"Имеди". Разбор полётов


В этой нашумевшей истории и её сегодняшних оценках есть несколько аспектов - чисто профессиональный, этический и политический - в которых стоило бы разобраться. Сразу оговорюсь, что сюжета, переведённого на русский, я пока не видел, поэтому могу опираться только на оригинальный видеоряд, а также на описание его сути в СМИ и в ЖЖ.
1. Многие сегодняшние комментаторы уверены, что без согласия или даже прямого указания президента Саакашвили такая передача не могла бы выйти в эфир. Не исключено, что в данном случае мы оказались в плену собственных стереотипов, сформировавшихся у нас в последние 10 лет. Мы привыкли, что на современном российском телевидении без санкции АП не может быть запущен ни один серьёзный проект, тем более политический, а потому считаем, что и в других краях царят точно такие же порядки. Хотя чисто теоретически, конечно, не исключено, что Саакашвили был в курсе готовящейся передачи. Однако этому противоречит его почти моментальная и очень резкая реакция на состоявшийся эфир, а также угрозы репрессий в адрес "Имеди" со стороны властей вплоть до отзыва лицензии.
2. Сам по себе жанр провокации в журналистике допустим. Он привлекает внимание аудитории и к самому СМИ и к поднимаемой им проблеме. Однако в случае с "Имеди" авторы явно перегнули палку. Дело в том, что в обычной ситуации для значительной доли зрителей и слушателей телевидение или радио работает в т.н. фоновом режиме, т.е. аудитория не вслушивается в каждое произнесённое слово, не анализирует его и не запоминает. Именно поэтому на предупреждение об инсценировке, которое могло прозвучать перед сюжетом, обратили внимание далеко не все. А вот когда в эфире вдруг звучат, да ещё произнесённые с надрывом, некие ключевые слова вроде "срочная новость", "мы прерываем наши передачи", а также "теракт", "война", "ЧП" и тому подобные - внимание к этому тексту и соответствующему видеоряду резко возрастает. Есть и ещё одно обстоятельство, которое подвело журналистов: их "военный" сюжет был довольно продолжительным по времени, а значит, нашлось немало зрителей, которые включили свои телевизоры уже во время передачи, и у них просто не было шанса узнать, что это лишь инсценировка. Предупреждающих об этом титров также не было.
3. Сервантес призывал не вспоминать о верёвке в доме повешенного. Профессиональным журналистам этот этический принцип всё же не очень подходит, поскольку, если факт имел место, о нём следует информировать. Но вот придумывать ещё одну верёвку и "шутить" в присутствии родственников повешенного на эту тему - явно непозволительно. Мне кажется запредельно жестоким, и потому абсолютно недопустимым, рассказывать о виртуальных бомбардировках и танковых атаках в стране, которая лишь совсем недавно перенесла самую что ни на есть настоящую войну, в которой погибли и были покалечены сотни людей, а десятки тысяч, потеряв свои дома и всё имущество, стали беженцами. М.б. когда-нибудь, лет через 10 или 20, когда заживут все раны, такие сюжеты и можно давать в эфир, но пока боль жива - это должно быть под категорическим запретом.