Границы гнозиса

Августин пишет: "Что такое время? Если никто меня об этом не спрашивает, я знаю, что такое время. Если бы я захотел объяснить спрашивающему - нет, не знаю".
Созерцание не имеет способа переложения на слова. Я созерцаю, но не могу выразить - вот границы гнозиса.
Но людям неймется. И вот время превращено... в четвертую координату. Минковский с подачи Эйнштейна приклеивает время к трем другим координатам и "теперь они кружатся в непрерывном совместном танце". Человек убран из определения времени. Оно где-то там, само-по-себе-время. Возможно, на эту идею навели человечество часы. Они ведь "точно" измеряют время, находясь вне человека. Хотя вот Галилей, наблюдая за маятником в соборе, считал время по своему пульсу.
Но часы это эйдол - призрак, они показывают просто движение материи. И вместе с материей они либо замедляются, либо разгоняются. Это все подтверждено опытами.

Но это не время, это измерение. А измерения они всегда с определенной погрешностью.
Время же субъективно. И пространство. Все это ощущения души. Когда человек сидит и ждет казни, как у Сартра в рассказе "Стена", время течет быстро, "перед смертью не надышишься". А для Мересьева, ползущего по снегу в сопках и лесу - пространство в несколько километров превращается в бесконечность. Никакие это не координаты. Нет человека, нет времени и пространства. С таким же успехом можно заявить, что красота это краска на холсте Моне. Нелепица.
Как писал Августин - "В тебе, душа моя, измеряю я время». Время по Августину «лишено онтологического статуса; оно — в душе субъекта и является только определенной характеристикой тварного бытия".
Августин был неоплатоником долгое время, скорее всего оттуда он перенес это ощущение-созерцание времени.
|
</> |