Грачи.

Ночью грачи спят. И снится им берег турецкий, синее море, тепло, запах кофе и женщины в шароварах с чёрными глазами. Просыпаются – стыль и сталь неба, потом пустота, заполненная бьющим в кость ветром, под пустотой густо присыпанные солью деревья, земля, асфальт…
Недели две назад кружили стаями над берёзовым пламенем, орали со всеми вместе: «Пора отсюда валить!» и уже тогда знали, что останутся. Нет, улетающих не провожали, провожали галки, у них слёзы лишними не бывают.
Тут говорят, зимующие грачи вовсе не умеют далеко летать. Пускай так, у него ведь не спросишь, грач не ворона – болтать не любит. Вороны – царицы помоек. Нет, не трогают, слишком умные, чтобы ссориться, еды хватает. Не хватает света, солнышка, зелёных полей без края.
Соберутся вечером, вспоминают весну, пышную грязь, пропахшую червями, тихую музыку листвы. Весной грач не ходит, а браво ступает, подняв голову – как солдат на марше. Даже иногда споёт чего-то, модное, с хрипотцой.
Зимой всё больше молчит, не торопясь бродит стороной, часто останавливается, о чём-то задумавшись – а может быть, вот именно для этого и не улетал. Умеют ли грачи мечтать? Не знаю, вообще не знаю, зачем мечты, если существует память.
|
</> |