Ги Жерфо, Марк Нукаш. "Три жизни". Часть шестая.

quaidesorfevres — 07.05.2023 Ги Жерфо, Марк Нукаш. Три жизни. Часть шестая.

ГИ ЖЕРФО.
ТРИ ЖИЗНИ.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ.

Так как счёт "удач и бед" за день был просто катастрофическим: домой не улетел, встретил "Её" и потерял, то остаток дня надо было посвятить тому, чтобы до завтрашнего отлёта в моральном плане сделать хотя бы ничью.
К тому же, было бы откровенным свинством уехать, не повидавшись со старым другом.

- Ты - редкая свинья! Болтаешься здесь третий день, а ко мне явился только перед отлётом.

Филипп с возмущённым видом шагал по улице, заставляя друга почти бежать следом.

- Ты откуда знаешь, что я здесь третий день?
- Это не я, это полковник Шателен. Он желает тебя видеть, и если я сейчас тебя к нему не приведу, он тебя в порошок сотрёт.
- В смысле "полковник"?

Филипп, наконец, решил остановиться и многозначительно посмотрел на друга.

- Вот так я и думал. Ты даже не знаешь, что Ше-Ше сделал карьеру. И это потому, что ты столько лет не только болтался не известно где, но и не интересовался... Ты был и остался скотиной.

Выдержав паузу, он перестал возмущенно раздувать ноздри и сжал друга в медвежьих объятьях.

- Но я тебя всё равно люблю, хотя давно надо было тебе изменить.
- Ну так, Франция же - свободная страна.

Дав с трудом освободившемуся из объятий Снежину легкий тычок кулаком по носу, двухметровый гигант двинулся дальше.

- Я ослышался про полковника?

Филипп достал сигареты и закурил, с легким удивлением отметив для себя, что друг "бросил".

- Нет, не ослышался. Наш дорогой Ше-Ше теперь герой нации. Пока ты болтался не известно где, он успел поучаствовать во всех кампаниях, где хотя бы шёпотом пели "Марсельезу".
- Ему было мало тех двух лет?

Филипп пожал плечами.

- Ты же знаешь, что он был рожден в сапогах и с винтовкой.

В переносном смысле это было правдой. Хотя на самом деле Шарль родился на Корсике и первую часть жизни ловил рыбу вместе с остальными жителями родной деревни, в Легионе выяснилось, и это признавалось абсолютно всеми, что лучшего солдата, смелого, несгибаемого и ни в чём не сомневающегося, было найти просто невозможно. Тем не менее, когда все после списания "в архив" разбрелись в разные стороны, Игорь как-то не предположил, что Ше-Ше решит, единственный из всех, делать военную карьеру. Хотя это напрашивалось само собой...

- Так что за семь лет дослужиться от капрала до полковника мог только он. К тому же он теперь не просто полковник, а большой человек.
- Очень большой?
- Очень!

В ожидании зеленого светофора около площади Де Голля Филипп бросил сигарету в урну и достал жвачку.

- Год назад Ше-Ше ехал из Дома Инвалидов и увидел, как в каком-то окне валит дым и кто-то машет руками. Ну, он не стал, как все, ждать пожарных, забрался по балконам на пятый этаж и вытащил женщину с двумя детьми на лестничную площадку. Да, там еще мужчина был без сознания и привязанный к стулу. В общем, какие-то негры из Бобиньи решили поджечь полицейского вместе с семьей за то, что он их как-то прижал. Ну а ты сам знаешь, что такое во Франции спасти полицейского.

Это тоже было правдой. Отношение к полицейским в Пятой Республике в больших городах и так-то примерно с конца семидесятых годов было настороженным, а после того, как порядки во многих районах начали устанавливать хлынувшие со всех сторон негры, арабы, славяне и прочие чужаки, люди начали стараться держаться от фликов как можно дальше, и в итоге полицейские, пожарные, военные постепенно превратились в отдельный слой общества.

- Потом, когда Ширак вешал нашему Ше-Ше очередную блестящую железку, тот набрался наглости и о чем-то ему сказал без протокола. В итоге Ширак увел его в дальнюю комнату, поговорил с ним примерно час, а через два дня наш друг стал президентом фонда помощи погибшим полицейским, военным и пожарным, посадил почти всё предыдущее руководство и навел порядок с выплатой пенсий и пособий.

Остановившись перед зданием, вход в которое охраняли несколько человек в военной форме с автоматами, Филипп заботливо поправил другу галстук и для этикета смахнул несуществуюшую пылинку с плеча.

- Так что теперь, если наш дорогой Ше-Ше вдруг скажет, что, пожалуй, поучаствует в следующем году в президентской гонке, то этот клоун Саркози может даже не тратить деньги налогоплательщиков, а Шираку лучше будет собирать вещи уже сегодня, потому что завтра Шарля военные и полицейские занесут в Елисейский дворец на руках без всяких выборов.
Мы уже пришли.

Поднявшись по широкой лестнице на третий этаж и поочередно назвав свои имена каждому из трех преграждавших им дорогу дежурных офицеров, друзья, наконец, попали в просторную приемную, которую Игорь разглядеть не успел, потому что практически сразу адъютант распахнул дверь, и дальше рассматривать пришлось кабинет "большого человека" полковника Шателена.

- Явился, наконец...

Делая пометки в каких-то бумагах, мужчина крепкого телосложения коротко зыркнул в сторону вошедших.
Сев за столом, Игорь обернулся - Филипп непринужденно развалился на гостевом кожаном диване.

- Я не приглашал садиться.
- Ну так пригласи!

Бросив взгляд на отпустившего реплику Филиппа, Шарль посмотрел на второго гостя.

- Благотворительный фонд в районе улицы Бойер - тебе этот адрес ни о чем не говорит?
- А тебе?

Хозяин кабинета перевернул один ищ листов и начал делать пометки на следующем.

- Мне говорит, именно поэтому я понял, что здесь, а, значит, надо ждать неприятностей. Председатель фонда позвонил в районный комиссариат и поинтересовался, по какому поводу к нему вломился какой-то мужчина из полиции и устроил обыск. Тебя отследили по камерам и узнали, в какой гостинице ты остановился и по каким документам.

Он продолжал говорить, не отрываясь от бумаг.

- Еще хорошо, что у тебя хватило ума зарегистрироваться в отеле по армейской карточке. Флики проверили по базе и сообщили в канцелярию Легиона.

Игорь опять обернулся - Филипп хаоактерно сложил губы, словно говоря "Круто! Уважаю!".

- За твои фокусы тебя надо посадить не в самолет, а в камеру на неделю.
- Ага, давай...

Полулежащий на диване гигант оживился.

- ... а я всем караульным расскажу, как великий и ужасный Полковник девять лет назад подрался с командиром, угнал штабную машину и улетел в Париж погулять с девочками.

Рука, делающая пометки, на мгновение замерла, Шателен, не меняясь в лице, улыбнулся одними только уголками глаз.

Отложив папку, он нажал на кнопку на телефоне.

- Майор, вызовите машину, я до ночи буду в отеле "Атлантида". Какой у тебя номер?
- А ты не знаешь?

Пропустив замечание мимо ушей, Шателен протянул папку вошедшему адъютанту.

- Номер двести двенадцать.

Коротко кивнув, адъютант взял папку и исчез за дверью.
Сменив суровый вид на постепенно оттаивающий, Шарль убрал в стол блокнот. Последним со стола исчез лежавший по правую руку медальон.

- Ааа....

Начавший было говорить Снежин осекся, почувствовав взгляд Филиппа, означавший "не спрашивай".

**********************

Он прекрасно помнил этот медальон, который Ше-Ше всегда, что бы ни происходило, носил прикрепленным на ремень. Игорю только один раз удалось мельком увидеть его в раскрытом виде и запомнить две вклеенные в него фотографии молодой женщины и улыбающегося светловолосого мальчишки лет десяти.

После прохождения дополнительных этапов подготовки одиннадцать отобранных в особый отряд номер F-217 человек были переброшены в гарнизон на итальянской части Корсики, откуда через неделю должны были отправиться в Африку на первую важную миссию.

Шарль, войдя в казарму во взбешенном состоянии, бухнулся на койку.

- Ты чего?

Игравшие в карты на единственном свободном месте (а свободное было только под огромным Филиппом, которого Сержант заставлял спать на верхней койке, и ложиться под которым никто не рисковал) обернулись.

- Паскье - ублюдок!
- Ты с ним так и не договорился?

Не получив никакой реакции от Шарля, все повернули голову в сторону Филиппа.
Заговорщически наклонившись вперед, он начал шептать, чтобы не услышал отвернувшийся к стенке друг.

- У Ше-Ше есть сын, его надо устроить в интернат, там проблемы с легкими. Короче, нужно завтра утром прийти туда и подписать бумаги, иначе другому место отдадут.
- А мать?

Филипп в ответ состроил нервную мину.

- Я не понял...

Начавший говорить во весь голос канадец Мартин Прайс по прозвищу "Кролик" осекся, услышав со всех сторон шиканья, и продолжил шёпотом.

- Если есть бумаги из интерната, то почему не отпускают?
- Потому что Варниш сегодня в Париже, а еще потому что Паскье - сволочь.

Майор, отвечавший за остальной гарнизон, базировавшийся на базе около Кальяри, а, в отсутствие сержанта Варниша, и за вверенный тому отряд из.одиннадцати человек, действительно пользовался плохой славой у всех, кроме дуболомов из караульной роты, из которой сам когда-то и вышел.

- Ше-Ше, почтовый самолет улетает через сорок минут. Сходи еще раз поговори с Паскье - вдруг получится...
Только спокойно.

То, что "спокойно" не получится, было ясно с самого начала, ещё когда Шарль подходил к домику старшего офицера. А когда через минуту туда через двор понеслись два шкафа из караульной роты, стало понятно, что дело совсем плохо.

- У кого- есть мысли?

Как обычно в таких случаях, все взоры обратились на Поля, которого все за глаза звали "Папаша" по двум причинам: он был старше всех и в Легион пришел в 30 лет, фактически "на ленточке" по возрасту, и, кроме того, он действительно был отцом маленькой дочурки, в которой души не чаял и хотел сделать знаменитой спортсменкой и, собственно, по этому и отправился в Легион исключительно за деньгами.

Через минуту разговора двое неразлучных итальянцев, которых все звали "Чип" и "Дейл", синхронно вскочили
и с характерной жестикуляцией заявили, что они не в деле. "Мы не для того сюда пришли, чтобы под трибунал идти".
Примерно такой же ответ последовал от остальных, Папаша беспомощно развел руками, Игорь взял из тумбочки пакет с бумагами Шарля, сунул их за пояс и вместе с Филиппом вышел во двор.

В то время, как Филипп направился к штабному гаражу, Снежин прислонился к дереву в начале своеобразной аллеи из кустов, ведущей к домику майора Паскье. Сосредоточившись на двери домика, он отключился от всего окружающего, только краем глаза увидел, что Филипп вразвалку приблизился к гаражу.

Прошла минута или чуть больше, когда дверь открылась, и из неё, заломив руки арестованному в наручниках, вывалились два откормленных бегемота из караульной роты.
Отбросив сигарету, Снежин медленно пошел им навстречу, держа их периферийным зрением, но нарочито глядя в сторону.
Еще метров десять... Пять... Два...

- Герен, дай пройти!

Быстрый удар в нос заставил одного караульного, закатив глаза, потерять равновесие, а второй уже надежно, уложив того в пыль, въехал в челюсть другому, потерявшему время на то, чтобы освободить руку от арестованного. Вернувшись к качающемуся первому, Снежин довершил дело и бросил взгляд в сторону гаража, откуда, подняв тучу песка и пыли несся штабной джип без.верха с непомещающейся в него огромной фигурой.

- Allez! ( * - давай!)

Впихнув еще не пришедшего в себя Шарля на заднее сидение, он перемахнул через дверцу, Филипп нажал на газ. В последнюю секунду Игорь успел увидеть, как в гараже опустились жалюзи, скрывая от посторонних глаз три пары ног.
Закрыв замок, Кролик сел на стул перед дверью гаража и зажмурился, изображая беззаботность под жарким солнцем.

Еще минута, и джип проскочил шлагбаум, который был не опущен, потому что караульный в этот момент, не глядя на несущуюся машину, что-то горячо обсуждал с двумя итальянцами. В то время, как Чип держал его за ворот, Дейл что-то говорил на повышенных тонах. В общем, всем было не до них.

- Вы что, с ума сошли? Останови!
- Ты не слышал? Шум какой-то...
- Показалось...

Сидящие спереди не обращали внимание на пытавшегося как-то вылезти из-за сидения.

- Останови! Это приказ!
- Ой!

Филипп вздрогнул с испугом на лице, машина вильнула, Шарль с наручниками за спиной опять упал на пол.

- Ты видел? Это же Ше-Ше!
- Не понимаю, как он здесь оказался...
- Я Вас...
- Слушай, Ше-Ше, заткнись! Следующая остановка - аэродром.

Увидев проявляющийся сквозь пыль первый из двух кордонов, стоявших на дороге к аэродрому, Филипп напрягся.

- Главное, чтобы только "тревогу" передать не успели...

Не снижая скорость, он приблизился к блок-посту, но тормозить не пришлось: заранее подняв шлагбаум, двое дежурных приветственно махнули рукой.

- Так, один - ноль. Сколько еще времени?

Игорь посмотрел на часы и сделал прикидку.

- Минут десять.
- Плохо. На втором посту уже наверняка ждут с цветами, придется таранить.
- Так, прямо сейчас...

Еще раз вильнув рулем в воспитательных целях, Филипп посмотрел в зеркало заднего вида.

- Еще звук, и Малыш тебе рот завяжет.
- С удовольствием.
- Когда вернусь, мы поговорим...
- Ты сначала улети...

Будучи готовым к неприятностям, Филипп оскалился на подъезде к блок-посту и так и остался с гримасой на лице, потому что дежуривший, подняв шлагбаум, не глядя на подъезжающих, развернулся и ушел в сторожку.

- Что-то я не понял...

Каким-то чудом поместившись между стеной и шлагбаумом, джип вылетел на взлётную полосу перед носом у собирающегося тронуться самолета.

- Фортран, ты спятил? Убери свое дерьмо отсюда, у меня взлёт.
- Срочный пакет в Париж, вот у него...

Он показал на Шарля, которому еще на подъезде освободили руки и всунули пакет с бумагами для интерната.

- У меня приказа нет.

Пилот был взбешен.

- Значит, не успели. Как хочешь, у меня тоже приказ. Звони, узнавай...

Сев на капот, Снежин с другом закурили. После нескольких секунд усиленного движения извилин в голове пилот махнул рукой.

- Ладно, только быстро, я и так на две минуты полосу задержал...

Подсадив друга, они закинули Шарля в открывшийся люк, самолет с ревом проехал по полосе и, ускоряясь, взмыл в небо.
Филипп вздохнул.

- Центральная тюрьма, десять лет...

Двигаясь в обратном направлении, они, теперь уже медленно, подъехали к блок-посту и остановились.

- Пошли сдаваться, ты - впереди.

Хороший парень Ксавье, с мученическим лицом после вчерашней увольнительной поглощавший уже явно не первую бутылку с водой, скривился после рассказа Филиппа.

- Слушайте, парни: я вчера загулял, Варниш и так обещал завтра перед строем размазать, а если я на Вашу байку поведусь, то мне вообще прохода не будет. Валите отсюда, дайте умереть спокойно...
- Ты что-нибудь понимаешь?

Обескураженные угонщики поехали дальше, к первому посту, где их примерно так же встретили два дежурных.

- Ага, нашел дураков. Слышал? Джип они угнали... А третий где? За сидением с камерой сидит снимает?

Смех из сторожки означал, что что-то здесь не так, но что? Скорее всего, это станет ясно при въезде в гарнизон...

При въезде в гарнизон ясно ничего не стало, потому что ворота за ними сразу закрылись, а навстречу, потирая кулаки, вышли человек десять из караульной роты.

Всё, что Снежин успел сообразить, упав лицом в пыль - это топот, крики, удары, какая-то толкотня...

Прибежавший разнимать кучу-малу майор Паскье вытащил пистолет, собираясь выстрелить куда-то в район Большой Медведицы, но успел только сказать "Я...", после чего получил удар между глаз и, упав на спину, потерял интерес к происходящему. Пистолет чьими-то стараниями улетел в кусты.

В зале для больших собраний были отгорожены две зоны. В одной под охраной двух караульных с характерными посинениями на лицах сидели Шарль, Игорь и Филипп, вторую занимали восемь их коллег по отряду, также в окружении караульных.

В центре зала стоял стол, за которым сидел полковник Летелье, руководивший подготовкой, справа его заместитель и секретарь с печатной машинкой, справа приехавший с начальством офицер из дисциплинарной службы и майор Паскье.
Со сломанным носом и подтеками под обоими глазами он был похож на енота.

- Три дня назад произошло чрезвычайное происшествие, которое нельзя оставить без внимания, но перед передачей дела в трибунал мы предварительно разберемся в деталях здесь. Докладывайте, майор!

Сев на стул, полковник обменялся взглядами с заместителем. Взяв рапорт, Паскье попытался, несмотря на сломанный нос, говорить внятно, но каждая его фраза встречала еле сдерживаемое фыркание среди подсудимых, которое тщетно пытался прекратить сам еле сдерживающийся полковник.

- Рядовой Шателен попросил отпустить его в Париж на два дня, я отказал, он попытался напасть на меня, я вызвал охрану, чтобы отправить его под арест, но рядовой Герен напал на патруль, вместе с рядовым Фортраном угнал штабной автомобиль и обманом отправил Шателена в Париж. При этом график аэродрома был нарушен на четыре минуты. Кроме того, я хочу отметить, что все члены отряда F-217 приняли участие в противоправных действиях. У Вас есть мой подробный рапорт.
- Почему Вы не отпустили Шателена в Париж?
- У меня не было оснований?
- Он показывал Вам бумаги из интерната?

Вопрос заместителя на несколько секунд поставил майора в тупик.

- Это ничего не меняет. Он напал на старшего офицера и самовольно покинул гарнизон.

Полковник углубился в бумаги.

- Почему Вы не обьявили тревогу?
- Мы не смогли. Радиокомната имеет.звуконепроницаемые стены и дверь, а телефон туда не проведен. Мы не смогли дать приказ радисту, потому что кто-то залил замок суперклеем. Когда мы смогли открыть дверь, виновные уже вернулись.
- Кто заблокировал дверь клеем?

Вопрос, обращенный к подсудимым, остался без ответа. Полковник снял очки.

- Ладно. Кто заходил в радиокомнату?
- Я.

Встав с места, Папаша вытянулся по стойке "смирно".

- Зачем?
- Хотел узнать погоду.
- Узнал.
- Ну да...

Полковник переглянулся с заместителем.

- Прайс, ты закрыл гараж вместе с механиками и охраной?
- Так точно, мой полковник.
- Я могу узнать, зачем?

Кролик почесал затылок.

- Рядовой Фортран уехал на автомобиле, а остальные, как я тогда думал, спали, поэтому я не хотел, чтобы кто-то их будил.

На этот раз взгляд закрывшего рот кулаком заместителя дрогнул в уголках глаз.

- Майор, в драке участвовали все солдаты отряда и караульная рота. Кто из них дал Вам по физиономии?

Паскье шмыгнул носом, чем вызвал сдавленный смех на обеих скамейках.

- Я не успел заметить.
- Может быть, на кулаке была наколка или царапина...
- Я не видел...

Летелье присмотрелся, кого-то выискивая взглядом.

- Макаронник, твоя работа?

Чип, пожав плечами, сделал задумчивый вид.

- Я не помню... Вообще-то, я подбежал первым...
- Чего это ты, это я первым пришел.
- Когда ты пришел, я уже вот, по лицу получил...
- Заткнитесь оба!

Прервав под общий смех перепалку двух итальянцев, полковник постучал кулаком по столу.

- Какого черта Вы отвлекали дежурного на воротах, когда эти трое машину угнали?
- Он нам денег должен был. Вчера в карты проиграл..

Обьяснение Дейла вызвало усмешку уже у заместителя, который отвернулся к окну.

- И вы решили получить долг именно в тот момент...
- Ну да...

Сев на место, Летелье кивнул секретарю.

- Рядовой Герен, я должен Вас спросить. Вы подтверждаете рапорт майора Паскье.
- Так точно.
- Как бы Вы поступили, если бы знали, что Вам грозит семь лет тюрьмы?
- Так же.
- Рядовой Фортран...

Ответив на вопросы секретаря точно так же, как Игорь, Филипп сел на место.

- Рядовой Шателен, Вы подтверждаете рапорт майора Паскье?
- Нет, мой полковник.

Раздававшиеся то тут, то там смешки и какие-то звуки одновременно прекратились. Заместитель вернулся на своё место.

- Объясните.
- Это я взял в плен рядовых Фортрана и Герена и заставил их отвезти меня на аэродром.
- А потом взяли в заложники пилота и заставили лететь в Ле Бурже.
- Эээ.. Нууу...
- Понятно.

Умственные мучения подчиненного были прерваны полковником.
Игорь посмотрел на Филиппа, тот многозначительно поиграл бровями.
"Идиот...".

- Господин полковник, сержант Варниш просить дать ему слово.
- Пусть войдет.

Это был сюрприз. Причем не само появление сержанта, а то, в каком виде он появился. Вечно хмурый, в затертой форме в обычной обстановке, в зал он вошел гладко выбритый, в парадном мундире с планками от орденов на груди.

- Слушаем Вас, сержант.
- Мой полковник!

Сняв головной убор, Варниш по-парадному взял его на предплечье.

- Я прошу учесть, что рядовой Шателен действовал по моему приказу. Вот мой рапорт, я прошу его принять.
- Объясните.
- Во время моего пребывания в Париже обстоятельства потребовали присутствия одного из моих подопечных. Я выбрал Шателена с учетом того, что это совпадало с его интересами. Выполнение приказа является основой любой армии, поэтому рядовой Шателен сделал всё, чтобы выполнить мой приказ и прибыть в Париж любой ценой. После получения моего разрешения он сразу вернулся в гарнизон.
- Почему об этом стало известно только сейчас?
- Если бы майор Паскье захотел связаться со мной, это стало бы известно еще три дня назад.
- Анри...

Заместитель бегло проглядел бумагу, поданную сержантом.

- ... ты думаешь, что мы поверим в эту галиматью?
- Прошу принять мой рапорт.

После короткого перешептывания у окна полковник вернулся за стол.

- Все участвовавшие в драке будут подвергнуты штрафу. Рядовые,,участвовавшие в угоне автомобиля будут трое суток дежурить на втором посту, из их жалования будет удержана стоимость бензина и топлива, дополнительно израсходованного почтовым бортом. Рядовой Шателен будет дополнительно подвергнут дисциплинарному взысканию. На этом всё.

- Вы оставляете это без наказания?

Майор Паскье с негодованием сложил бумаги в папку.

- Майор...

Заместитель жестом остановил полковника.

- ... Вы знаете, сколько денег потрачено на подготовку каждого из них? Нет? Тогда почему Вы предлагаете государству взять этих.... этих людей на содержание еще на семь лет?
- Они нарушили субординацию и напали на офицера. Я напишу в главный штаб.
- Напишите. И не забудьте указать, что, пока Вы были в отключке, а потом в лазарете, Ваше личное оружие валялось в пыли в общем доступе. Вы свободны.

**********************

Уже поздней ночью, выходя нетвердой походкой из гостиничного номера, Шарль остановился и ткнул Снежина пальцем в грудь.

- Если в следующий раз ты не придешь сразу после приезда, я тебя убью.

Они обнялись. Стоявший рядом полупьяный Филипп достал из кармана платок.

- Я сейчас заплачу...
- А ты вообще вали отсюда, понял?

Проводив друзей до машины, Игорь вернулся в номер.
"Всё, теперь все дела закончены".
С этой мыслью он заснул, чтобы наутро попрощаться с этим городом.

ГЛАВА ПЯТАЯ.

Проснувшись утром, он испытал странное чувство. Понимая, что ничего
сегодня произойти не может (действительно, что может произойти… через четыре часа в аэропорт ), тем не менее он был просто уверен: что-то обязательно произойдет…

Как-то непонятно и необъяснимо все к этому шло, словно кто-то сгреб все
мысли, звуки, запахи того утра и начал медленно подталкивать к тому краю, за которым все превращалось в реальность.

Он и так привык вставать рано, но в то утро как будто кто-то за ногу дернул
в пять утра. Спать совершенно не хотелось, ощущение легкости перемешивалось с ранней прохладой из открытого окна..

Вообще по утрам в Париже хорошо. Глупо звучит… В Париже хорошо и днем, и вечером, и ночью. В этом городе для определенной категории людей ( а Снежин принадлежал именно к ним) бывает классно всегда.
И все же рано утром, когда по центральным улицам начинают разгонять сон поливальные машины, когда на Монмартре спозаранку снуют разносчики молока, кондитеры с грохотом открывают жалюзи своих лавок, уличные музыканты начинают
голосить перед носом у прохожих, а из ближайших окон к их пению добавляются вопли разбуженных раньше времени местных жителей, сама атмосфера минута за минутой
неспешно втягивает в ритм мегаполиса, вкрадчиво уговаривая заняться повседневными делами.

Всю утреннюю программу он выполнил как обычно. Пробежка по кварталу и
душ привели организм в норму после вчерашней встречи с друзьями, потом просмотр новостей в интернете…

Закрыв ноутбук, Олег посмотрел на часы. 7:30- рано сегодня. Обычно на завтрак он спускался в восемь. Не беда - можно полчаса просто подышать воздухом на балконе.
Сегодня спешить причин нет - в аэропорт еще часа через четыре. Мишка улетел еще вчера, так что торопить некому.

Вытащив кресло на балкон, он уже начал погружаться в приятный анабиоз, как тишину номера нарушил стук в дверь. Не осторожный, как у обслуги, а скорее настойчиво-нахальный, будто стоящий за дверью недоумевал, почему дверь не распахнута и до сих пор не видно оркестра с цветами.

" Так, не понял… мне номер еще рановато сдавать. Наверно опять эта мегера в фартуке пришла, постель забирать."

Сунув ноги в тапки, он протопал к двери.
" Достала-таки напоследок, сейчас мы с тобой побеседуем и по-французски,
и на всех языках сразу".

Мистер Карнеги утверждал, что каждый человек один раз в жизни испытывает
удар молнии. То ли это шок от увиденного, то ли момент, когда в самолете вспоминаешь о невыключенном утюге - каждого по-своему, но хотя бы раз в жизни
прошибает насквозь, от макушки до пяток, да так что все мыслительные процессы отключаются.

Катрин стояла в коридоре, держа в левой руке упаковку чипсов ( конечно,
, куда же без них…), одновременно удерживая под мышкой бумажный пакет с надписью CAFFE et CROISSANT.
Знакомый прищур, пепельная челка - да, это была она…
" Ничего так денек начинается …" Скрестив руки на груди, он прислонился к косяку.

Ранняя гостья, хрустя чипсами, покачивалась с носков на пятки.

- Salut! Livraison de croissants! (* - привет! доставка круассанов)

Огонек в глазах не оставлял никаких вариантов, она что-то задумала, и все будет только так , как хочет она, и не иначе…

- Je me promène dans le Monceau … (* - Я иду гулять в Монсо)

Он наконец нашел в себе силы хоть что-то ответить.

- D'excellentes nouvelles à huit heures du matin! (* - прекрасные новости в восемь утра)

Видя, что эффект от утреннего появления достигнут, Катрин кивнула в сторону номера, для большей ясности ткнув два раза пальцем и вопросительно приподняла брови. Глаза не переставали улыбаться, демонстрируя все такую же уверенность в себе. Не дожидаясь ответа, она прошмыгнула мимо живой преграды. Не переставая хрустеть чипсами, прошла на середину комнаты.
- Ну номер-то так себе…

Крутанувшись на пятках, она посмотрела на начинающего
приходить в себя собеседника.

- И часто Вы в восемь утра приглашаете мужчин на прогулку?

"Хоть бы бровью повела..."

- Ммм… Если честно, Вы - первый. А меня на прогулку вообще приглашали раза три. Всё больше в клубы зовут или в рестораны. Ну так я одна иду гулять или уезжающий составит мне компанию?
- Ну раз я первый, то придется соглашаться.

Удовлетворенно кивнув, гостья окончательно взяла инициативу в свои руки.

- Ну раз мы идем гулять, то будет глупо, если мы продолжим говорить друг другу "Вы".
Когда я была в России, мне объясняли что это называется " перейти на ты". У вас это целый ритуал - кажется, надо выпить водки и что-то еще…

- “Что-то еще” необязательно...

Он засмеялся.

- Достаточно просто сказать собеседнику " Ты".
- Отлично! Ты знаешь я пила водку всего один раз, у вас там зимой есть такой праздник, когда на озере делают дырку во льду и все в нее прыгают. Мне после этого налили стакан водки и сказали выпить залпом. Мне стало так плохо, что от одного только слова " водка" у меня мурашки бегут.

Последние слова она прощебетала она уже на улице.

День, такой длинный и короткий одновременно, вместил в себя все:
запах цветов из окон, навязчивых уток в парке, кофе с круассанами на траве ( скамейки такие неудобные…), улетевший самолет и море неотвеченных звонков от Мишки,
психующего в хельсинском аэропорту в компании очередного клиента.

Долгого и пристального взгляда, как в романах, не было… Они просто вдруг
остановились прямо на дорожке и начали целоваться . Просто целоваться на глазах у проходящих мимо полицейских, у сидящих на скамейках, у снующих под ногами птиц . Всему миру было не до них, а им не было дела до всего мира.

В какой-то момент они замерли… в ее глазах было что-то другое, непохожее на утреннюю самоуверенность

- Ne serez pas à l'hôtel … (* - ты не поедешь в гостиницу)

Он внимательно смотрел в ее глаза, понимая, что не может оторвать взгляд.

- Ne serez pas aller à l'hôtel ...

Она повторила шепотом.
- Je te prie …(* - прошу тебя)

Ее квартира располагалась совсем на другом конце города, в двенадцатом округе, в старой четырехэтажной конструкции на тихой улице.
Дом обрамляли огромные клумбы с совершенно сумасшедшим запахом цветов и какой-то еще зелени, за которой старательно ухаживали живущие на первом этаже аборигены преклонного возраста.
Потом правда выяснилось, что квартира вовсе не Катрин, а какой-то подруги, уехавшей на год в Африку по заданию ЮНИСЕФ с миссией помощи каким-то хищникам.

- Вообще-то клуб мне снимает квартиру в центре, недалеко от спорт-арены, но там шумно, все игроки в одном доме живут, поэтому вечно болельщики толпами ходят, и журналисты снуют постоянно, так что мне тут удобнее… А там у меня медали с кубками лежат, ну и для интервью туда приезжаю. Ты с вещами что делать собираешься?

Вещи он забирать из гостиницы не стал. Просто позвонил владельцу, сказал,
что остается еще на некоторое время, а завтра заедет заплатить за неделю вперед.
Из телефонной трубки раздались заверения, что номер останется незанятым столько, сколько надо, заплатить конечно можно завтра, и на этом вопрос был исчерпан.
Партнер в Хельсинки был извещен, что " может быть, позвоню завтра", после чего разговор был прерван, и все крики по поводу " я столько времени потратил на этого …" пришлось слушать уже только кому-то, находящемуся рядом с кричащим.

В романах ночь любви описывается как что-то божественное, наполненное
пением райских птиц, ароматом лаванды ….

Он не помнил ту ночь. Почти не помнил. В памяти остались только ее глаза
в те секунды, когда они находили в себе силы оторваться друг от друга, и постоянное желание чтобы эта ночь не заканчивалась…

Катрин задумчиво провела рукой по его лицу.

- Знаешь, я когда позавчера спросила тебя, не виделись ли мы раньше, я не понимала , о чем спрашиваю. Сейчас я почему-то почти уверена, что уже чувствовала эти руки и даже дыхание. Глупо, я понимаю, но я почему-то так думаю.

"Наверно, надо сказать все, но не сейчас же… В такие минуты о таком
не рассказывают. Ночь - не время для рассказов. Она слишком коротка, чтобы тратить ее на что-то второстепенное. Потом, как-нибудь потом… "

- Не помню, чтобы ты со мной виделась. Я с тобой точно виделся, через телевизор.
- Да? И что ты видел там, через телевизор?

Даже в темноте нельзя было не увидеть
зажегшийся озорной огонек в глазах.

- Ничего особенного, я больше твоих подруг разглядывал. Модели за два метра. А ты вроде у них под ногами в основном путалась…
- Нахал, ты только сейчас об этом говоришь?!

Когда первый утренний блик проскользнул-таки в комнату, двое лежащих на постели были все так же поглощены друг другом. Женщина и мужчина просто нашли во Вселенной место, где были только они одни, и вернуться назад пока не собирались.

Треугольник света присел на край кресла в углу комнаты, словно стараясь остаться незамеченным и никого не потревожить .

Гладя рукой ее ногу , он заметил рубец чуть в стороне от щиколотки. Спрашивать не стоило, он и так знал, что это. Слишком хорошо знал.

- Ты на шрам смотришь? Это лет семь назад было. Мы тогда в Америку ездили на матчи. На меня там одна центровая наступила в Детройте. Думала - всё… Кости три раза
перекладывали - вот ничего, бегаю…
- Бегаю …

Усмехнувшись, он поцеловал рубец.

- Отвали, щекотно! И вообще, месье, что Вы себе позволяете? Мы с Вами так мало знакомы…

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...

Сохранено