Инженер-радиофизик, философ и будущий писатель (об образовании)

evaevg — 18.01.2017

Мой сынка, кто не в курсе, учится в 10-м классе очень крутого рейтингового лицея и вечно участвует и побеждает в каких-то там конкурсах (ну а чего, могу же я похвастаться). Делает это он добровольно и с песней, я вообще здесь не причем. Потому что мой гениальный отпрыск желает стать (внимание!) писателем. Всвязи с чем будет штурмовать ведущие вузы страны. В лицее с этого года все посходили с ума, все скачут и бьются в истерике по поводу грядущего через полтора года ЕГЭ, и у меня такое ощущение, что они там не столько учатся, сколько тренируются перед этим эпохальным событием. Впрочем, я, как истинная мать-ехидна, в этой гонке и истерии никакого участия не принимаю, злостно прогуливаю родительские собрания, и вообще, стараюсь как можно меньше вникать в процесс. У Дани и без меня все прекрасно получается.

Больше меня беспокоит Данин выбор профессии. Хотя ничего удивительного, это наследственное. Я всю жизнь графоманю, братец мой тоже что-то пописывает. А папаша наш даже книги издавал, правда, не литературного, а скорее научного содержания, он доктор философских наук.

Но я несколько напрягаюсь от не самого тривиального выбора Дани. Вообще, творческая профессия – это такое рисковое мероприятие, и наверх пробиваются единицы. С другой стороны, нельзя же давить в ребенке мечту. В общем, мы готовимся в МГУ (я надеюсь на журналистский, но Даня по ходу больше склоняется к филологическому). Да, знаю, конкурс большой, бюджетных мест мало. Но не зря же он сам пробился в лучший по рейтингам лицей Москвы (как он туда поступал, даже страшно вспомнить) и даже там уже второй год остается одним из лучших учеников.

Я до девятого класса училась в обычной советской школе рядом с домом. Училась очень хорошо. Немного не дотягивала до отличницы исключительно из-за собственной лени и полному равнодушию к оценкам. А в девятом классе меня, честно говоря, вообще стали интересовать другие вещи – конец восьмидесятых: секс, наркотики, рок-н-ролл. Не, ну не секс конечно, да и не наркотики - это я загнула) Но мальчики, алкоголь, сигареты и русский рок занимали меня куда больше, чем учеба в школе. Учеба мне всегда давалась легко, и я привыкла не напрягаться, что, наверное, не очень хорошо повлияло на мой характер. Напрягаться мне до сих пор в лом.

После девятого класса одна из моих подружек, Наташа, попросила меня ей помочь:

- Жень, тут в Раменках недалеко открылась гимназия, там набирают профильные классы, при МГУ, говорят. Вот, я хочу в литературный класс поступать.

Надо сказать, что мои первые литературные опыты я проводила как раз с Наташей, хотя мы не столько писали, сколько устно проговаривали сюжеты и называли это «придумыванием». Но я не собиралась становиться писателем, и вообще считала, не без оснований, что моя стезя – это точные науки. Я даже как-то в 6 классе заняла какое-то неплохое место на районной олимпиаде по математике. Да и тогда вообще, кажется, считалось, что гуманитарий – это тот, у которого плохо с математикой. А так как с математикой у меня было хорошо, то какой же я гуманитарий?

Надо еще добавить, что в нашей школе были проблемы с литературой, а точнее, с преподавателями по литературе. В седьмом и девятом классе (в восьмом я не училась, как раз реформировали школу, и мы перескочили через класс) молоденькие практикантки сменялись практически каждую четверть. Программа из-за этого, естественно, не усваивалась вообще. К примеру, мы даже не изучали «Евгения Онегина». Ну, то есть одна практикантка уволилась до того, как мы должны были его начать, а когда ей нашли замену, новая сразу заявила, что пройти этот бессмертный роман в стихах мы просто не успеваем, а потому приступим сразу к «Герою нашего времени». Но даже то, что мы изучали, проходило в основном мимо нас. Класс у нас был непростой, да еще и отягощенный хулиганом районного масштаба (из тех, которые стоят на учете в детской комнате милиции и «по которым тюрьма плачет»), практикантки опыта усмирения хулиганов такого калибра не имели, уроки проходили кое-как, через раз срывались. Короче с этим предметом был полный швах.

