Интеллигент на троне опасен не только для себя, но и для окружающих

awas1952 — 28.11.2018 В полемике «Николай Кровавый» + «Холуй и Царь» первый автор несомненно путается в деталях (да одно заявление «Мог ли в царской России сын крестьянина хотя бы мечтать о том, чтобы стать лётчиком? Конечно нет» вопиюще далеко от перечня реальных лётчиков тех времён, вышедших из крестьян), что и подмечает второй — профессиональный историк. Но, увы, первый лучше оценивает состояние Российской империи при Николае II Александровиче Романове (во многом обусловленное действиями его отца и деда) в целом. Прорывов на отдельных направлениях было немало. Но интегральный показатель состояния страны — доля в общемировом производстве — после реформ 1861-го года рос куда медленнее, чем у главных конкурентов — Соединённых Государств Америки, выбравших самостоятельное промышленное развитие по результатам гражданской войны 1861–1865-го годов, и Второй Германской империи, официально созданной на рубеже 1870–1871-го годов, а на некоторых направлениях — например, в производстве зерна — даже падал.

Связано это прежде всего с тем, что дворяне предпочли не вкладывать деньги, полученные за крестьянские земельные наделы, в хозяйство страны, а проедать — по большей части за рубежом. Похоже, они ещё со времён Петра I Алексеевича Романова (и уж несомненно с 1762-го года, когда получили от Петра III Фёдоровича Романова право не числиться на государственной службе) в массе своей — хотя и с изобилием исключений — не считали ни Россию своей родиной, ни русский народ родным и не связывали собственное будущее с благополучием страны и народа. Поэтому развивалось производство по большей части на иностранные кредиты да инвестиции. А инвестор вкладывает деньги в то, что нужно не месту инвестирования, а месту его постоянного обитания. Да и кредиты предоставлялись по большей части связанные — на приобретение того, в продаже и/или создании чего заинтересован кредитор. В результате за шесть десятилетий так и не возникло целостное хозяйство из взаимосвязанных взаимоподдерживающихся производств. Зависимость страны от импорта считалась опасной ещё в мирное время, а уж в военное оказалась убийственна. Так, авиационная промышленность Российской империи в довоенное время была вполне мирового уровня и по количеству, и по качеству (а в части многомоторных самолётов — первой в мире), но авиамоторной промышленности так и не возникло, и с началом войны, когда импорт немецких моторов прекратился, а французских, английских, американских сократился почти до нуля, авиапромышленность оказалась почти парализована.

Разумеется, Николай II Александрович Романов лично виновен лишь в ничтожно малой части постигших империю затруднений и несчастий. И насколько хватало его сил — старался их исправить. Увы, сил как раз хватало на немногое. И при нём обстановка в целом стремительно ухудшалась.

Специалисты по истории экономики по большей части полагают, что тогдашние сложности развития нашей страны ещё при Александре&nbps;III Александровиче Романове сплелись в гордиев узел, вряд ли поддающийся распутыванию. Государственный переворот 1917-03-15 только затянул его туже, так что следующий переворот 1917-11-07 совершили те, кто ещё в мирное время был вполне уверен в жизненной необходимости рубить его и уж потом на освободившемся месте создавать цельную и в то же время управляемую структуру. Но сам последний — пока! — император вряд ли был способен на столь решительное действие.

Не помню, кто из президентов СГА установил на рабочем столе в Овальном кабинете табличку с надписью (с обеих сторон, чтобы и себе напоминать, и посетителям объяснять) «I am not solver. I am decider» — «Я не решаю задачи. Я принимаю решения». Я же как раз не decider, а solver. Не мне — человеку, способному рассматривать десятки вариантов решения и в каждом находить как достоинства, так и недостатки — ругать других людей, по сходной причине оттягивающих необходимые действия. Но и по собственному опыту, и по многочисленным наблюдениям уверен: на посту, откуда невозможно перевалить принятие большинства решений куда-то повыше, необходим именно decider. Увы, Николай II Александрович Романов, судя и по воспоминаниям современников, и по результатам его деятельности, скорее solver.

Поэтому все его благие намерения упирались в стену его собственной нерешительности, а заодно застревали в баррикадах многочисленных противоречивых частных интересов его изобильной родни (в том числе зарубежной) и множества иных сильных мира сего. Решимости на преодоление баррикад, на персонально ущемляющие кого-то действия — тоже не хватало.

Лично император весьма близко соответствовал лучшим чертам популярного тогда типажа, именуемого интеллигентом (в наши дни немалая часть этих черт подзабыта, а интеллигентами зовутся люди, от чьего вида покоробило бы не то что Чехова, но и Боборыкина — автора термина). Его поведение после переворота — профессионального риска правителя — также безупречно. Увы, всё это не отменяет правило, доказанное многовековым историческим опытом: лучшее, что может сделать интеллигент на троне — уйти в отставку немедленно.

Полагаю, автор первой из вышеуказанных статей мог бы высказаться существенно точнее (и вежливее), а автор второй — учесть, что состояние страны было далеко не столь благостно, как можно предположить по высшим её достижениям. Надеюсь, другие исследователи той же эпохи учтут и опыт данной полемики, и реальную сложность тогдашних обстоятельств.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив