История одного розыгрыша. Иван Владимиров против декадентов.

veriochen — 04.04.2020

Арт-расследование с разоблачениями.

Начнем издалека — пару лет назад по пабликам путешествовала феерическая  картинка с прилагающимся текстом: «Третий день любуюсь картинкой. В  ней прекрасно все — мужик в труселях, но с портфелем, и баба с лицом  сгоревшего на солнце киллера, и рахитичный ребенок с больными ногами  разного размера. Но голая жопа на заднем плане — лучше всех. Я не знаю,  что хотел сказать автор, и как это сочетается с законами соцреализма и  кодексом строителя коммунизма, но она занимает треть картины и еще к ней  присобачено лицо» (Автор текста — Заира Абдуллаева). 

Картина  называется «На пляже», написана в 1926. А художника зовут Иван  Алексеевич Владимиров (1869 или 1870- 1947). 

Родился в Вильно. Мама — английская акварелистка, это  важно — владение английским сыграет важную роль в жизни художника. Папа —  священник. Учился в Санкт-Петербургском юнкерском училище, по болезни  оставил службу, поступил в Академию художеств, учился там у Виллевальде,  Кившенко и Рубо, остановился на батальном жанре. За картину  «Перевязочный пункт во время Кавказской войны» получил серебряную медаль  и звание классного художника второй степени. Как военный художественный  корреспондент участвует в русско-японской и балканских войнах.

Затем Первая мировая война, во время нее Владимиров  начинает активно сотрудничать с лондонским художественным еженедельником  «The Graphic» (вот, английский пригодился). Подписывается теперь John  Wladimiroff. После хроник военных действий художник переходит к  иллюстрированию революционных событий. В анти-революционном ключе. В  1921 в голодающем Петербурге Владимиров знакомится с представителями  американской миссии. И для американцев он исполняет еще около 40 работ, тоже вполне анти-революционных, всякие бесчинства пролетариев, допросы и расстрелы.

И с таким багажом за спиной, художник  переключается на всякое правильное идейное советское: субботник, первый  трактор, Ленин и Сталин на пенечках и прочее, и даже получает орден  Трудового Красного Знамени. Пережил спокойно репрессии и блокаду, умер в 1947. 

В его биографии в википедии есть особо интересный пункт:  «Будучи противником модернизма в искусстве, предложил свои картины для  выставки художников «Мира искусства», но был отвергнут, как устаревший  реалист. Тогда он написал несколько картин на финские сюжеты в манере  мирискусников, и под финским псевдонимом отдал эти картины на выставку.  Был принят, удостоился лестных слов от Александра Бенуа, картины  продали. И только в конце выставки Владимиров письмом в газету  разоблачил всю интригу.

Художник получил массу сочувствующих  писем, даже открытку от Ильи Репина, поздравившего Владимирова с удачным  розыгрышем модернистов: «Дорогой Иван Алексеевич! Спешу приветствовать  Вас за Вашу великолепную шутку над нахальными мазилками и жалкими  пигмеями, вообразившими себя новаторами нашего родного искусства. Ваша  шутка нанесла убийственный удар по всем декадентам и прочим мазилкам —  врагам реализма в живописи».

Так-так, отсюда можно поподробнее?  Ссылки на источники ко всему этому абзацу совершенно отсутствуют.  Неужели можно вот так просто взять и наколоть наших чутких декадентов?  Где пруфы, Ваня? 

Источник этой истории — рассказ самого художника из сборника «Новое о  Репине» ( Составители И. А. Бродский и В. Н. Москвинов, 1969), где он напечатан в приложении под заглавием «История одного  письма». Из него проясняются  многие детали. Частично цитирую, частично пересказываю:

«В  один прекрасный летний день, в 1911 году, проходя мимо дворца  Меншикова, что на углу набережной Невы и Кадетской линии, я прочел на  дверях большое объявление об устройстве и скором открытии большой  художественной выставки картин и скульптуры под названием «Салон».

Владимиров  заходит, там сидит организатор выставки Сергей Маковский, сильно  пахнущий духами. Владимиров говорит: «Хочу участвовать!» Маковский  сначала говорит: «Давайте!». А потом, узнав фамилию Владимирова,  отказывает. 

И тут художник придумывает месть:
«Выходя из зала, я  подумал: «Ах, так! Вам Владимирова не надо!.. Вы его не хотите... а он  все-таки будет у вас в «Салоне»... обязательно будет!»
В этот же  вечер я наметил три сюжета, достал три небольших подрамника с холстом и  тотчас же набросал углем на первом молодую белокурую финку, сидящую на  косом финском заборе, пасущую коров, на втором холсте — старика-финна,  рыболова, тащившего большую рыбину, и на третьем — пять красногрудых  снегирей, сидящих на ветвях рябины, на фоне зимнего заснеженного леса.  На следующий день все три картины были написаны мною масляными красками  на сиккативе, чтобы скорей просохли. Писал я не считаясь с точностью  рисунка и не стесняясь в подборе красок».

Картины он подписывает  «Карлъ Флинта», заворачивает в свежие финские газеты, прилагает к этому  письмо на ломаном русском и отправляет на выставку со знакомым  носильщиком-финном. Маковский их с восторгом принимает.

«Выставка  «Салон» открылась вернисажем, на который я, конечно, не пошел, а послал  свою жену — посмотреть и послушать, что публика будет говорить у моих  картин.
Вернувшись домой, жена подробно описала, как повешены мои картины:
— Они все висят на видном месте и прекрасно освещены, под картиной «Счастливый рыбак» уже прикреплен ярлычок «продана».

В  газетах выходят отзывы, в них Карла Флинта хвалят за искреннюю  художественную передачу родных мотивов и называют «национальным  художником-самородком». И даже Бенуа «в своем отчете о «Салоне» написал,  что картины финского художника Карла Флинта полны самобытного  творчества, что талантливый автор отразил художественное мировоззрение  своего народа».

«Вскоре я узнал, что кто-то из любителей  приобрел вторую картину — «Пастушка», и чтобы сохранить для себя хоть  одну картину с наклейкой «Салона», я послал по городской почте в «Салон»  безграмотное письмо от имени Карла Флинта с просьбой не продавать  картину «Снегири», а деньги за проданные картины передать по  доверенности гражданину Микко Кеттунену — служащему на станции  Финляндской железной дороги.
Незадолго до закрытия «Салона» я  написал в широко распространенной газете небольшую заметку, в которой  заявил, что художник Карл Флинта лицо мифическое и является только  псевдонимом художника И.А. Владимирова. Моя заметка произвела  потрясающее действие: весь Петербург узнал, что художник Владимиров  жестоко высмеял устроителей «Салона» и разоблачил «новаторство».

И автор получает восторженную открытку:
«Дорогой Иван Алексеевич!
Спешу  приветствовать Вас за Вашу великолепную шутку над нахальными мазилками и  жалкими пигмеями, вообразившими себя новаторами нашего родного  искусства. Ваша шутка нанесла убийственный удар по всем декадентам и  прочим мазилкам — врагам реализма в живописи.
Ваш И. Репин. Куоккала. Пенаты.
2 сентября 1911 г.»

Итак,  мы выяснили, что не мирискусники отвергли Владимирова, а организатор  «Салона» Сергей Маковский. И узнали, как звали придуманного финского  художника: Карл Флинта. Теперь разберемся, насколько правдив это рассказ. Выставка «Салон», организованная Сергеем Маковским в залах  Меньшиковского дворца, действительно состоялась, но только не летом  1911-го. А зимой 1909-го. Она проходила с 4 января по 8 марта. 

Сергей  Маковский, сын художника Константина Маковского, действительно преемник  идей и эстетики «Мира искусства». И с 1909 по 1918 — редактор журнала  «Аполлон». В книге «На Парнасе «Серебряного века» он пишет о «Салоне»:
«Эта  выставка — «Живописи, графики, скульптуры и архитектуры», устроенная  мною в музее и «Меншиковских комнатах» Первого кадетского корпуса  оказалась провиденциальной для будущего «Аполлона». Я затеял ее по  просьбе друзей-художников, оттого что Дягилев перестал пестовать «Мир  искусства» и кому-то надлежало «объединить» наиболее одаренных  художников. Далось мне устройство «Салона» нелегко, но я был  вознагражден успехом».

Успех «Салона» позволил Маковскому в  следующем году организовать такую же выставку в Париже, причем под  названием «Мир искусства». Правда, «Салон» 1909-го года действительно  ругают за предвзятость, потому что декларируется задача беспристрастно  показать художественную жизнь во всем объеме. На деле — выходит  несколько однобоко, тут полный комплект мирискусников (Бенуа, Бакст,  Сомов, Серов, Остроумова, Врубель и др.) и целая куча всяких молодых  малоизвестных художников. Отсутствуют мэтры: Репин, Коровин, папа и дядя  организатора Константин и Владимир Маковские. Владимирова не  взяли, опять же. У Бакста всего одна работа, но она одна из доминирующих  на выставке — «Древний ужас»//«Terror Antiquus». Самый многочисленный —  Рерих, более 50 работ. Дебютируют Чюрленис, Петров-Водкин, Кандинский.

Каталог  выставки есть в Ленинке в оцифрованном виде (но нужен читательский, авторизация по нему), так что даже не пришлось ждать конца карантина. И,  внимание, барабанная дробь! Карл Флинта там ЕСТЬ! Единственная его  картина — «Зима», она идет последним номером в каталоге в разделе  дополнения (№478), то есть явно подана в последний момент.