Но Наташка всерьез подумывала о том, чтобы пойти на филологический, и потому ей захотелось попробовать свои силы в новомодной тогда гимназии.

- Ну, классно, попробуй, - ответила я Наташке.

- Ой, Жень, а ты не сходишь со мной, за компанию? А то мне одной страшно? – попросила меня Наташка. Девушка она и вправду была стеснительная.

- Ладно, схожу, чего уж.

Гимназические классы организовывали на базе обычной школы в соседнем микрорайоне. Никаких документов для прохождения вступительного экзамена не требовалось, просто заполнить анкету с указанием ФИО, адресом и номером школы. Я тоже заполнила анкету, не шляться же по коридорам четыре часа. Посижу рядом, может, Наташке помогу, чем смогу. С нами, кстати, увязались еще двое наших одноклассников, уж не упомню, зачем они поперлись за нами. Мальчики были из середнячков, учились без особых успехов. Ну, вместе веселее.

Зашли, сели. Открывают задание – сочинение и теоретический блок из десятка вопросов вроде «Что такое эпос?». Ну и (та-дам) тема сочинения: «Автор и герой в романе «Евгений Онегин».

На задней парте, где сидели наши одноклассники, послышались судорожные вздохи.

- Жень, - аккуратно позвал меня Миша. – А ты «Евгения Онегина» читала?

- Ну да, - ответила я, как девушка начитанная и считающая чтение одним из главных удовольствий, я, безусловно, не могла пройти мимо шедевра Пушкина.

- Ух ты! – восхитился Миша, который, вероятно, считал, что основанием для чтения может стать только обязательный приказ учителя. – А кто такой был Онегин?

- В смысле? – не поняла я, пытаясь сообразить, как можно в двух словах это объяснить.

- Ну, он по жизни был кто? Крестьянин?

Наташка рядом со мной аж закашлялась. Ну да, а че нет то. Изгнав из расшалившегося подсознания образ Онегина в тулупе на санях, стегающего старую клячу, везущую хвороста воз, я попыталась найти ответ. Своим же надо помогать. Хотя представить себе, как можно вообще не знать об этом ничего, я не смогла. Ну, что-то же должно было до него дойти. Ну, хотя бы «Мой дядя самых честных правил» или «Я вам пишу, чего же боле».

Не найдя ничего лучшего, я спросила:

- Ну, хоть «Героя нашего времени» ты читал?

- Читал, - обрадовался Мишка.

- Ну, по социальному статусу, Онегин примерно как Печорин. Короче, пиши про Печорина.

Понимая весь бред подобного совета, я все же утешилась тем, что образ Печорина все же гораздо ближе к Онегину, чем образ некого крестьянина.

Наташка уже вовсю строчила сочинение. Сидеть тупо четыре часа было скучно, и я тоже решила, что напишу сочинение. Спроси меня сейчас, что можно написать на тему «Автор и герой в романе», я не отвечу. Сравнивать автора с героем? Писать об отношении автора к своему герою? Но, видать, в ту пору я нашла, что написать. Но смысл того опуса канул в историю, убейте меня, не вспомню, что я несла…

Ближе к концу второй наш одноклассник, Димка, попросил меня проверить его сочинение на предмет грамматических ошибок. Я согласилась, не трудно ж…

Читаю и удивляюсь:

«Татьяна Ларина и сестра ее, Елена…»

- Дим, солнце мое, а с чего ты решил, что сестру Татьяны звали Елена?

- А как ее звали? – искренне удивляется Дима.

- До сегодняшнего дня я была уверена, что ее звали Ольга. Хотя теперь я уже тоже засомневалась. Скажи мне, любезный, ты тоже что ли «Онегина» не читал?

- Ну, так, - замялся Дима. – Проглядел так краем глаза.

Ну, справедливости ради, думаю, не все соискатели были так волшебно подготовлены, как наши одноклассники.

Впрочем, в гимназию эту я поступила, к своему изрядному удивлению (теоретическую часть я вообще писала через пень колода, своими словами и уверена, что мои определения были далеки от определений из учебника). Наташка тоже поступила. Поэтому я и сменила школу на гимназию. Если бы Наташка не поступила, вряд ли я бы ушла из своего родного класса.

Классная руководительница наша, к слову, математичка, пришла в шок, когда я ей сообщила, что ухожу в литературный класс.

- Ты же технарь! – недоумевала она. – Какой же из тебя гуманитарий?

Попав в новый класс, собравшем ботаников со всей Москвы и Подмосковья (были те, кто каждый день ездили из Клина и Подольска), я попала под влияние царящей там атмосферы. Все, как один, жаждали знаний и готовились поступать в МГУ. Первый год я даже увлеклась и вполне прилично закончила 10-й класс. Определилась я и с выбором, куда поступать. Конечно, МГУ. Во-первых, что я рыжая, что ли, раз тут все туда? А во-вторых, мои родители именно его и закончили в свое время, а мама вообще там работала всю жизнь, правда, к ее специальности это никак не относилось. Мамина работа называлась загадочно и очень по-советски «Комитет народного контроля». С факультетом тоже проблем не возникло. Оба мои предка заканчивали философский, да и меня, честно говоря, тянуло. И я даже прилежно посещала «Школу юного философа» при факультете, что-то вроде подготовительных курсов.

Против моего выбора была мама.

- Философ – это не профессия, - припечатала она меня, как только узнала, что я в некотором роде, желаю продолжить трудовую династию.

Философии действительно трудно найти практическое применение, тем более, в то время. А на дворе стоял 1992 год.

- Сама-то закончила, - возмутилась я.

- Вот именно поэтому я сейчас и вынуждена искать работу и срочно получать профессию бухгалтера. Потому что, как ты знаешь, наш комитет расформировали.

- Так ты же по специальности не работала.

- А ты знаешь мою специальность? – прищурилась мама.

- А что, это важно?

Мама ушла в комнату и вернулась, потрясая красным (!) дипломом. В графе специальность значилось «Преподаватель научного коммунизма».

Ну, вы поняли? Переубедить маму и уверить ее в полезности философии в реалиях зарождающегося капитализма я не смогла, что не удивительно. Попробуйте остаться в такой специальностью с двумя несовершеннолетними детьми при безработном бывшем муже (тот вообще в журнале «Коммунист» работал).

Чем ближе подходило время моего поступления, тем больше напрягалась мама. Она грозилась, что поднимет все связи (а она там работала лет пятнадцать и многих знала), что не даст мне поступить на философский, что может мне организовать блат в некоторые факультеты (например, мне предлагалась вполне себе близкая по духу «социология»). Но я в ту пору словила юношеский максимализм, и бунтарский дух не позволял мне идти на компромиссы. К тому же к учебе я подостыла, и как у любой шестнадцатилетней барышни, на первый план вылезли романтические приключения и попойки веселые дружеские посиделки.

Противостояние носило уже характер, несовместимый с совместным проживанием. Кончилось это тем, что я заявила, что поступать по блату не буду – это, дескать, ниже моего достоинства. А если мне перекроют дорогу на вожделенный философский факультет, то я вообще поступать никуда не буду.

От перспективы, что в нашей высокообразованной семье появится первый ренегат со средним образованием, мама пришла в такой ужас, что конфликт перестал совмещаться не просто с проживанием в одной квартире, но и с жизнью вообще. Я, скорее из чувства противоречия, нежели из великой любви к философии, уперлась рогом. Мама моя в принципе не знает слова «компромисс». Думаю, что не спаси ситуацию мой будущий тогда еще, первый муж, я реально бы осталась без вышки. В тот год-то точно.

Мой будущий муж тогда как раз закончил Бауманку. И безрезультатно ухаживал за мной – я им не интересовалась вообще, максимум, позволяя с собой дружить.

- Жень, без высшего образования никак нельзя. У тебя же неплохой аттестат.

