Интервью Бенедикта Камбербэтча в "Гардиан" 14 сентября 2013

sherlock_series — 18.09.2013 Странное обаяние Бенедикта Камбербэтча

Шерлок Холмс неожиданно сделал его суперзвездой. Теперь Бенедикт Камбербэтч играет Джулиана Ассанжа в «Пятой власти». Он говорит о предупреждениях основателя Викиликс по электронной почте, своем «увлечении» Мэттом Дэймоном и о том, почему Челси Мэннинг нарушила присягу.

Декка Эйткенхэд
«Гардиан», 14 сентября 2013

25 июля 2010 года в пределах 60 минут произошли два не связанных между собой события, навсегда изменившие жизнь Бенедикта Камбербэтча. В девять часов вечера на BBC транслировалась первая серия «Шерлока». В десять часов вечера «Гардиан», «Нью-Йорк Таймс» и «Шпигель» опубликовали первую часть журналов боевых действий войны в Афганистане, предоставленных Викиликс.

В тот вечер Камбербэтч ничего не знал о втором событии, потому что тогда его имя было в трендах твиттера и телефон разрывался от звонков. Актер был свидетелем собственного взлета от уютных высот одобрения критиков прямо в стратосферу; записи о войне в Афганистане были последним, о чем он тогда мог думать. Он даже никогда не слышал о Викиликс или Джулиане Ассанже и не мог знать, что они будут значить для него лично, пока два года спустя его агент не позвонил ему, когда он был на вечеринке по случаю дня рождения друга.

«Я очень отчетливо это помню, – говорит он. – Мне пришлось выйти на лестничную площадку, чтобы телефон ловил лучше. Я слушал, как мне говорят: 'Эти люди очень заинтересованы в том, чтобы предложить тебе роль Джулиана Ассанжа'. В то время в воздухе витала идея сделать тв-сериал об Ассанже, и я подумал, что говорят именно о нем, и сказал: 'Отлично, я не знал, что над сериалом уже начали работу'. Мне сказали: 'Нет, это DreamWorks'. 'DreamWorks делает фильм о Джулиане Ассанже!?' 'Да, и они хотят видеть тебя в этой роли'".

К тому времени в жизни Камбербэтча настал тот удачный период, о котором мечтает любой актер. До «Шерлока» он был характерным актером с несколько странной внешностью, привыкшим, как он любил шутить, к «большим ролям в маленьких фильмах и маленьким ролям в больших фильмах», сыграв Стивена Хокинга, Ван Гога и Уильяма Питта, а также второстепенные роли в «Искуплении» и «Еще одной из рода Болейн». Однако его современный Шерлок Холмс был откровением: с холодным взглядом и быстрой речью, нетерпеливый, человек-айпад с легким оттенком синдрома Аспергера в придачу. Стивен Спилберг заявил, что это лучший экранный Холмс всех времен. После первого сезона, который только в Британии посмотрели более десяти миллионов человек, Камбербэтч сыграл в «Боевом коне», «Звездном пути во тьму» и «Шпион, выйди вон», получил премию Оливье за роли в постановке Дэнни Бойла «Франкенштейн» в Национальном театре и был избран самым сексуальным мужчиной среди живущих. Но Ассанж – пока что самая значительная его роль.

В январе он вылетел в Исландию, чтобы начать съемки. Человек, которого он должен был играть, к тому времени уже более шести месяцев сидел в посольстве Эквадора под охраной полиции и игнорировал все просьбы актера о встрече. В день перед началом съемок, как раз когда окончательно определялись с париком и гримом, Камбербэтч получил электронное письмо на десяти страницах, где его призывали не сниматься в фильме. Письмо было от Ассанжа.

«Это было очень взвешенное, тщательное, обаятельное и умное обоснование его точки зрения, что для меня будет морально неправильно быть частью чего-то, что, как он думал, нанесет ущерб в реальном выражении не только восприятию его людьми, но и будет иметь для него реальные последствия. Он характеризовал себя как политического беженца – и [Брэдли] Мэннинг, ожидающий суда, другие сторонники Викиликс, задержанные или ожидающие задержания, сама организация – все это окажется под угрозой, если я приму участие в этом фильме».

Он колебался? "Конечно. Тот факт, что письмо пришло от самого этого человека, в день перед началом съемок? Конечно, я слушал и чувствовал протесты человека, которого собирался изобразить. Я же человек».

Если бы Ассанж убедил его отступить, Камбербэтч сейчас бы не рассматривался как возможный претендент на Оскара. Я смотрела фильм непосредственно перед нашим интервью, и его изображение настолько убедительно, что в конце у меня был момент искреннего замешательства и я думала, что сейчас встречусь с самим Ассанжем.

В реальной жизни Камбербэтч совсем не похож на основателя Викиликс. Он также не похож ни на одного актера, что я встречала. Мы познакомились прошлым летом, когда он только закончил съемки в «Звездном пути» в Голливуде и излучал живое очарование, типичное для мужчин, наслаждающихся внезапным ростом их сексуальных акций. Головокружительные скулы, вздернутый нос и раскосые зеленые глаза стали причиной известных сравнений с выдрой, но Шерлок превратил его в звезду, и он радостно признался, что извлекает из этого всю возможную выгоду. Когда мы снова встречаемся на кинофестивале в Торонто, где только что прошла премьера «Пятой власти», он окружен толпой агентов, людей с планшетами, стилистов и еще бог знает кого, но легкая, беспечная дружелюбность каким-то образом выжила. Он не единственный успешный актер, сохранивший добрый нрав перед лицом славы, но большинство из них не так интересны, как персонажи, которых они играют. Вы можете получить представление, почему с Камбербэтчем это не так, из его описания того, что он написал в ответ на письмо Ассанжа: «Я не хочу вдаваться в подробности, но ответ занял четыре часа, и основная мысль была такой: это не документальный фильм, это не юридически допустимое доказательство в суде, он не собирается менять восприятие таким образом, чтобы это нанесло вам какой-то урон в политическом плане. Люди, которые придут посмотреть фильм, будут достаточно здравомыслящи, чтобы увидеть его таким, какой он есть; это отправная точка, которая должна как провоцировать, так и развлекать. Фильм станет темой для разговора, но ваша жизнь, ваша личная жизнь, ваша личность фатально переплетены с вашей миссией – сейчас не может быть иначе. И если честно, я думаю, что общепринятые представления о вас все еще основаны на той пропаганде против вас, которая началась еще тогда, после самых первых утечек, и в настоящее время усиливается в связи с обвинениями в сексуальных домогательствах в Швеции, и таким образом вы известны как тот беловолосый странный австралиец, которого разыскивают за изнасилование в Швеции и который прячется в каком-то посольстве за универмагом Хэрродс. Так что дезинформация о вас уже имеет место.

Я сказал – послушайте, этот фильм покажет, чего вы достигли, что привлекло к вам внимание всего мира, покажет, как я думаю, только положительным образом. Я признаю, что делаю эту работу потому, что я тщеславный актер. Я хочу иметь возможность сказать – да, я играю главную роль в фильме. Для меня это огромный шаг в карьере. Однако я не исполняю свою роль в моральном вакууме. Я это учел, и, что бы ни произошло, я хочу привнести в роль так много сложности и понимания вас, как только смогу».

Если бы я была Ассанжем, я бы почти наверняка подумала: ну, он так и должен был сказать, не правда ли? Но интеллектуальная вовлеченность должна определяться безошибочно и, хоть Ассанж и мог ему не поверить, Комбербэтч говорил правду.

Действие фильма начинается в 2008 году и рассказывает о восхождении основателя Викиликс от подпольного хакера-активиста до международного террориста в глазах Вашингтона или лихого кибергероя для его поклонников. Фильм концентрируется на чрезвычайно сложной и в конечном счете испортившейся дружбе между Ассанжем и его правой рукой, немецким хакером по имени Даниэль Домшайт-Берг, а также на его осторожных и в итоге разрушившихся отношениях с «Гардиан». Но заканчивается фильм до обвинений в изнасиловании в Швеции, ареста, тюремного заключения и годового домашнего ареста Ассанжа, и до его поспешного бегства в убежище и пленения на неопределенный срок в посольстве Эквадора в Лондоне.

В прошлом году я брала у Ассанжа интервью в посольстве, и в фильме есть моменты, когда трудно поверить, что это не он на экране. Камбербэтч не так изображает, как проживает своего персонажа, и точное сходство голоса, языка тела и манер поражает. Он ухватывает невероятную способность Ассанжа очаровывать и обольщать, отравлять и манипулировать, в то же время создавая мимолетное впечатление о его обособленности.

Когда Камбербэтч впервые прочитал сценарий, его обеспокоило, что Ассанж там изображался как какой-то мультяшный злодей. «Думаю, Дисней может откусить мне голову за такие слова, но все с этим согласны». Он погрузился в исследования, без конца читая и опрашивая людей, знавших Ассанжа, и постепенно сценарий преобразовался в более точное изображение. Его игра во многом опирается на его исследования о детстве Ассанжа. «Я знаю, что говорить 'Что ж, когда я был ребенком…' – это фрейдистское клише, но, честно говоря, в случае с Джулианом это абсолютно верно. Быть ребенком матери-одиночки, быть преследуемым по всей стране склонным к насилию отчимом, который состоял в секте, – быть вырванным из любого окружения, где он мог бы понять, кто он такой по отношению к другим людям, а затем стать подростком-хакером и вырасти в кибер-журналиста – для меня это все очень логично. И сегодня он все еще беглец. Мне это кажется глубоко трогательным.

Он продолжает обособляться. Он сжег каждый мост, который построил. И временами я понимаю, почему, ведь он движется по траектории, отличной от траекторий других людей. И поэтому он не может формировать человеческие отношения, существующие в других организациях. И это трагично».

Те, кто знает Ассанжа, часто предполагают, что у него может быть расстройство аутистического спектра. Камбербэтч говорит, что понятия не имеет, правда ли это, но, кажется, подозревает, что нет. «Вся эта история со сжиганием мостов может быть просто косвенным следствием того, что случилось с ним в детстве. Как можно построить доверительные отношения, если вас их постоянно лишают?» Однако он не верит и в теорию, что Ассанж – просто тщеславный эгоист. «Потому что на это можно возразить следующее: нет, он же, по сути, подставляется под удар из-за того, во что он верит, жесткой идеологии, и это бескомпромиссная позиция. Такое поведение кажется солипсистским, но это из-за его убеждений».

Эту идеологию Камбербэтч разделяет только до определенной степени. Он протестовал против войны в Ираке и вместе с миллионом других участвовал в протестном марше в 2003 году. «И то был такой прекрасный день. Хотя меня несколько отвлекал, – тут он начинает хихикать, – один протестующий с плакатом, на котором было написано: 'Единственный Буш, которому я доверяю, – мой собственный' [игра слов: фамилия американского президента Джорджа Буша значит «куст», в переносном значении – «поросль на лобке»], и это всегда меня смешит. Но если вспомнить тот день, это единственное, что заставляет меня смеяться. Было только уныние от понимания, что эта акция ничего не значит». Когда в 2010 году он читал отчеты Викиликс в «Гардиан» о том, на что были способны западные войска, он был в ужасе. «Отряды смерти, жертвы среди гражданского населения, плохо вооруженные солдаты, стратегические неудачи, ожесточение солдат, террор гражданских лиц: нахлынули все худшие страхи, которые мы испытывали по поводу той войны, и, мне кажется, это было необычайно».

Но Ассанжу и его сторонникам рано радоваться: оказывается, Камбербэтч явно неоднозначно настроен насчет того, на что способны Викиликс и другие кибер-информаторы вроде Эдварда Сноудена. Он обеспокоен известиями о массовых слежках Агентства национальной безопасности США и Штаба правительственной связи Великобритании, и ему не нравится мысль о том, что кто-то читает его личные электронные письма: «Это не ваше дело, – но затем добавляет, – Но, возможно, вы спасли меня от смерти в метро в прошлую среду. Если они спасают жизни, как мы можем говорить, что это менее важно, чем гражданские свободы? У вас нет никаких гражданских свобод, если вы мертвы. Не будет ли лицемерием говорить, что мы должны знать все о нашем правительстве, но правительство не может ничего знать о нас?» Ассанж выступает за полную прозрачность институтов власти и полную конфиденциальность частных лиц. «Но если вы – частное лицо, пакующее взрывчатку, которая ради достижения политических целей убьет людей и разрушит то, что мы знаем как демократию, тогда вы – нечто большее, чем просто частное лицо».

Что до Брэдли, ныне Челси, Мэннинга, молодого офицера армии США, слившего Ассанжу сотни тысяч военных записей, дипломатических телеграмм и других государственных тайн США и только что приговоренного к 35 годам заключения, Камбербэтч по-человечески симпатизирует ему. «Но он нарушил закон. Он знал, что делает». Мэннинг подал президенту прошение о помиловании, но Камбербэтч не видит, почему Обама должен его удовлетворить. «Он сделал то, что сделал, из убеждения, что сигнал тревоги должен был прозвучать. Но его начальство, возможно, было вправе сказать ему: беспокоиться об этом – не в твоей компетенции внутри военной иерархии, и вот почему он был приговорен. Он принял присягу, и он нарушил эту присягу».
Для меня это звучит так, как будто в Камбербэтче говорит бывший ученик частной школы, но я не решаюсь сказать ему об этом, потому что он устал от типично британских критических отзывов насчет того, что он слишком аристократичен, чтобы заслуживать успеха. Его родители, оба нерегулярно работающие британские актеры Тим Карлтон и Ванда Вентам, наскребли сумму, еле хватившую на обучение их единственного сына в Хэрроу, в неоправдавшейся надежде, что он выберет карьеру более надежную, чем актерская. Он отлично провел время в Хэрроу, но прямо оттуда направился в школу драмы в Манчестере, и сейчас к нему приклеился ярлык большого барина, который таблоиды на него навесили. Когда я прошу его назвать самое досадное ложное представление о нем, он ворчит: «Думаю, ‘Дейли Мейл Онлайн’ охватила практически все».

Пресса, пишущая о знаменитостях, также любит прохаживаться по его статусу холостяка, умудряясь публиковать новую фотографию и сплетню практически каждую неделю, представляя публике новую «таинственную красотку». Актриса Оливия Пуле, которую он встретил в школе драмы и которая играла пиарщика тори Эмму Мессинджер в «Гуще событий», была его девушкой на протяжении двенадцати лет. Их отношения закончились в 2011 году, и Камбербэтча всегда очень злит предположение, что он бросил ее после успеха «Шерлока». Он часто говорил о том, что хочет стать отцом, но к его 37 годам пока нет никаких признаков, что это произойдет.

На самом деле вполне возможно, что он ни о чем таком и не говорил. Камбербэтч достиг того уровня славы, где даже самое проходное замечание тщательно разбирается на предмет скрытого смысла и ретранслируется миру как заявление чрезвычайной важности. Из последнего – репортаж о том, что он увлечен Мэттом Дэймоном и отчаянно желает быть ему представленным.

«Я должен объяснить всю эту историю с Мэттом Дэймоном, – смеется он. – Я его большой поклонник, я думаю, он отличный актер. Я упомянул об этом в телефонном интервью, и женщина на другом конце линии говорит, – он изображает дурацкий писклявый американский акцент: – 'Правда? Вам он правда нравится? Правда? Почему?' Я такой: 'Почему? Ну, эм, потому что он очень талантливый актер, он в жизни сделал много замечательного, я думаю, он отличный. Было бы здорово с ним встретиться'. 'Вы хотите с ним встретиться?' 'Э, ну, да, я хочу сказать, конечно было бы здорово его встретить и позависать где-нибудь вместе'. 'Что ж, мы можем этому поспособствовать!' 'О, ок. Прекрасно. Передайте, что я большой фан. Было бы здорово его увидеть'. – Он закатывает глаза. – На следующий день: 'Броманс Бенедикта Камбербэтча и Мэтта Дэймона!' Знаете, – смеется он, – вся эта фигня». Его это бесит? "Ну, иногда. Но в основном забавляет. Нельзя слишком этим всем проникаться».

