ИСТОРИЯ СКВОЗЬ ПРИЗМУ ЭСХАТОЛОГИИ

sergey_v_fomin — 22.09.2025

ИСТОРИЯ СКВОЗЬ ПРИЗМУ ЭСХАТОЛОГИИ IMG_20250822_0001.jpg

Роман БАГДАСАРОВ
ИСТОРИЯ СКВОЗЬ ПРИЗМУ ЭСХАТОЛОГИИ

Более двадцати лет назад началась научно-писательская деятельность русского историка Сергея Владимировича Фомина. В 1988 году вышла его первая книга, в 1993 году опубликовано первое издание «России перед Вторым пришествием», принесшей ему известность не только в России, но и во всем православном мiре. Хотя каждый проект, в котором участвует С.В. Фомин, имеет, как правило, сильнейший успех среди православных читателей, никто до сих пор не пытался проанализировать его причины.
К моменту выхода «России перед Вторым пришествием» С.В. Фомин подошел как автор буквально собранной по крупицам монографии «Кантемиры в изобразительных материалах» (1988). Она является редким примером достойного исследования княжеского рода современным ученым, которого ничто кроме личной совести и хорошего вкуса не обязывает хранить пиетет к ушедшей аристократии. Советские историки его, как правило, не хранили, то опускаясь до недопустимой фамильярности, то, из лучших побуждений, явно преувеличивая (а иногда выдумывая на ходу) «революционно-гуманистические» заслуги и убеждения. Всего этого тщетно было бы искать в первой книге С.В. Фомина, где без надуманного возвеличивания сохраняется постоянная дистанция между исследователем конца ХХ века и династией господарей Молдавии, сотрудниками и собеседниками Всероссийских Императоров. Это выдержанное дистанцирование сохраняется и в позднейших работах. Его секрет прост: автор и те, чью деятельность он интерпретирует, мистически связаны – они принадлежат к одной вере, одной церковно-государственной традиции. Многое из того, что недоступно для внецерковного зрения, становится тут абсолютно прозрачным, вырисовываются совершенно неожиданные и впечатляющие перспективы.
Тогда же С.В. Фомин обращается к истории литературы, конкретнее, к пушкинистике. Он заново вводит в научный оборот материалы, собранные о южном периоде творчества Пушкина Георгием Безвиконным (1910–1966) [1]. Обследовав доступные архивы Молдавии и Румынии, а также некоторые частные собрания, С.В. Фомин реконструирует каталог знаменитой библиотеки И.П. Липранди, которой Пушкин пользовался в Кишинёве. По материалам Безвиконного и собственным разысканиям Фомин подготовил две книги, которые из-за новой (антирусской) культурной политики в Молдавии и развала издательской системы в России, так и не удалось тогда напечатать.
В 1990-1991 гг. открылась новая область в литературно-научной деятельности С.В. Фомина – он начал писать на темы церковной истории. С.В. Фомин активно сотрудничает в журналах «Советская литература» («Лепта»), «Наш современник», газетах «Славянский вестник», «Московский литератор», где появляются его первые значительные статьи и подборки источников на этой ниве. Однако большинство инициатив историка даже в рамках перестроечных изданий оставалось нереализованным. Важность православно-монархической проблематики требовала особого печатного органа, который не впадал бы, с одной стороны, в малопонятную для непосвященных риторику (как, например, выпускавшаяся Союзом «Христианское Возрождение» «Земщина»), а с другой – давал бы более широкий и актуальный спектр мнений, чем издания Архиерейского Синода Русской Церкви за границей.
Такими органами стали газетные альманахи «Град-Китеж» (1992) и «К Свету» (1993) в период их редактирования С.В. Фоминым. Православное Самодержавие, Оптинское старчество, святые Иосиф Волоцкий и Иоанн Кронштадтский, восстановление Патриаршества, Сергей Нилус, отец Сергий Мечев и старец Алексий из Зосимовой пустыни, пути Православия на Украине и в Америке, символика храмоздательства… Все эти темы, апробированные на страницах «Града-Китежа» и «К Свету», предвосхитили проекты, через короткое время воплощенные разными авторами и в самых различных издательствах. Однако для самого С.В. Фомина ведущей становится эсхатологическая тема, связанная с учением апостола Павла о Катехоне («Удерживающем») и судьбой Русского Царства.
Первые материалы этого цикла под названием «Считай себя предупрежденным» и «Читающий да разумеет» были опубликованы в «Советской литературе» и «Нашем современнике» (1991). Затем появляется статья «Монархия: политика или богословие?» в «Граде-Китеже» (1992, № 5). А на следующий год Свято-Троицкая Сергиева Лавра выпускает материалы к очерку Русской эсхатологии «Россия перед Вторым пришествием».
Сборник впервые аккумулировал огромный заряд эсхатологического мiроощущения, накопленного в Православии за столетия. Книга мгновенно вызвала широкий резонанс не только среди верующих, но и среди людей мало осведомленных о такой области церковного опыта. В советские годы, когда издательский отдел Патриархии бдительно опекался органами внутренней безопасности, об открытом обсуждении этих тем нельзя было и заикаться. Некоторые преподаватели Московских духовных школ даже и в 1996 году еще сомневались в подлинности Апокалипсиса (!), а его вероучительное значение на всякий случай оценивали как «второстепенное» (см. рец. Н.К. Гаврюшина в «Вопросах философии», 1996, № 10) [2]. Что уж говорить о «перестроившейся» прессе, чье самодовольство можно сравнить разве с ее же невежеством. «Катастрофы случаются, когда православные спят», «Объявится ли антихрист в 1999 году?», «Перед Вторым пришествием?». Тон заголовков раздраженный. «Прогрессивная общественность» на тот момент еще не придумала куда ей пристроить эсхатологию… Правда, и тон некоторых «православных» критиков был немногим мягче: «православный триллер», «перед прочтением сжечь»…
Но те православные, кто не замкнулся в успокоительную скорлупу религиозного снобизма, через «Россию…» открывали для себя живую связь с церковным сознанием прошлого [3]. Стало очевидно, что и государственное бытие христианства невозможно вне самодержавия. И что особа Государя столь же (если не более) священна, чем особа Патриарха, а значит православная аристократия, «люди Государевы» – не просто «светские» (т. е. нецерковные) лица, но столь же иерархично выстроенная аналогия Небесного Царства, как монашество и церковный клир. Все эти идеи, подзабытые в XIX – начале ХХ вв. и попросту запрещенные в большевицкую эпоху, воскресают на страницах «России…», чей объем и проблематика ширились от издания к изданию. Самым последним на текущий момент является третье (1998, составленное вместе с супругой Т.И. Фоминой), где полноценно представлены византийские воззрения на Конец времен и начальная история Руси в летописной трактовке.
Непосредственно из «России…» вытекают комментарии и добавления С.В. Фомина к сборнику игумена Серафима (Кузнецова) «Православный Царь-Мученик» (1997), которые составили его добрую половину. В приложении к книге опубликован один страшный документ, который многое проясняет в отношении к Государю предреволюционного духовенства и причинах катастрофы, нарушившей религиозно-этническую преемственность русского народа после 1917 года. Речь идет о так называемой «Особой папке Св. Синода», где представлена реакция духовенства на отречение Государя, последовавшая в феврале-апреле 1917 года. Как ни печально, преобладающая тональность – удовлетворение. Слишком сильным оказалось либеральное искушение, слишком заманчивой перспектива «свободной» от Помазанника Божия Церкви. Характерно, что «Царский сборник» (2000, совместно с Т.И. Фоминой), куда вошли службы, акафисты, помянник, месяцеслов и другие материалы, связанные с почитанием Царственных Мучеников православным народом, вызвал даже поначалу резко-негативную реакцию у высшего церковноначалия, а у журналистов-«религиозников» ехидные вопрошания: «утвердится ли в России новая ересь?» (НГ-религии, 2000, № 21) [4]. Показательно, что выпущенный годом ранее сборник «Державная Правительница Земли Русской» (1999) такого всплеска не породил, хотя Откровение, явленное через икону Божией Матери «Державная», находится в прямой связи с почитанием убиенной Семьи Государя.
Не смотря на разыгривающиеся вокруг его книг страсти, позицию С.В. Фомина по вопросам новейшей церковной истории характеризует сдержанность оценок, бегство от медийных стереотипов, но одновременно приверженность традиционному духу, желание отыскать и представить на суд православного читателя максимум взвешенной информации, чтобы тот сам мог измерить ее «мерилом праведным», а не обязан был верить историку на слово. Безусловно, такой стиль заметно разнится от безапелляционности оценок, свойственной учебным пособиям прот. Владислава Цыпина, ядовитой учтивости Д.В. Поспеловского или безудержной экзальтации протодиакона Владимира Русака. Если кто-то в наступившем тысячелетии всерьез еще будет заниматься историей Русской Церкви, то свои концепции он будет строить наверняка исходя из «материалов» подобных сборникам С.В. Фомина, а не из явно ангажированных изданий перечисленных типов.
Как подлинный историк С.В. Фомин чувствует себя звеном в цепи Предания и спешит не себе сотворить имя, но донести до читателя лучшее из трудов предшественников. Он издает «Очерки истории Императорской России от Николая I до Царя-Мученика» Н.Д. Тальберга (1995) и его же «Русскую быль» (2000) с большим биографическим очерком «Н.Д. Тальберг: попытка воцерковления истории России». Еще более кропотливая работа была проведена при подготовке к печати наиболее полного на сегодня собрания сочинений архимандрита Константина (Зайцева) «Чудо Русской истории» (2000). За шесть лет до того С.В. Фомин опубликовал подборку его статей в «Литературной учебе» (1996, кн. 2). Издавая книгу архимандрита Константина, С.В. Фомин предпослал ему обстоятельную статью «Джорданвилльский отшельник». Наконец, под редакцией С.В. Фомина вышли главные историософские работы отца Сергия Дурылина «Русь прикровенная» (2000), вкупе с его развернутым жизнеописанием.
Особым направлением публикаторской активности С.В. Фомина являются мемуарные и агиографические материалы, издание духовного наследия Русской Церкви. В первом ряду здесь стоят гимнографические произведения, молитвы и духовная грамота Царя Иоанна Васильевича Грозного, впервые собранные под одной обложкой (1999). В 1995 г. выпущены четыре книги: «Моя Камчатка» митрополита Нестора (Анисимова), «Беседы старого священника…» о. Константина Ровинского, воспоминания о последних Оптинских старцах «Цветочки Оптиной пустыни» и «Божии люди» А.П. Тимофиевича. Подготовлены к печати 2-й и 3-й тома трудов и жизнеописания новомученика епископа Арсения (Жадановского), начавшие выходить с 1996 года под названием «Свете Тихий» [5]. Сборник «В гости к батюшке Серафиму» (1997) наряду с известными включает целый ряд новых свидетельств о благодатной помощи, ниспосылаемой по молитвам этого наиболее почитаемого в России святого.
Среди литературы, посвященной св. старцу протоиерею Алексею Мечеву, сборник С.В. Фомина фактографически самый выверенный и полный по составу (1-е изд. 1997; 2-е испр. и доп. 2000). Несомненно, он сыграл определенную роль в канонизации о. Алексея на Поместном Соборе 2000 года. Своеобразным продолжением этой книги является «Соль земли» (1998), которая прослеживает духовное преемство Батюшки Алексея Мечева вплоть до наших дней. Конечно, публикация «мечёвской» серии вряд ли состоялось бы без рукописей и деятельной помощи духовной дочери о. Алексея и о. Сергия Мечевых Елены Владимировны Апушкиной (1901–1999).
Первым (и пока единственным) научно-критическим изданием сочинений С.А. Нилуса остается двухтомник «Неизвестный Нилус», выпущенный совместно с Р.В. Багдасаровым (1995). Материалы к летописи Борисо-Глебского Аносина монастыря «Женская Оптина» были изданы в соавторстве с Т.И. Фоминой в 1997 году. Они представляют собой один из лучших современных образцов данного жанра и вполне сопоставимы с аналогичными произведениями дореволюционных авторов – архимандрита Леонида (Кавелина), иеромонаха Ераста (Вытропского), епископа Серафима (Чичагова).
Колоссальное впечатление производят дневниковые записи митрополита Вениамина (Федченкова), которые он вел во дни служения двух сорокоустов, когда, печалуясь об обстоянии православной веры, молитвенно испрашивал у Господа открыть ему Свою волю. Небольшая книга «Послужи народу…» (1999) – новое неожиданное свидетельство о тяжелейшем кресте, который приняли на себя истинные иереи Божии, оставшиеся со своим народом даже когда тот отступил от Христа.
Тысячи страниц опубликованных текстов и сотни страниц комментариев, находящихся в книгах, изданных Сергеем Владимировичем Фоминым, открывают свободный и в то же время верный исторически-оформившейся традиции взгляд на историю Русской Церкви и на русскую историю в целом. Современность этого взгляда – в его строгом следовании летописным канонам, забытым с XVIII века, но в новом обличьи приходящим на смену голому рационализму и скептицизму. Если уподобить созерцание сакральной истории человеческому глазу, то эсхатологизм будет его кристалликом, в котором преломляются разноцветные струи, становясь доступными для человеческого сознания. Учение о Конце времен полагает предел течению событий, без которого невозможно выработать понятие о духовных ценностях. На смену экономической и гуманистической историям, грядет история проявления через человечество Божественного Духа. Здесь невозможно обойти Россию, где право верить в Бога на протяжении большей части ХХ века оплачивалась свободой и жизнью. А значит, труды С.В. Фомина займут в этой будущей истории далеко не последнее место.

Примечания

[1] Г.Г. Безвиконный, кстати, составил уникальный двухтомный труд – «Боярство Пруто-Днестровского междуречья» (Бухарест, 1940-1943), сразу же превратившийся в библиографическую редкость.
[2] Характерно, однако, что даже такой отличающийся чрезмерной скупостью на похвалы ученый, как печально известный противник канонизации Царственных Мучеников профессор Московской Духовной академии А. И. Осипов, в своей книге «Путь разума в поисках истины. (Основное богословие)» (М. 1999. С. 340), рекомендованной Учебным комитетом при Священном Синоде Русской Православной Церкви в качестве учебного пособия для духовных школ, вынужден был все же признать: «Если говорить об эсхатологической концепции в целом, то есть охватывающей весь комплекс входящих в нее проблем, то ни в современном, ни в прошлом русском богословии мы не найдем работы, соответствующей столь обширной теме (sui generis, “Summa theologie»). Хотя в 1993 г. изданием сборника «Россия перед Вторым пришествием» (второе издание в 1994 г.) была сделана развернутая, но недостаточно критическая заявка на это, применительно к России».
[3] «Остроумно, но всё же несправедливо, -- считает, например, сотрудник журнала, издающегося Московской Патриархией, Е. Степанян, -- один из самых известных православных публицистов [имеется в виду вездесущий диакон А. Кураев] назвал ее “православным триллером”. Да, она резко неоднородна по материалу, да, она, быть может, в каждом из переизданий должна была быть строго отредактирована [не осуществившаяся, к счастью, мечта многих “благожелателей” книги. – С.Ф.], -- но она воплотила чаяния и умонастроения целой эпохи» («Православная беседа». 2001. № 2. С. 46).
[4] «Ересью» называется применяемое авторами некоторых гимнографических текстов «Царского сборника» сравнение добровольного мученичества Государя Николая с искупительным подвигом Спасителя. Думаем, что читателю непредвзятому и знакомому с преданием Церкви не понаслышке излишне разъяснять надуманность подобного упрека, а более серьезных обвинений в статье просто нет.
[5] См. также выпущенный под ред. С.В. Фомина «Духовный дневник» владыки Арсения (1999).

«…И даны будут Жене два крыла». Сб. к 50-летию Сергея Фомина. М. «Паломникъ». 2002. С. 3-8.

Сохранено