Разговор происходил летом, а мне было по фигу на вузы, к тому же почти все сроки подачи документов я пропустила.

- И что?

- Надо поступить хоть куда-нибудь!

- Куда?

- Вот у вас рядом МИРЭА, там вроде принимают еще документы на последний поток.

- Радиофизика, электроника и автоматика? – чуть не упала я. – Нет, ну математику-то я наверное сдам, с сочинением тоже проблем не возникнет, за два года в литературной гимназии я навострячилась их писать так, что могла без проблем отписать нужный объем текста на любую тему: от проблем мелиорации нечерноземья до роли тушканчиков в экологической системе степей Казахстана. Не имея понятия ни о тушканчиках, ни о нечерноземье и даже близко не понимая значения страшного слова «милиорация». Но вот физика?

С физикой у меня были проблемы. Не, пока мы изучали статику, динамику и механику – проблем не было. Я вполне себе могла представить, что такое маятник и исходя из логики расставить вектора приложения сил. Но вот когда дело дошло до электричества, все, меня замкнуло. Нет, я знала, что ток – это движение отрицательно заряженных частиц. И все. Что это за частицы, чем они заряжены и куда их несет, я даже близко не могла вообразить. Вот провод, вот розетка, вот лампочка загорается, как только в розетку воткнут вилку. Что там происходит внутри, я себе представить не могла. Да и не хотела, если честно. Проще было считать это - магией, волшебством.

- Подавай документы, я тебя подготовлю, - вздохнул мой будущий муж.

И он действительно меня подготовил, и с этих занятий и начался наш роман, а после поступления я переехала к нему и вышла за него замуж. Но это совсем другая история.

Поступила я исключительно из-за высоких баллов по математике и за сочинение. И еще благодаря везению – билет по физике был про закон Архимеда, а это еще худо-бедно находится в плоскости моего понимания.

А что такое электричество я до сих пор не понимаю, хотя и являюсь по первому высшему образованию дипломированным инженером-радиофизиком. Как работает радио, тоже не спрашивайте – тайна сия велика есть. Знаю только, что там замешаны загадочные волновые процессы (только не спрашивайте, что такое волновые процессы, я и так запуталась).

Так вот, возвращаясь к началу поста (эка меня понесло, как обычно). Я знаю, что нельзя ни о чем жалеть в этой жизни. Но иногда я все-таки жалею об одном. Не о двух неудачных браках, не о каких-то там других вещах. Я жалею, что так и не получила то единственное образование, которое хотела (второе высшее пришлось получать, чтобы все же зарабатывать, экономическое, потому как инженер-радиофизик – это не совсем философ, но в смысле трудоустройства в девяностых мало чем от него отличался).

И я не хочу, чтобы мой сын получил не то образование, которое хотел. Даже несмотря на то, что я сильно рискую - ну должен же быть у нас в семье хоть один человек, имеющий денежную профессию.

        А как вы думаете? Надо ли влиять на выбор ребенка, склоняя его к поступлению, в тот институт, который кажется вам наиболее перспективным? Или денежным? Или надежным?

Сохранено

</>

Инженер-радиофизик, философ и будущий писатель (об образовании)

Мой сынка, кто не в курсе, учится в 10-м классе очень крутого рейтингового лицея и вечно участвует и побеждает в каких-то там конкурсах (ну а чего, могу же я похвастаться). Делает это он добровольно и с песней, я вообще здесь не причем. Потому что мой гениальный отпрыск желает стать ...

Читать полностью

Источник

Оставить комментарий

Популярные посты:

rurik_l

А они что талибов в Афганистане победили?

matsam

Вечернее

o_uyevve

Норвежский художник Peder Balke

masterok

Касьянов продает квартиру в Москве

irina-chaykina

Я на "краю земли" или Как обнулить свою жизнь

inna_budapest

Ко Дню 7 ноября ветчину сварила я.))

travnikovug

Как водится, и как обычно

ru_aviation

Музей Воздухоплавания в Белграде: Ikarus S-49C.

• Ранее
• Архив