Греческая революция, Room 40.

george_rooke — 04.12.2022

Room 40.

Рядом с главпочтамтом на Ломбард-стрит в лондонском Сити располагался офис с незаметной дверью на Абчерч-лейн. Он состоял из трех комнат, в одной из которых никогда не гасили огонь и свечи. В помещении проживал персонал, и, кроме них, никто не имел туда права входа, кроме  генерального почтмейстера. В этих комнатах отрабатывались самые разные узкоспециализированные навыки — вскрытие писем, гравировка печатей, смешивании воска, расшифровка — навыки, которые развивались и передавались из поколения в поколение.
Это было место, где производилась перлюстрация дипломатической почты. И делалось это настолько искусно, что министры Его Величества часто имели возможность читать расшифрованные дипломатические послания — «Длинные пакеты» — еще до того, как оригиналы достигали места назначения. Получатели обычно оставались в полном неведении о том, что печати были сломаны а потом заново запаяны. Самой сложной частью операции была дешифровка, но она была развита в изящное искусство семьей Виллесов, которые делали прибыльную карьеру одновременно в англиканской церкви и в офисе дешифрования уже более ста лет. Практически ни один шифр не был защищен от людей, известных в Министерстве иностранных дел как «наши друзья из почтового ведомства», а отмена дипломатического перехвата в 1844 году привела к заметному ухудшению успехов британской внешней политики.
Вскоре после начала революции в Греции на Ионических островах был создан вспомогательный разведывательный центр. Письма, направлявшиеся из Греции в Западную Европу, были перехвачены во время карантина на Ионических островах. Законы о карантине были тщательно отрегулированы, чтобы облегчить эту задачу. В то же время ионийское правительство поддерживало сеть агентов в Греции, которые регулярно поставляли документы и отчеты. Многие из писем были зашифрованы или намеренно скрыты, но британские власти легко их читали и интерпретировали. Опасность перехвата сообщений является постоянной заботой дипломатии, и у всех основных держав были свои индивидуальные шифры, предположительно предназначенные для защиты их безопасности. У некоторых также были успешные средства перехвата, но канцелярии Европы пришли бы в ужас, если бы узнали, сколько их секретов в конце концов попадут в Лондон. 
Что касается греческих дел, то британское правительство вскоре получило возможность, благодаря своим разведывательным источникам, знать о греческой политике больше, чем кто-либо другой. Оно знало больше, чем греческое правительство, поскольку постоянно обнаруживало схемы и интриги, известные лишь небольшим группам лидеров греков. Оно знало больше, чем любое другое европейское правительство. У него даже был материал, чтобы судить об эффективности иностранных разведывательных систем, и они поняли, например, из чтения русской и австрийской переписки, насколько плохо были информированы эти два правительства.
Какой бы хорошей ни была разведывательная система, она может поставлять только неполную информацию, и всегда есть искушение считать информацию, полученную тайно и с большими затратами, более ценной, чем прямое открытое сообщение. Британское правительство, получившее дразнящий ряд проблесков бесчисленных и явно зловещих интриг, было склонно видеть руку соперничающего правительства за каждым идиотским филэллинским замыслом. 
Каннинг, министр иностранных дел Великобритании, был убежден, что Мальтийские рыцари не только действуют в интересах Франции, но и являются платными агентами французского министерства иностранных дел. Другие видели в планах  рыцарей руку русских — естественное предположение, поскольку их штаб-квартира находилась в России, — и были некоторые мысли связывать их с самим Фелики Этерия, подробности деятельности которого в России до революции постепенно  выходили на свет. Когда все-таки было установлено, что рыцари действовали от имени Франции, все еще оставалось подозрение - а не могли быть частью какого-то крупного франко-российского сговора по разделу Леванта без британцев.
Франция была единственной страной, правительство которой было хорошо информировано о положении в Греции. Как и британцы, французы держали агентов для проверки открытых отчетов своих военно-морских и дипломатических представителей. Хотя у них было меньше возможностей перехватить почту, у французов были другие источники, не используемые британцами. По всей Франции и в других местах большая тайная полиция внимательно следила за видными французами и иностранцами. В частности, они жадно следили за деятельностью групп, которые могли быть враждебны Бурбонам. За недовольными бонапартистскими офицерами, из которых многие филэллины были неизбежно изгнаны либо по склонности, либо в силу обстоятельств, наблюдали так пристально, что некоторые из них отправились в Грецию просто для того, чтобы избавиться от мании преследования. 
Тайная полиция выявляла передвижения потенциальных противников, позволяла им пересекать границы, если это соответствовало политике правительства, проникала в их псевдонимы и собирала огромные досье разной информации. При расследовании всех возможных подозрений в заговоре французское правительство неизбежно обнаружило много информации о филэллинских организациях во Франции и их переписки с группами в Греции.
Французы также производили систематический сбор информации в портах, особенно в Марселе. Собрав воедино разные отчеты о мужчинах, прошедших карантин, можно было получить много политической информации.
Как и у британцев, у французов было достаточно информации, чтобы испытывать скептицизм в отношении внешней политики других держав, а также  питать самые смелые и самые подозрительные фантазии.
Правительства редко собирают разведданные просто для того, чтобы насладиться ощущением того, что они хорошо информированы. Стремление использовать секретную информацию на практике обычно просто непреодолимо. Сложности греческой ситуации предлагали большие возможности для амбициозной внешней политики. Было ясно, что греки отчаянно нуждались в помощи и что ее можно было получить только из Европы. Если бы греки выжили как независимое государство, то страна, завоевавшая влияние среди них благодаря помощи в войне, имела бы хорошие возможности для  господства во внешней политике и экономике Греции. Таким образом, волей-неволей великие державы втянулись в греческую революцию. Как бы они не желали ввязываться в ситуацию, они не могли позволить своим соперникам перехватить инициативу.
В 1823 году практическое филэллинство вступило в новую фазу. Эстафету, которую в первые годы несли немецкое и швейцарское общества, подхватили британцы, а затем французы, и другие группы также играли важную роль. Но этот новый тип филэллинизма, хотя и казавшийся просто проявлением в новых местах знакомого явления, был в действительности чем-то гораздо более сложным. Тайная деятельность и тайная политика европейских правительств отныне добавили новое измерение.

Оставить комментарий

Популярные посты:

niger

Система контроля расхода топлива и мониторинга транспорта: как современные технологии трансформируют управление автопарком и экономят миллионы

anatolij_921

Отличные новости

fandorina_liza

Все, что нужно знать

yarowind

Тампере, ч.3, заключительная

juliya_lambert

Как поживаете?

nyka

Зачем Альперович винду сломал

id77

Старинные фото станции Молодёжное (Ваммельйоки) разных лет.

nasedkin

Что случилось у посольства США?

pantv

22 июля ● "Всемирный день мозга" и "День находок"...

• Ранее
• Архив