Допустим,  Владимиров просто забыл, когда была выставка, и 1911 год появился по  ошибке. А вот открытка Репина? Текст вполне в духе Репина, но почему это сентябрь 1911? Допустим, Репин узнал обо всей этой истории только в  1911, и тогда же написал Владимирову, а Владимиров по открытке датирует и  год самого «Салона».
Еще одна странность — сборник «Новое о  Репине» вышел в 1969 году. Однако к рассказу Владимирова стоит  примечание, что эти воспоминания написаны специально для сборника.  Подождите, но художник ведь умер еще в 1947. Выходит, работа над  сборником началось более 20 лет назад? Ну, допустим.

Владимиров  утверждает, что Флинту все хвалят, даже Бенуа. Однако, среди того, что  написал Бенуа о «Салоне» (а он написал целый цикл статей в газету  «Речь»), упоминания Карла Флинты отсутствуют.

Поискав еще как  следует, я узнала о существовании статьи Владислава Толмацкого «"Салон"  Сергея Маковского и художник Иван Владимиров: История одного конфликта»  (журнала «Антикварное обозрение», №3 2008 год, с. 74-79). И ура, мне  прислали статью, спасибо Марии Гуренович, исследовательнице  Циоглинского, у которой оказался этот журнал. Статья добавила еще  несколько недостающих звеньев и подтвердила, что никаких упоминаний  Флинты в печати не было.

Толмацкий цитирует воспоминания Владимирова  не по сборнику, а по архивной рукописи. Версия (кроме ряда мелких  деталей) отличается от рассказа «История одного письма» прежде всего  тем, что там нет никакого письма Репина! Репин вообще не упоминается, а рассказ называется «Владимирова не надо!» Становится очевидно: письмо от Репина про мазилок придумано позже, чтобы привязать рассказ к теме  сборника.

Кроме того, исследователь выяснил, что предположительно сам Владимиров хотел выставить на «Салоне»: это работа «Весна на стрелке», 1908 года, сильно выбивающаяся из обычных тем  художника. А еще Толмацкий обнаружил рукопись Владимирова со списком  картин, участвовавших в выставках, и там упоминается следующее: «И. А.  Владимировым были представлены две картины «Зимние друзья» и «Счастливый  Ганс» на выставку Салона в Кадетском корпусе под фамилией финляндского  художника (вымышленного) «Карлъ Флинта». Значит, «Зимние друзья» — это  явно «Зима из каталога» и снегири из рассказа, «Счастливый Ганс» — это  финский старик. А что же насчет «Пастушки»? И тут самое невероятное! В  статье есть ее репродукция — с подписью «Карлъ Флинта». Толмацкий  пишет, что работа была воспроизведена в одном из отечественных научных  сборников по реставрации, к сожалению, не указав точные данные  источника. 

Вывод: да, Владимирову удалось выставиться на  «Салоне» под именем Карл Флинта, но никто особо этого не заметил. И  никакого резонансного скандала после его саморазоблачения не было.  Единственное, было бы интересно еще найти эту самую заметку Владимирова,  если она существует. Зато в рассказе художник от души постарался  отомстить своим обидчикам, представив историю максимально красочно и  выгодном для себя виде. 

Кроме компенсации за обиду, тут есть и идейная сторона: это поучительный рассказ.  Если в изданном варианте торжество автора подкрепляет именно послание Репина, что Владимиров преподал урок «мазилкам», то в рукописи, где, напомню, Репин с письмом отсутствуют, имеется еще дополнительный  назидательный финал. Не только «Салон» оказался последним, но «мазилки» и  сами осознали свое ничтожество, и либо нашли себе другую работу, либо  пошли учиться рисовать как следует.

Новая волна интереса к Владимирову возникнет в 1990-е, когда снова  всплывут из-за рубежа его революционные хроники, а с ними откопают  историю про розыгрыш «мазилок», которая продолжит свой путь, теряя  последние правдивые подробности. Осталось научиться править википедию.

А пока вы на карантине, можно виртуально прогуляться с декадентами с помощью аудиогида: Прогулки с мирискусниками: вокруг редакции. Фонтанка-Литейный

Оставить комментарий

Популярные посты:

pius

Ортопедические стельки: Залог здоровья ваших ног

id77

Красота забвения

sa_va_artpantry

День ковбоя!

19_lovely_87

Дачные хроники

365days

Ежедневный дайджест марафона #летниедни — 10 августа

goldpekary

1835....?!

eirc63

инфляция в попугаях

taransv

Англия пылает! Британцы ополчились против мигрантов, но во всем винят Россию

el_tolstyh

Петровский дуб на Каменном острове

• Архив