Хроники ЕленВанны: и мы наблюдаем за тенью и светом

Конечно, эти труды совсем не те труды, которые обременяют нормального работающего гражданина, но всё-таки с утра пришлось идти на «склад» собирать зимние вещи для НатальСергевны.
Дорожки бульвара были подернуты ледяной пленкой, «какая я умная, что надела специальные нескользящие ботинки», подумала я и немедленно упала.
Но хоть ничего не разбила в этот раз, ни одна собянинская плитка не пострадала.
Набрала две неподъемные сумки калош и новогодних платьев, окинула богатства взглядом и оставила лежать, пока кто-то другой не отвезёт их завтра прямо на «праздник осени» в детском саду, куда нас пригласили, как почетных гостей, но куда меня если только волоком затащат, от детских праздников у меня делаются тошнотки.
Сама же пошла гулять, в конце концов, осень скоро закончится, листья уже облетели, остается любоваться на милицейских лошадок

И только стала расслабляться и думать о высоком, как начали звонить те, про кого «я думала, вы в эмиграции, хе-хе», неделикатно удивилась я, потому что с весны ни слуху ни духу, и рассказывать про своё неприятное, приятного ни у кого не было. Но у всех мальчиков бронь на неизвестный период, наверное, это можно к приятному отнести, хотя кто-то же вместо них сейчас, и чьи-то матери каждый день думают только об одном.
Потом погуляли на детской площадке с барышей неполных четырёх лет, которую тоже давно не видела и не знала, увижу ли
Заодно был повод сравнить несравнимое, и оказалось, что все наши размышления насчёт НатальСергевны – полная ерунда, когда есть и другие примеры перед глазами.
Когда он выходил за свой порог,
Мы, жители окраины, глядели
На джентльмена с головы до ног,
Гуляющего в царственном безделье.
При этом он был скромен и умен
И счастлив оказать несчастным милость.
Он первый всем отвешивал поклон,
Он шел, и все вокруг него светилось.
Он был богат — богаче королей,—
Он был прекрасен,— и сказать по чести,
Всяк полагал, что нет судьбы светлей,
И жаждал быть на дивном этом месте.
Мы трепетали, думая о нем,
И кляли черствый хлеб, и спину гнули,
А Ричард Кори тихим летним днем,
Придя домой, отправил в сердце пулю.
(Э. А. Робинсон)
.
|
</> |