Он не думает, что сейчас он бесконечно лучший актер, чем был до «Шерлока», когда ему не приходилось иметь дела с таким безумным вниманием. «Нет, я думаю, просто сейчас меня больше зовут сниматься. И чем больше ты снимаешься, тем больше люди верят, что ты способен это делать». Но эти неудобства вряд ли скоро закончатся: в этом году он появится еще в двух крупных фильмах: «Август: округ Осейдж» и «12 лет рабства», а еще он недавно закончил сниматься в третьем сезоне «Шерлока».

«В последний день съемок я был очень сентиментален и думал: 'Ох, я снова должен с ним попрощаться'. Он – до хрена тяжелая работа, всегда был, но я люблю его, и мне было грустно, что пройдет много времени, пока я увижу его снова». Он особо не рассказывает о новом сезоне, если не считать скромного: «Что ж, там будет воссоединение, которое не обязательно пойдет по плану. И там будет связывающее вместе переживание, которое снова очень надежно соединит Шерлока и Ватсона. И еще будет новый союз в форме брака, в котором Шерлок примет участие, так что мы все увидим».

Прежде чем он уходит, чтобы возобновить репетиции другого фильма, «Имитационной игры», где он играет еще одного реально существующего персонажа, Алана Тьюринга, я начинаю задавать свой последний вопрос, но он угадывает его еще до того, как я заканчиваю. Думает ли он когда-нибудь, что прямо в этот момент…
«Он все еще там? Да. Я много об этом думаю». Ассанж остается беглецом в посольстве Эквадора, и Камбербэтч часто проходил под окнами, гадая, выйдет ли он когда-нибудь оттуда.

«Как все обернется? Я не знаю. Вполне вероятно, что он все еще будет там и через двадцать лет, правда же?»

• Подзаголовок этой статьи был исправлен 16 сентября 2013 года из-за того, что он неправильно отражал детали интервью.


Бенедикт Камбербэтч: Челси Мэннинг и гражданские права – транскрипт интервью

Интервью Декки Эйткенхэд с Бенедиктом Камбербэтчем: неотредактированный транскрипт комментариев актера о Челси Мэннинг

15 сентября актер Бенедикт Камбербэтч написал в «Гардиан», что он считает, будто его взгляды были неправильно истолкованы в интервью Декки Эйткенхэд, опубликованном в журнале «Уикэнд». Его письмо было опубликовано под статьей, и в нем говорится: «Считаю ли я, что [Челси] Мэннинг должна быть помилована? Да. Считаю ли я, что это случится? К сожалению, нет. Касательно [Эдварда] Сноудена я сказал в интервью, что использование угроз жизни в качестве причины для ущемления гражданских свобод путем навязчивой правительственной слежки может представлять такую же опасность для демократии, как и терроризм, который такие действия призваны предотвращать. Это по какой-то причине не было напечатано».

Мы рады прояснить любые недоразумения по поводу комментариев Камбербэтча о Мэннинге и гражданских правах, публикуя неоредактированный транскрипт этой части интервью. Примечание редактора: вводный абзац оригинальной статьи, в котором говорилось, что Камбербэтч «говорил о том… почему Челси Мэннинг заслужила свой приговор», давал неправильное представление о том, что Камбербэтч сказал в интервью: это была редакторская ошибка (заголовки и вводные абзацы пишутся не тем человеком, который берет интервью) и она исправлена в онлайн-версии. Мы приносим извинения за эту ошибку.

Декка Эйткенхэд: Как вы себя чувствовали, наблюдая за процессом по делу Мэннинга?

Бенедикт Камбербэтч: Ужасно. Потому что он молодой человек и сделал то, что сделал, из убеждения, что сигнал тревоги должен был прозвучать. Поспешной реакцией было бы вывалять его в грязи и сказать, что он запутавшийся ребенок, который даже не уверен в своем поле. Я думаю, что это не имеет отношения к тому, что он пришел к своему начальству и сказал: 'Меня это беспокоит'. Но его начальство, возможно, было вправе сказать ему: беспокоиться об этом – не в твоей компетенции внутри военной иерархии, и вот почему он был приговорен. Он принял присягу, и он нарушил эту присягу – он нарушил правило и знал о том, что нарушает его. Трагедия в том, что он сделал это из очень сильной убежденности. На личном уровне мне очень жаль парня, это очень, очень суровый приговор. Но я понимаю, почему он должен был быть приговорен, конечно, понимаю.

ДЭ: Должен ли он быть помилован?

БК: [раскрывает поднятые ладони и вздыхает] Пффф. Как я сказал, он нарушил присягу, так что он знал, что делает. Но он сделал это по понятным причинам. Опять же, я думаю, слишком категоричным будет сказать, что он должен быть помилован. Я просто думаю, что приговор был слишком суровым. Но я понимаю, почему он был приговорен. Он знал, что делал.

[По отношению к массовой слежке и гражданским свободам]

БК: И теперь оказывается, что наши правительственные организации, Агентство национальной безопасности США и Штаба правительственной связи Великобритании, подслушивают личные разговоры в целях искоренения терроризма и фундаментализма. Но поступая таким образом, они размыли гражданские свободы до такой степени, что мы отвечаем огнем на огонь и становимся обществом Оруэлла в нашем фундаментальном подходе к борьбе с фундаментализмом? Это какая-то страшная попытка сделать невозможное. Я не эксперт в разведке. Я не хочу, чтобы вы видели, что я смотрю в интернете, или знали мой пароль к фейсбуку или к банковскому счету, или слушали сообщения друзьям и любимым, людям, которых я люблю или ненавижу, это не ваше дело. Но, возможно, вы спасли меня от смерти в метро в прошлую среду. Они не собираются рассказывать нам, что там в точности за информация. И это мощная вещь, которой стоит бояться, потому что они могут просто сказать: мы вам не расскажем, но это для вашего же блага. Они всегда могут так сказать. Я боюсь того, как быстро это все развивается, вот что меня беспокоит. Все происходит так быстро. У меня нет мнения на этот счет, я не знаю, правильно это или неправильно.

ДЭ: Не знаете?

БК: Если они спасают жизни, как мы можем говорить, что это менее важно, чем гражданские свободы? У вас нет никаких свобод, если вы мертвы. Что, на мой взгляд, неправильно, так это то, как быстро это все становится законом, который позволяет задержать журналиста в аэропорту в этом ужасном состоянии неопределенности между юрисдикциями, которые не относятся ни к какому международному праву. Я только говорю то, что в вашей газете уже сказал каждый. Это очень беспокоит, это нужно притормозить и обсудить. Все происходит так быстро. И в то же время у Алана [Расбриджера, редактора «Гардиан»] как у редактора есть эти материалы – я не говорю, что он их продаст, – я доверяю ему, я верю в его основные принципы. Но я могу понять, почему кто угодно испугался бы – как персонаж Лоры Линни [в моем новом фильме «Пятая власть»], всякий, кто много лет работал в разведке, нервничал бы по поводу редактора газеты, обладающего такой информацией. Я не говорю, что они правы, я просто говорю, что могу понять их точку зрения.

Я думаю, что прозрачность очень важна, но должна ли прозрачность распространяться на наши разговоры? Не будет ли лицемерием говорить, что мы должны знать все о нашем правительстве, но правительство не может ничего знать о нас?

ДЭ: Ассанж сказал бы, что это потому, что вы – частное лицо.

БК: Совершенно верно. Но если вы – частное лицо, пакующее взрывчатку, которая ради достижения политических целей убьет людей и разрушит то, что мы знаем как демократию, тогда вы – нечто большее, чем просто частное лицо в демократии. Я боюсь ответа огнем на огонь, и я думаю, что мы слишком быстро двигаемся вперед, и нам нужно это обсудить.


Оригинал интервью
Оригинал транскрипта

Этот пост в Tumblr

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив