет времени об этом думать. Врываешься в дом... Вот как сегодня, когда на меня были направлены автоматы. А у меня только одна мысль в голове: " Их надо прикончить«. Я застрелил шестерых меньше чем за десять секунд. Это надо сделать, и все. Потом все как-то само собой уходит, ничего даже делать не надо.

К.: Если бы вы были уверены, что больше не окажетесь в горячих точках, вы бы остались в морской пехоте?

У.: Да. Но я не знаю, смог ли бы я выдержать еще одну такую командировку. Дело в том, что чем больше времени здесь проводишь, тем сильнее хочется убивать. Сейчас я... мне так надоело, что они убивают моих друзей, что я просто хочу прикончить их всех. Чем дольше здесь находишься, тем больше хочется просто взять и перебить их всех. К.: Думаете, вернувшись домой, вы сможете с этим справиться?
Иракские женщины-солдаты

У.: Надеюсь. [На лице неуверенность.] Ну да. Моя невеста очень волнуется, что я вернусь домой другим человеком. Я никогда не расскажу ей, что мне приходилось здесь делать. Никому не расскажу. Я совсем не горжусь тем, что мне приходится убивать. Но горжусь тем, что служу своей стране. Я этого не понимал, пока не оказался здесь. Никогда не понимал, что значит сказать: «Я служу своей стране. Я служу в морской пехоте». Нельзя сказать, что служишь родине, пока не окажешься в таком вот месте. Только тогда можно по-настоящему это понять. И по-настоящему гордиться тем, что делаешь. Я ненавижу службу здесь. И одновременно мне здесь нравится. Есть свои плюсы и минусы... Я уже почти месяц не разговаривал со своей невестой. Надеюсь, что у нее все в порядке.

К.: Если хотите, можете позвонить с моего телефона.

У.: Ой, нет. Не могу. Я не могу.

К.: Ну, пожалуйста!

У.: Нет-нет, я не могу.

К.: Я многим давал позвонить.

У.: Ну, может быть, как-нибудь в другой раз...

К.: Хорошо.

У.: Я...

К.: Очень многие с него звонили. Что здесь такого?

У.: Я так много пропустил, пока был здесь. Нашу годовщину. Мой день рождения, ее день рождения. Но все, больше так не будет. Через полгода все кончится. А здесь оста- лось всего два месяца.

К.: И что вы будете делать в оставшееся время службы? Эти четыре месяца?

У.: Эти последние три-четыре месяца, да?

К.: Ну да. Это просто переходный этап или как?

У.: Ну да... Буду ходить в тренажерный зал. Знаете, я настоящий фанат этого дела. Я здесь похудел уже на 15 килограммов! Так что, когда вернусь, надо будет много тренироваться.

К.: Будете опять играть в футбол?

У.: Да. Представляете, я весил 103 килограмма, а теперь 86. Я ни разу не был в зале за все это время.

К.: Да, тяжело будет.

У.: Очень тяжело, да.

К.: А как вы думаете, эта злость, которую вы сейчас испыты- ваете, она пропадет после возвращения домой?

У.: Со временем учишься контролировать злость. Я думаю, у меня все будет нормально. Я так рад, что скоро опять стану гражданским, что, думаю, все пройдет само собой. Знаете, сегодня мы с этим парнем, которого ранили, целый день только и думали о том, чтобы вернуться домой, купить бигмак и провести ночь со своей... ну, с невестой. Понимаете? Все, чего мы хотим, — снова стать нормальными людьми. Представляете, для него это третья горячая точка! Я бы не выдержал.
Американские военнослужащие покидают Ирак, 17 декабря 2011 года

К.: Трудно здесь?

У.: Убивать нетрудно. Трудно остаться в живых. В моей роте столько убитых, это уже совсем не дело.

К.: Да, особенно в этой операции. Столько жертв.

У.: [Кричит.] Эй, мы выдвигаемся! [Своим подчиненным.] Эй, Дар! Сюда, тут есть кое-что для вас! Осторожно, осторожно! Слышите? Внимание на крыши! Осторожнее, не высовывайтесь!

К.: А город ваш какой в штате Вашингтон?

У.: Ванкувер.

К.: Красивый город.

У.: Да, там очень красиво. Я очень скучаю по дому. У меня мотоцикл, совсем новый еще. Никак не могу дождаться, когда приеду и...

К.: А что за мотоцикл?

У.: 636 Ninja. Фирма Kawasaki. Совсем новенький.

К.: Интересно, а почему все, кто возвращается из армии, покупают именно эти мотоциклы?

У.: Нет, я его купил еще до того, как пошел служить. Всегда мечтал о мотоцикле.

К.: А Уилли — сокращенное от Уильяма или это полное имя?

У.: От Уильяма. Хотя меня все зовут Уилли.

К.: А братья или сестры есть?

У.: Да. Три брата и две сестры.

К.: Старшие или младшие?

У.: Одна сестренка младше меня.

К.: И как они относятся к вашей службе здесь?

У.: Им очень тяжело. Моя сестренка... Эй, если ты вдруг это смотришь, слушай: я тебя люблю! Она мне постоянно пишет. Они с мамой постоянно мне пишут. А больше никто. И еще моя невеста. Это единственное... единственное, что позволяет как-то держаться. Единственное, что имеет смысл, — это семья.

К.: Если мы покажем это интервью по телевидению, вам надо будет им позвонить, предупредить, чтобы посмотрели.

У.: А?

К.: Говорю, если вас будут показывать по телевидению, надо будет их предупредить, позвонить им.

У.: Я пытался. Просто я же пробуду здесь до конца службы, так что смогу с ними поговорить только недели через две. Может быть, получится отправить им письмо по электронке через кого-нибудь, не знаю.

К.: Дайте мне на всякий случай адрес их электронной почты, вдруг я решу использовать это интервью для сегодняшнего репортажа. Мы же каждый день готовим какой-нибудь материал.

У.: Меня уже несколько раз показывали по телевизору. Дважды по CNN, когда президент встречался с начальниками штабов и с участниками миротворческих операций в Кэмп-Дэвиде.

К.: Вы тогда были в охране?

У.: Да. Когда он выходил... Когда глава государства выходил из вертолета, мы должны были его охранять.

К.: А как получилось, что вам так быстро присвоили звание сержанта?

У.: Пока я только капрал. Но скоро получу сержанта. Ну, у меня хорошая подготовка. Я физически сильный. Пока я сюда не попал, каждый день ходил в тренажерку. И стре- ляю я хорошо. Сами могли убедиться сегодня.

К.: И скольких вы сегодня застрелили? Шестерых?

У.: Да, сегодня шестерых. Из девяти. Мог и больше, просто все время волнуюсь, что кто-то из моих ребят может погибнуть.

К.: И сколько времени все это продолжалось?

У.: Пока мы убивали этих девятерых?

К.: Ну да.

У.: Секунд 30. Это один из наших пехотинцев промедлил. Он просто замер там. Из-за него нас всех чуть не убили. Не могу долго на него злиться. Каждый день бешусь оттого, что он все очень медленно делает. Но не могу на него злиться, потому что с точки зрения нравственности... Он мне сказал, что с моральной точки зрения... с моральной точки зрения... Ну, он думал, что не должен был его убивать. Он даже не понял сначала, что происходит. Когда я ему сказал, что делать, он начал стрелять. И он рад, что... Уверен, ему больше не придет в голову сомневаться в моих приказах.

К.: И все их автоматы были направлены на вас?

У.: Да. Я сегодня ему жизнь спас. И я очень рад. Обожаю его как человека, а вот пехотинец из него не очень. [Кричит пехотинцам.] Да? Нет! Что нужно-то? [Один из домов обстреливают из танка.] Вот так мы зачищаем дома. Это, наверное, наша главная задача. Зачищать дома, вот так. Вот как работает морская пехота. Раз-два — и готово. И все... Тут надо быть осторожным. У вас ведь нет оружия, да?

К.: Нет. Мы же не военные, нам не положено носить оружие.

У.: Я бы так не смог. Уж если оказываешься в таком месте, надо хотя бы оружие при себе иметь. Вот что мне так не нравится в этой стране — у всех есть оружие.

К.: Да, и в Афганистане так же. Просто сумасшествие ка кое-то.

У.: В Афганистане все по-другому. Мы же здесь проводим такие... как сказать... вспомогательные, что ли, операции. Не сегодня, конечно, сегодня совсем другое дело.

К.: Какие операции?

У.: Ну это когда войска стараются помочь людям. Знаете, когда раздаем, там, футбольные мячи населению. Смотрим, чтобы у всех все было хорошо. Чтобы школы работали, ну и так далее. Пытаемся поставить на ноги местную полицию.

К.: Понятно.

У.: Ну а здесь все совсем по-другому. Слишком много террористов. Считается, что в конце концов мы должны будем заняться такими вспомогательными операциями и здесь, только это никогда не произойдет. Ситуация здесь слишком серьезная. Когда население начнет возвращаться, вернутся и все террористы.

К.: Понятно. У.: Здесь еще очень много террористов. Они все трусы. Они стреляют в нас, потом бросают оружие и убегают. Если бы они были готовы драться, пехотинцы смогли бы дать им отпор. Да, конечно, и у нас бывают потери, но мы даем им отпор. Пусть не сомневаются: морская пехота свое дело знает. Им с нами не справиться. Да, иногда у нас бывают потери, иногда. Зато я шестерых сегодня прикончил. А другой мой пехотинец еще троих застрелил. В одной комнате. Им нас не одолеть. Этот пехотинец, которого сегодня ранили, вы бы слышали, что он сказал в бэтээре! «Уолд, убей их всех» — вот что он мне сказал, по-моему. «Уолд, я тебя люблю. Убей их всех». Да я запросто! Если они подонки, значит, надо их прикончить! К.: Этот пехотинец — ваш близкий друг?

У.: Да, один из самых близких. Я с ним познакомился, как только поступил на службу. Мы с ним дружим.

К.: Его серьезно ранили?

У.: Ну, несколько раз в него попали. Он ранен в плечо и руку. И еще пять пуль попало в бронежилет. Стреляли в упор. Но с ним все будет в порядке. Он сильный парень. Он единственный, кто может меня побороть. Очень сильный. Он в таком же положении, что и я, ему четыре месяца осталось. Его дома тоже ждет невеста, ее даже зовут так же, как мою. [Кричит пехотинцам.] Эй, осторожнее там! [Удаляется со своими бойцами.]

*****

Далее рассказано о возвращении Уолда домой, проблемах с адаптацией к мирной жизни, злоупотреблении лекарственными препаратами. Потом он вернулся в армию, это не помогло, и Уолд умер от передозировки лекарствами. Прочтите полностью, не поленитесь.
Такой путь повторяют многие участники боевых действий: там, в зоне войны думаешь о возвращении домой, дальнейших планах, а дома мечтаешь о том, чтобы быстрее вернуться на войну. Первый раз я тоже продержался год, а затем подписал контракт. К счастью на лекарствах или наркотиках и алкоголе никогда не сидел. Иначе это был бы конец.
Помню, что тогда, в октябре 2001 года, мы ожидали отправки в Чечню в 205-й бригаде в Буденновске и один из контрактников признался, что едет на войну в первый раз, чтобы испытать себя. Ему было лет 25. Я ему тогда сказал, что он сильно пожалеет потом, когда вернется, и посоветовал не ехать. Не помню уже, остался ли он в той стрелковой роте в Шелковской или все-таки уехал через неделю.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Архив