Губит людей не пиво

Однажды я захотел подольститься ко Льву Николаевичу и завел разговор о трезвом образе жизни. Вот всюду возникают теперь эти общества трезвости… Он сдвинул брови:
– Какие общества?
– Общества трезвости…
– То есть это когда собираются, чтобы водки не пить? Вздор. Чтобы не пить, незачем собираться. А уж если собираться, то надо пить!
Иван Бунин, «Освобождение Толстого»
Придя однажды к Федору Михайловичу во время его завтрака, я видел, как он употреблял простую хлебную водку: он откусывал черного хлеба и прихлебывал немного из рюмки водки, и всё это вместе пережевывал. Он говорил мне, что это самое здоровое употребление водки.
Из книги «Федор Михайлович Достоевский в воспоминаниях типографского наборщика в 1872-1881 гг.»
Некрасов срезался на вступительном экзамене в университет, чуть ли не из-за закона божия, и по этому поводу, с горя, было выпито полведра водки в обычной компании сожителей, состоявшей из артистов Александрийского театра: Самойлова, Мартынова, Максимова и др.
Федор Глинка, «К биографии Н.А. Некрасова»
П.С. Замечу, что ведро как единица измерения объема водки составляло 12,3 л, соответственно, полведра – чуть больше 6 л. Большая бутыль под названием «четвертная» напоминала трехлитровую банку с высоким горлом, за которое была прозвана «гусем». Далее шла кружка, или десятичный штоф (1/10 ведра, или 1,23 л). Имелся также полуштоф, что немного больше привычных нам 0,5 л.
Сороковка (косушка), или 1/10 четвертной – 0,3 л. Чарка (сотка) – 1/100 часть ведра, 123 мл, стандартная армейская порция со времен Петра I вплоть до Великой Отечественной. А маленькая бутылочка на пару чарок (пара – чета) называлась четушкой, от нее и происходит нынешняя чекушка с тем же объемом 250 мл. Наконец, самый маленький объем, шкалик, составлял половину чарки, или около 60 мл, что чуть больше современной стопки.
|
</> |