Господин возвращается

norg_norg — 26.02.2019 #скрепы, #РКМП

В России предложили вернуть в силовые структуры обращение «господин»

В России предложили возродить обращение «господин» в армии и силовых ведомствах. Данную инициативу направил премьер-министру России Дмитрию Медведеву депутат Законодательного собрания Ленинградской области Владимир Петров (на втором месте среди депутатов по доходам депутат, задекларировал свыше 238,67 млн рублей).



Как отмечает депутат, в последние годы ряд силовых ведомств прошли путь прогрессивного реформирования:


«Изменилась не только форма, но и содержание — в ряды МВД, к примеру, проходит строжайший отбор кандидатов, повышается уровень доверия населения к полиции в целом. Не стоит преуменьшать и качественный рост Министерства обороны — в сжатые сроки наша страна преодолела отставание 1990-х годов, армия вновь сумела стать одной из самых сильных в мире», — говорится в тексте обращения.

По мнению депутата, происходят и смысловые изменения: появляются новые рода войск, восстанавливаются исторические подразделения, изменяется нравственная составляющая службы.

Петров отмечает, что в настоящее время в МВД, армии и других силовых структурах действует обращение «товарищ», тогда как до революции в русской армии и жандармерии было принято иное обращение — «господин».

«Данное обращение подчёркивало честь и статус служащего, его высокую роль и миссию в жизни страны. После революции 1917 года большевики злонамеренно отказались от традиционного обращения, заменив его на прогрессивного «товарища», который, как известно, до сих пор в обращении... Учитывая это, прошу вас рассмотреть возможность возвращения исторической справедливости в части восстановления обращения «господин» во всех силовых и иных ведомствах, связанных с обеспечением законности и порядка», — говорится в инициативе, направленной премьеру России.

Ранее в Госдуме предложили вернуть в русский язык дореволюционные обращения.


Возвращение исторической справедливости? Ну, охуеть теперь! А солдатню по мордасам бить господам ахвицерам - когда вернут? Да и без "по 200 душ крепостных" на рыло - какие-то не господские господа. Не скрепно и не православно! Не хрустобулочно! И что-то мне вся эта херня напоминает, опять дежавю, еп. Вроде я где-то уже видел эту херню...

Игорь Пыхалов
«Собакам и нижним чинам вход воспрещён»:


«К обычному военному режиму прибавлялись меры, доходившие до глумления. Современники хорошо помнят надпись при входе на Приморский бульвар (В Севастополе. — И.П.): “собак не водить, нижним чинам вход воспрещён”».
(Лычёв И. Воспоминания потёмкинца. К двадцатилетию революционного мятежа на броненосце «Потёмкин» / С предисл. и под ред. тов. Зофа. М.–Л.: Молодая гвардия, 1925. С.18)

«Матросам запрещалось ходить по Большой Морской и Екатеринославской улицам, по Историческому и Приморскому бульварам. Нельзя им было также посещать места героической обороны Севастополя во время Крымской войны. Возмущённые матросы социал-демократы выпустили по этому поводу специальную листовку, в которой, обращаясь к властям, писали: “Но как вам не стыдно делать подобные распоряжения?.. За что же тогда наши деды и прадеды положили головы и орошали своею горячею кровью все здешние курганы, а нам теперь воспрещаете посещать эти места?.. Зачем же вы просили в 1903 году деньги у нижних чинов на сооружение памятников, а теперь не пускаете их в те места, где поставлены эти памятники?

Долой всех вас, бюрократов царской службы! Долой и вашего царя с русского престола! Да здравствует между нами мир, свобода и демократическая республика!”».
(Гаврилов Б.И. В борьбе за свободу: Восстание на броненосце «Потёмкин». М.: Мысль, 1987. С.19)

«Я долго стоял на кормовом мостике, уныло оглядываясь назад, на знакомые берега, на исчезающий вдали город. Прощай, Кронштадт! За пять лет службы я много пережил в нём и плохого и хорошего. Там, по Господской улице, нашему брату, матросу, разрешалось ходить только по левой стороне, словно мы были отверженное племя. На воротах парков были прибиты дощечки с позорнейшими надписями: “Нижним чинам и собакам вход в парк воспрещён”. Мытарили меня с новобранства, чтобы сделать из меня хорошего матроса, верного защитника царского престола. Получал разносы по службе, сидел в карцере, томился в одиночной камере тюрьмы за то, что захотел узнать больше, чем полагается нам. И всё-таки, если выйду живым из предстоящего сражения с японцами, я с благодарностью буду вспоминать об этом городе. Из села Матвеевского, из дремучих лесов и непроходимых болот северной части Тамбовской губернии, где в изобилии водится всякая дичь и зверьё, до медведей включительно, я прибыл во флот наивным парнем, сущим дикарём. И сразу же началась гимнастика мозга, шлифовка ума. Не все были плохие офицеры, не все отличались жестокостью».
(Новиков-Прибой А.С. Цусима. М.: О-во сохранения лит. Наследия, 2005. С.47)

Кто-то может сказать, что перед нами большевицкая пропаганда. Тогда вот ещё три цитаты:

«Всем известно, что я был очень строг в отношении своего корпуса, но в несправедливости или в отсутствии заботы о своих сослуживцах, генералах, офицерах и тем более о солдатах меня упрекнуть никто не мог. Я жил в казармах против великолепного городского сада, ежедневная моя прогулка была по его тенистым чудесным аллеям. Прогулки эти разделял мой фокстерьер Бур. В один прекрасный день, когда я входил в сад, мне бросилась в глаза вновь вывешенная бумажка на воротах, как обычно вывешивались различные распоряжения властей. “Нижним чинам и собакам вход воспрещён”. Я сильно рассердился. Нужно помнить, что мы жили на окраине, среди польского, в большинстве враждебного, населения. Солдаты были русские, я смотрел на них как на свою семью.

Я свистнул своего Бурика, повернулся и ушёл. В тот же день я издал приказ, чтобы все генералы и офицеры наряду с солдатами не входили в этот сад, ибо обижать солдат не мог позволить. Можно было запретить сорить, грызть семечки и бросать окурки, рвать цветы и мять траву, но ставить на один уровень солдат и собак, это было слишком бестактно и неприлично. Кроме того я сообщил об этом командующему войсками и просил его принять меры к укрощению губернатора. Так как Г.А. Скалон был не только командующий войсками, но и генерал-губернатором, то он и отдал соответствующий приказ об отмене распоряжения губернатора, который приехал ко мне и очень извинялся, что не посоветовался раньше со мной. Впоследствии он чрезвычайно заискивал во мне».
(Брусилов А.А. Мои воспоминания / Сост. В.А. Авдеев, С.Г. Нелипович. М.: Олма-пресс Звёздный мир, 2004. С.42–43)

«Помню, как мой камердинер Иван, замечая моё одиночество, советовал пойти погулять — или по набережной, или в Летний сад. Мне уже тогда бросилось в глаза, что вход в этот сад был воспрещён “собакам и нижним чинам”. Позднее, выйдя в полк, я был возмущён, когда узнал, что вахмистр Николай Павлович должен был довольствоваться для прогулок со своими детьми пыльным полковым двором, в то время как в Летнем саду на уютных скамеечках сиживали с барышнями безусые юнкера первого года службы».
(Игнатьев А.А. Пятьдесят лет в строю. М.: Воениздат, 1986. С.83)

«Но доступ в кофейную имели не все. На стенах пестрели вывески: “Собак не водить” и “Нижним чинам вход воспрещается”.

Вспоминается один случай. Как-то незадолго до японской войны у окна сидел с барышней ученик военно-фельдшерской школы, погоны которого можно было принять за офицерские. Дальше, у другого окна, сидел, углубясь в чтение журнала, старик. Он был в прорезиненной, застёгнутой у ворота накидке. Входит, гремя саблей, юный гусарский офицер с дамой под ручку. На даме шляпа величиной чуть не с аэроплан. Сбросив швейцару пальто, офицер идёт и не находит места: все столы заняты... Вдруг взгляд его падает на юношу-военного. Офицер быстро подходит и становится перед ним. Последний встаёт перед начальством, а дама офицера, чувствуя себя в полном праве, садится на его место.

— Потрудитесь оставить кофейную, видите, что написано? — указывает офицер на вывеску.

Но не успел офицер опустить свой перст, указывающий на вывеску, как вдруг раздаётся голос:

— Корнет, пожалуйте сюда!

Публика смотрит. Вместо скромного в накидке старика за столиком сидел величественный генерал Драгомиров, профессор Военной академии.

Корнет бросил свою даму и вытянулся перед генералом.

— Потрудитесь оставить кофейную, вы должны были занять место только с моего разрешения. А нижнему чину разрешил я. Идите!

Сконфуженный корнет, подобрав саблю, заторопился к выходу. А юноша-военный занял своё место у огромного окна с зеркальным стеклом».
(Гиляровский В.А. Москва и москвичи // Гиляровский В.А. Сочинения в четырёх томах Т.4 / Сост. и прим. Б.И. Есина. М.: Правда, 1989. С.206–207)

Ладно, допустим, что Брусилов, Игнатьев и Гиляровский продались большевикам. Тогда вот ещё пара свидетельств, монархиста графа Ф.А. Келлера и одного из лидеров «белых» А.И. Деникина.

«Солдату внушают на словах о высоком звании воина, а не так ещё давно на оградах парков, скверов и при входах на гулянии он мог прочесть “Собак не водить”, а рядом — “Нижним чинам вход воспрещается”. Распоряжение по таким то улицам нижним чинам не ходить, мне приходилось читать ещё не так давно в приказах по гарнизону».
(Келлер Ф.А. Несколько кавалерийских вопросов. Вып. III. СПб., 1914. С.27)

«Мундир солдата — защитника отечества — никогда не был в почёте. Во многих гарнизонах для солдат устанавливались несуразные ограничения, вроде воспрещения ходить по “солнечной” стороне людных улиц; петербургский комендант просил градоначальника разрешить нижним чинам, вопреки существовавшим правилам, не переходить вагоны трамвая к выходу на переднюю площадку, “...ввиду неудобства встречи с офицерами и нахождения их в одном помещении”... И т.д.

Но не только устав и обычай ставили солдату в повседневной жизни ненужные ограничения, а и общественность. Люди не военные, говорившие “вы” босяку, считали себя вправе обращаться на “ты” к солдату. Не анекдоты, а подлинные факты — надписи над входом в некоторые публичные места: “собакам и нижним чинам вход строго воспрещается”...

И вспомнил же солдат в 17-м году “собачьи” сравнения! Вспомнил так, что в течение многих месяцев по лицу страны общественные места стали неудобопосещаемы, улицы непроходимыми, дороги непроезжими».
(Деникин А.И. Старая армия. Офицеры. М.: Айрис-пресс, 2005. С.129)


Чота "господа" совсем подахуели крайнее время - и мысленно (да и не мысленно) давно уже в Париж и в Ниццу переехали. Ведь как известно, вслед за табличками "собакам и нижним чинам" закономерно появляются такие вот таблички - и всё к этому и идёт, блядь.



Ведь именно об этом и мечтали "господа", вначале дриснувшие по ЛандОнам и Парыжам, после Октября 1917 года, а затем приехавшие в гитлеровском обозе помогать фашистам устанавливать "новый порядок". Именно об этом писал открытым текстом кумир "сами знаете кого", гусский "философ" Ильин (по маме Швейкерт), красочно расписывая о том самом стойле, которое уготовано было его хозяевами для "русского быдла".

А мы ржом еще над хохлами, с ихним нынешним обращением в армии, типа "пан полковник". Тут кое-кто - тоже не прочь "запанувати". Вот только история учит тому, что никому и ничему не учит. Новоявленные господинчики как-то уже плохо помнят, как и чем кончили крайние "господа" - до ЛандОнов и Парыжей смогли добежать не только лишь все, и последних господ и благородий совем уж не благородно в Крыму Белла Кун с Розалией в дырявых баржах утопили - выдав им на прощание дырявые чашки и дырявые ложки.

И, да!


Обращение "господин" в армии в только в одну сторону будет работать, только в отношении господ офицеров? Или в обе? Господин солдат, например? Или будет "как в старые добрые времена" РКМП - "Эй, ты!" - и в зубы сразу, на всякий случай, для профилактики, чтобы в чувства пришел?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив