Хроники Эльсинора

kisochka_yu — 18.11.2011 Пятничное, традиционное, идиотическое...

Начиналось все, как всегда, очень мирно: одно из окон нашего дома загадила какая-то птица. Подозреваю, что злонамеренно, а не в результате естественного позыва организма, поскольку окно находится на веранде и эта задача была топологически сложной, практически неразрешимой. Ну как бы то ни было, а позавчера я это обнаружила – надо отмывать. Гуано к этому моменту уже закаменело, так что пришлось налить в ведро воды и выдвинуться на веранду.

Ну стою, занимаюсь этим интеллектуальным делом, тут на сцену входит кот. Да, я совсем забыла рассказать – к нам еще один кот прибился. Красавец неописуемый: шотландец с серыми глазами, круглыми ушами и натужно философским выражением на откормленном лице. Кому это изделие принадлежит я представления не имею, но свой норов он показал сразу же, как только появился неделю назад – затеял драку с Клавдием и нравоучительный шип в адрес Гертруды. Словом, этот шотландец, видимо, только выглядит шотландцем, а на самом деле – Гамлет, принц Датский. Уж слишком у него серьезные претензии к моей королевской чете.

А у меня рефлексы простые – если в дом приходит гость, даже если это кот, его первым делом надо накормить. Меня мама так научила еще в детстве и с тех пор всегда пользуюсь этим простым правилом и никогда не попадала впросак. Вынесла Гамлету плошку с едой, он ломаться не стал – откушал. Все подлизал. Я продолжаю отмывать упрямое гуано, беседую с котом. Он, как может отвечает.

И тут из кулис, в смысле из кустов, на сцену, то есть на веранду, входит Клавдий. Он видит плошку, от плошки пахнет едой, но плошка пуста. Клавдий озадачен, видно как он быстро складывает в уме разные факты и приходит к неутешительному, но увы – верному выводу. Разворачивается и, угрожающе шипя, выдвигается в сторону пришельца. В его немузыкальном мяве явственно слышится оскорбленное: «Где полоний, Гамлет?» Причем полоний – с маленькой буквы. Гамлет за словом в карман не лезет и отвечает находчиво, что полоний на ужине, где его ужинают. Так они и сидят секунд десять, обмениваясь репликами.

Тут очень вовремя из кустов раздается звон монист и шорох листьев – на веранде появилась Гертруда. Как всегда – с достоинством. Дело в том, что наша мамзель имеет радикально разный вид в разных ракурсах. С тылу она выглядит безнравственной нимфеткой – у нее белый гольф на правой задней лапе развратно приспущен. А с переду – настоящая светская дама, изящно ступающая руками в белых перчатках по мостовой. Тут она передом шла относительно меня.

Гертруда ступала, окруженная толпой своих бурундуков, в количестве двух человек. Я не знаю, были ли это прежние бурундуки – они одинаковые, как Гильденстерн с Розенкранцем, которых даже папаша Шекспир не различал. И, кстати, во всей мизансцене столь же неуместные и немотивированные. Гильденстерн и Розенкранц присели поодаль, готовые, в случае чего, бежать. Им повезло – Гамлету и Клавдию было не до товарищей принца по университету, они выясняли, где полоний.

Труда уселась промеж мальчишек, обернула лапы хвостом с видом одновременно небрежным и значительным. Как человек, который только что уместно ввернул в разговоре длинное и красивое, мало кому понятное иностранное слово. Например, «кракелюр» .

Ситуация была патовая: коты шипят, Гертруда держит лицо, Гильденстерн и Розенкранц, как всегда, непонятно, чем заняты. Я уже думала выступить в качестве режиссера и порушить всю эту мизансцену...

И тут на веранду на дикой скорости влетела белка. Такого поворота не ожидал никто. Дело в том, что я хорошо знаю эту белку. Она сумасшедшая. Во-первых, она имеет привычку сидеть на вершине электрического столба посреди нашей улочки и истошно вопить, как будто ее режут. А кроме этого, она любит кидаться с нашего клена желудями. А это очень обидно, когда на вас с клена падают желуди. Где она берет эти желуди я представления не имею – на нашей улочке дубов нет. Видимо, специально приносит. То есть эта белка совершает массу абсолютно бессмысленных для простого дикого существа поступков. Такой идиотизм доступен только аналитическому уму. Говорю ж – сумасшедшая.

Коты отвлеклись от королевских разборок: белка – не бурундук. Во-первых, крупнее, а во-вторых – шумная. Белка, не будь дура, поняла, что сейчас ее будут ловить. Она увернулась в воздухе от прыжка Клавдия, срулив хвостом совершила какой-то немыслимый пируэт и прямой наводкой грохнулась в ведро с водой. Королевскую семейку обдало веером грязных брызг. Безумица принялась отчаянно скрестись о стенки своего сосуда.

Тут, как и полагается по всей динамике сцены, входная дверь дома приоткрылась. Появился мой муж, а вовсе не тень отца Гамлета, как я ожидала.

-Киса, что у тебя за шум? – поинтересовался он, оглядывая судорожно отряхивающихся котов. – И кто у тебя бушует в ведре?

- Офелия, - пожала я плечами. – Ее Гамлет и Клавдий притопили.

- А Гильденстерн и Розенкранц тут тоже были? – ничуть не удивился муж. Я кивнула. – И где они?

- Они... – я замешкалась, оглянулась. Бурундуки, видимо, решили под шумок сбежать от греха подальше. Ну как есть – шекспировская парочка.

- Мертвы? – пришел мне на помощь муж.

-Господь с тобой! – замахала я руками. – В кулисах прячутся.

Офелия, меж тем, выкарабкалась из ведра и прошлепала через веранду под клен. Быстро смешавшись с разноцветными листями. Наверное, пошла желудями кидаться. Принц и его дядюшка смотрели ей вслед без всякого интереса: видимо, мокрая Офелия на подвиги не вдохновляла.

Гамлет вздохнул и, держа на лице мину «неладно что-то в Датском королевстве», гордо удалился в сторону нашего виноградника. Там у нас сурок живет. Появления сурка Горацио я ждать не стала – мне и так Шекспира многовато показалось для одного дня.

Отбившие Эльсинор Гертруда и Клавдий проследовали в дом, откушать. Видимо, для красивого завершения сцены Гертруда влезла на стол в гостиной и принялась плотоядно обнюхивать забытый там пузырек с валерьянкой.

- Не пей вина, Гертруда, - устало взмолилась я.

Сохранено