Икебана в СССР

kavery — 04.06.2023 Предыдущий пост проекта #городскиецветы я рассказала о затеях дам 19 века. Сейчас поговорим о временах не столь давних. Сейчас слово "икебана / икэбана" в нашем языке стало почти нарицательным. Так могут в разговоре иронично назвать любую непонятную композицию из разных предметов, даже если в ней и цветов нет. В настоящее время настоящие цветочные композиции в этом стиле у нас делают только отдельные мастера, обычно увлекающиеся японской культурой, в моде букеты иного рода. А вот в 70-80-х годах занятие икебаной и букеты в ее стиле были в моде.


Начнем по порядку. Про Японию рассказывать не буду, это отдельная тема, и я вне пока не особо понимаю. Так что будем играть на нашем поле. В 60-е годы в моде дизайна были минимализм и лаконичность. Это было связано со многими, в том числе и экономическими. Если посмотреть на открытки с цветочными композициями тех лет, то постепенно и тут в моду входит новый тип букет, состоящий из небольшого числа цветов, часто это монобукеты, иногда даже ставили 1 цветок. популярными становятся вазы простых геометрических форм, без витиеватостей и излишеств. С другой стороны, появляется интерес к аранжировке цветов, потому что хочется разнообразия, особенно на фоне скудного выбора цветов в магазинах. Об этом я уже писала в первом посте проекта. Для любителей цветов было единственное издание, которое хоть как-то касалось этих тем. Журнал "Цветоводство".
В конце 60-х главным редактором журнала была Нина Павловна Николаенко, кроме того она была членом правления общества дружбы "СССР – Япония". Впервые со школой Согэцу она познакомилась в 1962 г. Тогда в составе делегации деятелей культуры Японии в Москву пожаловала старший преподаватель школы Курамочи Юрико. Она и открыла советским флористам мир икебаны. Решено было при посольстве открыть школу икебана. Ее возглавила Нина Павловна. Как о ней пишут, она была прекрасным ученым, но в жизни сложным человеком, даже сухарем, и никто не ожидал, что она настолько проникнется японским искусством аранжировки, что посвятит ему оставшуюся жизнь. В начале в школе преподавали жены дипломатов, затем был проведен экзамен и устроена выставка работ. Успешно окончившие обучение получали право и сами преподавать. Также обучение велось на страницах журнала. Кроме того японцы захотели познакомить советских флористов с искусством икебана подробно, показать работу настоящего мастера, сверху в ЦК это одобрили, и Нина Павловна взялась за организацию встречи.

В СССР приехал великий Мастер, выдающийся основатель всемирно сегодня известной школы Согецу Софу Тэсигахара. Первое выступление было в Библиотеке иностранной литературы. в зале яблоку негде было упасть, интерес к встрече был огромный. Затем была еще одна встреча в Москве, а затем поездка в Ленинград, Сочи, Киев. И везде был огромный ажиотаж. Выступления и выставки посетили тога более 100 тыс. человек. К приезду С. Тэсигахара в Москву члены клуба "Икэбана" уже прошли начальный курс обучения. Конечно, нам не терпелось продемонстрировать свои познания. В павильоне роз Главного ботанического сада мы устроили выставку: около 70 композиций, в основном, учебного типа. Надо было видеть, с каким вниманием и терпением Софу рассматривал каждую работу. Критические замечания он делал деликатно, щадя наше самолюбие и подхватывая проблески таланта у новичков. Каждый участник той первой выставки получил бесценный документ из рук самого Софу - подписанное им свидетельство о пройденных первых шагах в искусстве икэбаны.







Вот еще позволю процитировать фрагмент воспоминаний о нем, а то не факт что с источником ничего случится, жаль такой интересный материал пропадет:
"Софу был неутомим в своем творчестве, причем львиную долю времени он тратил на подготовительную работу (предварительное знакомство с местом и условиями для демонстраций и выставок, подбор растительного материала и т.д.). Сразу по прибытии в Москву, прямо из Домодедово, не заезжая в гостиницу, он направился в Музей изобразительных искусств им. Пушкина, где намечалась его большая трехдневная выставка, оттуда - в Библиотеку иностранной литературы, в конференц-зале которой планировались две демонстрации. Утром следующего дня он был уже в дендрарии Ботанического сада МГУ на Воробьевых горах. Стоя под кронами деревьев, он тщательно выбирал материал. С разрешения администрации его ловкие ассистенты взбирались на деревья и спиливали по указке мастера нужные ветки. Удивляло сравнительно малое их количество: ходил, долго выбирал, обдумывал, а в результате взял так немного... Потом все это было использовано почти полностью, с незначительными отходами, без запаса "на всякий случай". Оказывается, еще ночью им было все рассчитано точно. А я испытывала щемящее чувство стыда, невольно вспоминая нашу расточительность и безалаберность: на занятия по икэбане мы волокли охапки веток и цветов, заполняя потом сверх меры мусорные контейнеры зря погубленными растениями. Теперь, в результате многолетнего преподавательского опыта, я легко определяю "продвинутость" своих учеников по количеству растительного материала, который они приносят на занятия (точнее - по объему отходов).
Не желая выглядеть крохоборами, цветоводы станции выполнили все заказы, однако значительно превысили их объемы (на всякий случай). Софу это было непонятно. Его очень настораживало то, что ему не выписали счет за цветы. И он явно опасался подвоха: вдруг неоплаченный заказ будет необязателен и его показы окажутся под угрозой срыва. Или он будет поставлен перед фактом "раздутых" счетов, нарушающих его смету расходов? На обратном пути я как могла доходчивей пояснила, что цветы ему даются бесплатно. Опытная станция - государственная организация, а он наш гость и делает для советских людей доброе дело. "Так кто же понесет убытки?" - недоумевал он. Однако Софу довольно быстро освоился с нашими порядками (вернее, беспорядками) и в дальнейшем нигде не заводил разговора о счетах. И все же он, очевидно, решил испробовать на прочность границы щедрости руководителей советских организаций. В оранжереях Ленинградского ботанического сада ему предложили срезать и доставить на выставку любые тропические растения. В большом бассейне плавали экзотические цветы и огромные листья виктории регия с загнутыми краями-бортиками. Софу, хитро улыбнувшись, заметил: "Интересно, а как бы это растение выглядело в икэбане?". Возможно, он имел в виду только цветок. Но в день выставки среди других тропических растений из ботанического сада в сложной упаковке был доставлен и гигантский лист виктории. Софу выглядел крайне обескураженным: он никак не ожидал такого жертвенного рвения."
В 60-е годы цветочных магазинов у нас было мало, да и в них торговали преимущественно горшечными растениями. Импорта не было. Срезанные цветы можно было приобрести лишь в специализированных научных учреждениях или у любителей. Поэтому в Москве мы отвезли Софу на цветочно-декоративную станцию Сельхозакадемии им. Тимирязева. Шествуя между делянками огромного опытного поля с цветущими летниками и многолетниками, Софу порой останавливался или коротко переговаривался с ассистентами, те что-то быстро записывали и вычерчивали в своих блокнотах, а сопровождающие сотрудники станции фиксировали заказы на цветы. И здесь поражало сравнительно малое их количество. Потом только выяснилось, что наряду с осмотром плантаций мастер намечал планы-эскизы будущих композиций и заказывал только то, что требовалось.
Распоряжением тогдашнего Министра культуры СССР Е.А. Фурцевой Тэсигахара предоставили для выставки в Ленинграде Золотой Зал Зимнего дворца в музее Эрмитаж. Обилие позолоченной лепнины и деревянной резьбы на стенах, потолке, дверях, роскошный мозаичный паркет... Впишутся ли в такой пышный, богатый интерьер японские цветочные композиции из стволов? Но великий Мастер икзбаны сумел не только "ужиться" с подобной роскошью, но и подчеркнуть художественную значимость убранства зала.

Центром внимания его выставки должно было стать огромное сооружение из древесных стволов и веток. Выгрузка из грузовика такого крупномерного материала у подъезда Эрмитажа вызвала целый переполох у охраны, пожарников и другого персонала. Обычно в этот храм искусства посетители входят в бахилах, чтобы не загрязнить и не поцарапать паркет. А тут - деревья, коряги... Но команда Софу молниеносно выстлала весь путь от входа до Золотого зала, а затем и сам зал крепким полиэтиленом, невиданным у нас дотоле. Широченные рулоны его доставили из Токио. Так что ни малейшего урона музею нанесено не было.

Составление и размещение работ провели довольно быстро. На подиумах и тумбах, согласно плану и готовым эскизам расставили вазы и соответствующие растения. Основная большая композиция высотой до 4 м, создавалась на полу (поверх пленки) под непосредственным руководством Софу. По ходу работы он постоянно давал указания помощникам, ловко манипулируя тростью как указкой; иногда что-нибудь корректировал, пробовал прочность отдельных узлов конструкции, часто отходил и осматривал работу издали. Всевозможные инструменты и подсобные материалы были распиханы по многочисленным карманам спецодежды ассистентов. Даже во время работы вокруг не было ни обрезков, ни мусора - все это как-то сразу и незаметно исчезало в карманах или мусоросборниках.

Софу был великолепным лектором и демонстратором, хорошо владел обширной и разношерстной аудиторией. Он очень убедительно показывал, что только безжалостно избавившись от излишних частей растений, можно добиться подлинной выразительности икэбаны. Например, брал в руки разветвленное соцветие белой лилии, удалял из него один за другим многие красивые цветки и бутоны, и - при общем вздохе наэлектризованной аудитории - срезал последний полностью раскрывшийся цветок, оставив нетронутым единственный полураспустившийся бутон... В другом случае густооблиствленную ветку березы он сравнил с чрезмерно болтливой женщиной. Убрав лишние веточки и листья, мастер чудесным образом обнажил удивительно красивые линии стебля и развилки.

Если кому-то интересно то вот в ВК есть статья с советами от этого мастера




С конца 60-х понятие икебана и вошло в наш язык и в обиход. Это заметно и по открыткам тех лет. Конечно сложно назвать многие композиции из цветов того времени икебаной, не у всех за плечами была такая школа, но источник вдохновения понять можно, да и мне кажется что шло переосмысление идеи и прилаживание ее к русской ментальности. Ведь букет должен был быть понятен простым зрителям.  Однако влияние было сильным. Во-первых, у букетов появился смысл, часто композиции получали названия, это был уже не набор цветов, а история, сюжет. При внешнем лаконизме появилась внутренняя наполненность. Во-вторых, у букетов появилась геометрия . Популярными стали вертикальные узкие композиции и , наоборот, горизонтальные. В моду вошли специальные керамические вазы.  Обычно плоские, и со специальными креплениями.  Активно стали использовать зелень, которая стала уже важной частью композиции, задавая форму.  В букет добавляли различный природный материал ветки, камни, мох.

Стали выходить разные книги и наборы открыток с образцами и советами, как создавать такие композиции.

Я познакомилась с этим искусством благодаря открыткам, если не изменяет мне память, хотя, может где-то и в журналах видела статьи или упоминания, или по ТВ. Но тема меня заинтересовала. Ну как заинтересовала. Понять идеи японской философии я в силу возраста еще не могла, как и их минимализм. Но сама идея, что букет - это больше, чем букет мне в голову была заложена. Помню, что когда мы собирала на прогулках цветы на даче, я потом разбирала их на маленькие букеты, и придумывала какие-то идеи, что может этот букет значить, наделяя цветы какими-то одной мне ведомыми смыслами и ассоциациями.

В посте я подобрала открытки 60-80- х годов с цветочными композициями. На них можно посмотреть, как японское искусство трансформировалось в наших условиях.



Набор открыток 1988 год

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив