Imagine all the people...

lev_semerkin — 29.09.2025 .
..living life in peace.

«КАНТГРАД», А.Патлай, ТЕАТР ДОК, 2016г. (9)

На первый взгляд это спектакль «доковский» в самом буквальном смысле, то есть документальный, основан на воспоминаниях русских и немцев о совместной жизни в Восточной Пруссии/Кенигсбергской/Калининградской области в 1946-1947 годах.

А у меня к этому времени/месту есть некоторый родословный интерес.

Старшая сестра моего отца жила там примерно в это время. (ее звали Виктория, по-семейному сокращенно Витя).
Подробностей я почти не знаю. Она умерла за несколько лет до моего рождения.
Жизнь у нее была необыкновенно богата событиями и очень неординарными (даже в сравнении с ее братьями и сестрами из поколения Великой Отечественной войны, у которых тоже хватало событий). Пока я был ребенком, рассказы родственников о ней были очень скудными, ограничивались упоминанием, что была такая Витя, и краткими комментариями к фотографиям, где она присутствует.
Постепенно, когда прошло много лет, начали всплывать некоторые подробности ее жизни. Это подогревало интерес, но не удовлетворяло, подробностей было мало.

Искусство этой такой способ заглянуть за горизонт в прошлое, хотя бы косвенным образом получить информацию, если даже не о конкретном человеке, а что происходило вокруг - обстоятельства времени и места.
Но с другой стороны собственные личное отношение обостряет чувства зрителя дает возможность проверить спектакль на соответствие правде жизни. При том, что ни я ни авторы спектаклям там и тогда не жили, свидетелями не являются. Но они создают картину, а я мысленно вставляю туда образ моих родных и решаю – монтируется или не монтируется. Станиславское «Не верю!», или «Верю!».

И так получилось, что в последние годы я попадаю уже на второй спектакль который косвенно рассказывает о Виктории, о событиях в которых она могла принимать участие. Первый это «Жизель Ботаническая» о жизни в послевоенном Ленинграде, «Кантград» второй.
И на «Жизели» и на «Кантграде» я говорил себе «верю!». Волшебная, сила искусства, мастерство автора текста и режиссера превращает актеров совершенно другого поколения в людей той эпохи, среди которых мои родственники вполне могли оказаться – вместе на одной фотографии или в одном сюжете.
А есть актеры особенные, которым и играть перевоплощаться не надо, они от природы так органичны, что в любое время впишутся (в «Жизели» Артем Соколов, в «Кантграде» Ольга Лапшина).

Кстати, такое «Верю!» бывает в театре не всегда, скажем в спектакль Додина «Московский хор» мои предки не монтировались. Костюмы исторически точны и даже сюжетные коллизии были схожи, а дух времени не тот, спектакль МДТ был не про них.

Кроме исторической познавательности у «Кантграда» есть и другое важное достоинство. Он только на первый взгляд документальный, уровнем док не ограничивается, над документальным фундаментом сделана надстройка.
Оттолкнувшись от самого знаменитого кенигсбергца Иммануила Канта, к трем документальным персонажам (русская женщина, немецкая женщина, русский офицер) добавили четвертого – сумасшедшего старика, который считает себя Кантом.
Это превратило вербатим в полноценную пьесу и придало ей четкий месседж.
Месседж вовсе не в идее переименовать Калинград в Кантград, восстановить историческую справедливость, заменить «ничтожного» Калинина на «великого» Канта (в каком-то другом, более отвязном спектакле эту идею можно было бы разыграть в лицах, но тогда требовалось бы представить на сцене и Калинина тоже, чтобы не играть в одни ворота, и не подгонять задачу под ответ, но только где такой спектакль могли бы сделать… точно не в Доке).

Кантград это не Калининград, это собирательный образ всех городов, где будет жить воображаемое человечества пришедшее к вечному миру ( из трактата Канта «О вечном мире»).
Спектакль ведет к этому, к великой утопической мечте. И показывает наглядно, что тут не только отвлеченная фантазия философа. Для мечты о братстве людей есть реальные документальные основания, но не в большой истории, не в истории государств и народов, а в частной истории отдельных людей, которые даже в тех экстремальных обстоятельствах смогли относиться друг другу как к отдельным людям, а не «представителям» своих народов с исторической виной и т.п.
Народы так не могут, да и не надо, реализация всеобщих утопий в реальности оборачивается с точностью до наоборот (см. проект Шигалева в «Бесах»).

Трое актеров, играющих реальных людей, подобраны по типажному принципу (русская женщина – Ольга Лапшина, немецкая женщина - Мария Сурова, русский офицер - Юрий Межевич). Межевич введен недавно, это заметно, он еще не так уверенно держится в доковском формате, зато типаж идеален (и лучше, чем у того актера , кто раньше играл и представлен в фото на сайте). Актрисы дают мастер-класс, играют очень точно, контрастно (одна по-русски, другая по-немецки) и документально (в соответствии с девизом – «Док - театр, где не играют»).
Однако в связи с этими двумя героинями опять возникает вопрос о документальности всего спектакля, ведь среди множества истории авторы выбрали две самые нетипичные, единичные. По ходу спектакля становится ясно, что представлены два явных исключения из правил. Театр сам же свою собственную установку на документальность-социальность опровергает. И подставляется под обвинения в манипулятивности (хочет выдать исключение за правило).

С четвертым актером, Александром Топурия, играющим Канта, своя интересная история.
Я шел на Лапшину – единственную из участников спектакля, которую очень хорошо знаю и очень давно, видел не один десяток раз, начиная со студии На досках Сергея Кургиняна и до текущего репертуара театра Наций и театра На Бронной.
Была в программке еще одна знакомая фамилия Топурия. Когда-то давно видел актера с этой фамилией в Новом драматическом театре, особенно запомнился в роли Дансени в «Опасных связях» - такой молодой, горячий француз. Однако на сцене никого похожего не оказалось, решил, что однофамилец. И только к середине действия возникло подозрение, что седой старик Кант это тот самый Дансени и есть, просто много лет прошло. После спектакля нашел подтверждение в биографии актера на сайте. Роль Канта самая сложная, неординарная, самая актерская, исполнена уверенно, сосредоточенно и негромко (тут "доковская" манера игры становится очень близка "околовской") и ничего общего с блестящим Дансени, разве что блеск в глазах и «иностранность».

И еще одна аналогия.
в современной Москве 2025 года и современном московском театре этот спектакль, (как и театр Док в целом) выглядит таким же пережитком, анахронизмом из прошлой жизни, как немецкие жители Калининградской области СССР.
Только тех выселили быстрее.
А на этих и власти особого внимания не обращают (поневоле вспомнишь финал эрдмановского Мандата «даже арестовывать не хотят»), и публика игнорирует (спектакль собирает меньше половины маленького зала) .
А я думаю, как хорошо, что театр существует и спектакль «Кантград» еще играют (ведь были и разбирательства в инстанциях и проблемы перед гастролями в Калинграде). Благодаря этому сохраняется «цветущая сложность» театральной жизни.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив