Ги Жерфо, Марк Нукаш. "Три жизни". Часть первая.

quaidesorfevres — 01.05.2023

ГИ ЖЕРФО.
ТРИ ЖИЗНИ.


ВСТУПЛЕНИЕ.

Снег валил все дни, не переставая. Сколько его уже выпало, и сколько еще должно было - не поддавалось учету. Плюс ко всему еще и потепление началось, так что снег , падая, еще и залеплял стекла машин, заставлял людей постоянно снимать и протирать очки, словно издеваясь, цеплялся за одежду, волосы…

Выйдя на кухню, он поставил чайник. В такую погоду ходишь как пришибленный, без кофе по-любому не обойтись…

Погода, конечно, отвратная. Даже пес на прогулку не побежал, хотя погода ему никогда не мешала…
Хорошо еще, что клиент не сегодня приезжает, а то пришлось бы до самого поселка топать встречать по сугробам.

Стоя босиком на теплом полу, он высыпал кофе в чашку, залив кипятком.

- Так.. А это еще кто …?





ЖИЗНЬ ПЕРВАЯ.
ГЛАВА ПЕРВАЯ.


Выйдя на перрон, он еще какое-то время провел в центре группы из семи человек со спортивными сумками, одетых в легкое "хаки", пока все не вышли на площадь перед вокзалом и, махнув на прощание, не разошлись в разные стороны.
Бросив сумку на асфальт, он достал из нагрудного кармана пачку Gitanes и закурил под недовольными взглядами медленно прошествовавших мимо полицейских.

Два года назад Игорь Снежин, высокий спортивный молодой человек двадцати пяти лет, доехав на электричке до станции, указанной полицейским в аэропорту, без труда добрался до нужного гарнизона. Подойдя к стоящему у шлагбаума караульному, он уверенно сказал "Лежьон этранже", после чего был пропущен на территорию, и с этого момента для него началась жизнь, представлявшая собой цепочку, как поначалу казалось, незначительных и не связанных между собой событий, которые потом причудливо переплетались, медленно, но верно ведя его к главному событию в жизни.

Заполнив анкету, Игорь был немало удивлен, когда его позвали на собеседование. Удивился он потому что беседовавший с ним говорил на чистом русском. Очевидно, Снежин был далеко не первым выходцем из Союза, решившим поискать счастья в рядах Иностранного Легиона. Собеседование было долгим, вопросов было много, главным образом касались они причин, по которым он здесь оказался, и нет ли у него намерения потусоваться тут полгода и смыться домой. Пришлось честно сказать, что дома с перспективами были явные проблемы, и служить хотелось бы не до конца жизни, но хотя бы до окончания первого контракта ( “ я слышал, первый контракт – это года три…”).

С перспективами дома и правда было кисловато. Окончив институт, он попал на одно из загибающихся некогда крупных предприятий с большим количеством орденов на фасаде здания и одним из самых низких уровней заработной платы в городе. По меркам самого предприятия должность и заработную плату он получил для молодого специалиста весьма недурственную, если бы не середина девяностых на дворе и полное непонимание, что будет завтра. Многие его однокашники после института не пошли по специальности, неплохо устроившись в торговые конторы, а те, кто подобно Игорю, все-таки пошли делать то, чему учили, оказались без журавля в небе, зато с крохотными синицами в руках. Причем синицы были настолько крохотными, что постоянно служили причиной недовольства жизнью, высказываемого во время по первости частых встреч.

Игорь очень не любил такое качество, как обида на жизнь (речь не об обиде на кого-то конкретно, а на несправедливость жизни вообще), поэтому такие разговоры не поддерживал, но в то же время иллюзий не питал. Пытаясь поддержать материальный уровень разными подработками вроде вечерней разгрузки составов на товарной станции, он постепенно приходил к мысли, что синица - хорошо, но так к концу жизни и вспомнить будет нечего.
Хотя возможность избежать всего окружающего у него была, причём реальная. Так уж вышло, что в начале семидесятых в страну снега, медведей и березок занесло канадского инженера, который оказался коммунистом и поклонником Ленина, Маркса "и прочее и прочее" и поэтому пару лет потрудился в области поставок какого-то оборудования Стране Советов. В результате Союз получил оборудование, канадец - женщину, в которую не только полюбил, но и пронес это чувство через два десятка лет, до начала перестройки, когда она смогла уехать к нему за океан.
К тому моменту их общий сын, получивший при рождении фамилию матери, уже был не только совершеннолетним, но и своенравным, поэтому, сам не зная зачем, взбрыкнул и к загнивающим капиталистам не поехал.
Будучи молодым человеком, с детства любившим спорт ( благо что компьютеров в его детстве не было, и доступность спортивных секций не прошли даром) , он не боялся физических нагрузок, и, когда бывший одноклассник притащил на работу журнал с описанием тягот службы во французском Иностранном Легионе, его заинтересовала перспектива заработать денег за пределами “необъятной Родины своей”.
К тому моменту у него уже имелся военный билет лейтенанта российской армии, полученный в результате прохождения военной кафедры в институте, поэтому проблем с получением загранпаспорта не возникло. Задача получить французскую визу решилась тоже довольно просто, просто уплатой определенной суммы
турагенству. Причем уплаченного хватило не просто на разовую, а сразу на мульти-визу со сроком действия полгода. Для получения визы на более длинный срок надо было выполнить ряд формальностей, но Игорь решил не заморачиваться, повинуясь
своему вечному правилу " сейчас хватит, а там посмотрим". В конце концов, Скарлетт О'Хара тоже не была, наверно, совсем уж дурой, когда по любому поводу предлагала " подумать об этом завтра".

В итоге подзуживаемый все тем же одноклассником, с журнала которого все началось, Игорь попрощался с родным заводом и не менее родными березками во дворе и сел в самолет до Парижа..

Первый сюрприз эта самая судьба принесла в первый же день, когда обратившись прямо в аэропорту к первому попавшемуся полицейскому, друзья на ломаном английском объяснили что ищут вербовочный пункт.

Отведя двух субъектов в полицейский отдел аэропорта, офицер долго выспрашивал цель интереса к военной организации и в результате все-таки подробно написал, как можно проехать к гарнизону, расположенному в
пригороде Парижа и носившему название Форт де Ножен.

Выйдя из отдела, Игорь дальше отправился один, потому что заваривший всю кашу приятель, подобно Карлсону из мультфильма, произнес " что-то мне домой захотелось…" и отправился к билетным кассам за обратным билетом. Первая
неприятность Снежина не остановила, потому что , говоря по правде, денег на обратный билет у него все равно не было, так что улететь назад он при всем желании бы не смог.

За собеседованием последовали медосмотр, физический и психологический тесты, с которыми проблем у Игоря не возникло, потому что психологический тест представлял собой по сути аналог теста на IQ, и математические загадки не были слишком сложными, а тест Купера, по которому надо было пробежать чуть меньше трех километров за двенадцать минут и потом забраться по канату под потолок спортзала, был знаком ему еще в России.

Получив наконец синий спортивный костюм, будущий легионер отправился в казарму, набитую такими же, как он, искателями неизвестно чего и представлявшими разношерстную компанию из разных народностей и цветов кожи.

Едва успев занять свободную койку, Олег тут же получил первое боевое задание.
Подозвавший его офицер ( наверно, это был офицер, хотя на территории лагеря ни у кого знаков отличия он так и не увидел) без всякого выражения на лице вручил ему ведро, тряпку и швабру , сказав, что " мыть надо отсюда и вон до туда". Слегка удивившись такому началу, новобранец тем не менее не показал виду и отправился на выполнение приказа старшего.

Вопреки ожиданиям, первая неделя прошла почти без всяких физических нагрузок. Ну то есть совсем без всяких. Все новобранцы по сути были предоставлены сами себе, периодически отправляясь на работу с неизменными тряпками и швабрами. Чтобы не бездельничать, Снежин свободное время проводил за чтением книг, которые стояли на стеллажах прямо в казарме. Кстати, книги были на разных языках и даже встречались на русском. Периодически он замечал, что состав проживающих рядом меняется: не только приходили новые, но и исчезали ранее квартировавшиеся. Как потом оказалось, всю первую неделю за вновь прибывшими наблюдала специальная служба, определявшая психологические особенности претендентов на службу. Тех, кто не подходил по каким-то причинам, просто выводили за ворота , вернув вещи, и adieu.

Поболтавшись в вербовочном гарнизоне, Игорь затем благополучно пошел по всем этапам подготовки, включавшим в себя переброски в разные тренировочные лагеря, постоянное увеличение нагрузок и насильное изучение французского языка. Причем насильное в прямом смысле слова, потому что за каждое слово, сказанное на любом другом языке, следовало моментальное наказание.

Испытать на себе эту методу ему довелось достаточно скоро, после того как однажды утром он сказал " привет" встреченному за завтраком белорусу,
и положивший Игорю руку на плечо капрал отправил его на трое суток в карцер.

Добравшись наконец спустя три месяца до стадии заключения контракта, Серж ( а именно таким именем он записался во всех документах - специфика организации, никто из иностранцев не фигурировал под свои именем) был приписан к парашютному полку с последующей отправкой куда-то , где без него демократию было никак не защитить.

Собственно, в этот момент в его жизни произошло знакомство, которое в большой степени определило его жизнь
в будущем.


Выскочив утром к общему "рукомойнику", Серж бросил на край раковины полотенце и взял в руки зубную щетку, открыл тюбик и собрался уже выдавить
пасту, но был вынужден отвернуться, потому что в соседней раковине плескался какой-то "коллега", и брызги летели во все стороны.
Повернувшись, он уткнулся в стену зеленого цвета, от столкновения пальцы машинально нажали на тюбик, и паста вылетела на стену мимо щетки.
Сосредоточившись, Снежин с удивлением отметил про себя, что на стену почему-то надета зеленая ткань, похожая на футболку, в которую он был одет сам.
Медленно подняв глаза вверх (хотя при росте в метр восемьдесят это было непривычно), он понял, что у этой стены есть голова, которая в этот момент без всякого выражения смотрела на него с высоты примерно еще сантиметров сорок.

- Филипп...

На плечо Сержа легла огромная рука, хотя в этот момент ему показалось, что это был, скорее, мешок с цементом.
Всё, что он смог - это голосом Владимира Преснякова-младшего пискнуть в ответ собственное имя.
Одновременно, нащупав где-то полотенце, Серж, глядя всё туда же наверх, аккуратно попытался стереть пасту с футболки стоящего перед ним гиганта.

- Что ты делаешь?

На лице все так же не было никакого выражения.

- Пасту стираю...
- Ааа...

Гигант первый раз отвел глаза, посмотрев на живот.

- А я подумал, что ты мне Че Гевару рисуешь. Ты закончил мыться? Тогда отходи.

А через два дня Серж уже реально стал своим, когда утром вошедший в казарму сержант жестом подозвал его к себе и приказал после завтрака явиться на тренировочную точку номер семь.

Тренировочная точка номер семь была расположена в самом дальнем конце гарнизона и пользовалась дурной славой. После ее посещения почти никто из вызванных не возвращался в казарму. Ходили слухи, что половина из них попадала навсегда в лазарет, а остальные просто исчезали.

Сидящий на скамейке сержант жестом приказал Сержу сесть рядом.

- Я внимательно смотрел твои тесты . Хочу тебе сказать, что у меня на твой счет есть определенные планы. Чтобы бегать с автоматом по пустыне или джунглям, ум, конечно, требуется, но это не твое. Извилин у тебя достаточно, поэтому план такой.: cейчас пройдешь тест на этой точке. Если все нормально, отправишься на месяц в Джибути, походишь там в карауле, съездишь на пару заданий. Справишься - отправлю тебя на обучение. Мне сдается, что в нашем деле ты можешь очень даже преуспеть.

Не дожидаясь ответа, сержант приказал подчиненному снять обувь и куртку и пошел к двум прудам, расположенным метрах в пятидесяти. Около одного из них на земле лежала длинная клетка с открытой дверцей. Дверца была забрызгана чем-то красным.

- Несколько дней назад в пруд выпустили крокодила. Длина…

Сержант прищурился.

- ...ну метра два будет, может побольше. Боевая задача: пробыть в пруду один футбольный тайм и остаться целым. Если повезет противника уничтожить - вообще здорово.

Не глядя на обмеревшего солдата, командир поставил на землю небольшой будильник. Механизм был заведен на определенное время.

- Через сорок пять минут зайду тебя проведать.

С этими словами он пнул подчиненного,
покатившегося по скользкому глиняному склону прямо в мутную воду.

- Да, забыл… Может пригодиться…

Вынув из-за пояса длинный нож, сержант бросил его на середину пруда и , сунув руки в карманы, ушел, что-то насвистывая.

Вынырнув из маслянистой жижи, Снежин смахнул ее с глаз. Внутри все
похолодело. Теперь понятно, куда все деваются после этой точки. Кто живой, того или в лазарет без чего-нибудь откушенного или в психушку. А кто не досидел, того и не видели больше…

Стоя по грудь в непроглядной массе, он судорожно вглядывался в поверхность пруда. Если эта тварь поплывет, по-всякому же должно что-то дернуться.

Сердце бешено колотилось, но он старался дышать через раз… И не шевелиться…
Что он там про акул читал… Они вроде какими-то точками чувствуют волнение воды, а крокодилы как? Также или по-другому? Не по запаху же… В любом случае лучше не шевелиться…

Сердце не переставало бешено стучаться в грудь. Ноги понемногу начинали холодеть, только он не знал: от страха это или вода холодная…

По поверхности моментами пробегала легкая рябь, но тут же исчезала…
Так… крокодил должен всплывать, чтобы воздуха глотнуть или ему не надо? Не учил в школе биологию - на, получи…

Косясь на будильник, он со злостью думал, что стрелка очень медленно ползет к месту звонка. Когда надо, чтобы медленно, она несется, а тут…

Чем ближе подходило время окончания теста, тем больше он начинал психовать.
"Чёрт, самое обидное, что эта гадина вынырнет в последний момент…".

В какой-то момент ноги окончательно закоченели. Если что-то случится, он точно не сможет на них устоять. А времени оставалось еще издевательски много…

"Да черт с ним, с крокодилом.. Надо до ножа добраться… В случае чего лишним не будет…"
Все так же стараясь не дышать, он очень, очень медленно начал переставлять ноги. Пытаясь как можно меньше колыхать воду, Серж продвигался к середине пруда, продолжая следить за поверхностью, надеясь не пропустить любое волнение или хотя бы всплывший пузырек воздуха…

Что-то скользкое дернулось, выскочив у него из-под ноги… Все тело обожгло огнем ужаса. Он хотел вскрикнуть, но не смог, издав только сдавленный выдох… Постояв несколько секунд , безуспешно пытаясь унять сердцебиение, он продолжил движение.

Нащупав наконец ногой рукоятку ножа,он медленно достал его на поверхность. Слабое утешение, но все-таки…

Стоя на середине пруда , он становился вдвойне уязвимым, теперь он не видел, что делается у него за спиной, а крутиться сил уже не было.

Стрелка наконец добралась до назначенной точки и раздался громкий звонок будильника. Стоявший уже на автопилоте и ничего не соображавший, Снежин просто ждал прихода сержанта, надеясь избежать встречи с хищником. Сил ни отбиваться, ни даже просто держать нож над водой уже не было…

Постояв в полудреме еще немного, он дернулся: стрелка часов уже успела
на пять минут убежать с места звонка.
"Не понял…Забыли что ли… Или думают, что уже некого вынимать?"

Стрелка двинулась еще на пять минут, потом еще на пять…. К тому моменту в голове уже сидела мысль, что сидеть тут придется теперь до вечера. А если
сержант уехал в штаб по срочным делам, то и до завтра . Новая волна тошноты и сердцебиения …
Ноги уже не чувствовались совсем, он вообще не был уверен, что они у него все еще есть.

Через тридцать минут послышалось знакомое насвистывание

- Давай выбирайся.

Он уцепился за брошенный сверху канат. Выбравшись на берег, не сразу смог встать на ноги. Пока он разминал
окоченевшие пальцы, сержант внимательно разглядывал его,
присев на корточки.

- Согрелся? Пошли на обед.
- А крокодил что - спит что ли…?

Он с трудом передвигался вслед командиру.

- Не знаю, он в другом пруду сидит.

Не оборачиваясь, сержант шел впереди и всё так же что-то насвистывал.


Через неделю Снежинвместе с десятью такими же как он загрузился в военный самолет, который должен был унести его в загадочное место на карте под названием Джибути. Как потом оказалось, это была столица небольшого африканского государства с одноименным названием, расположенного между Эфиопией и Сомали и раздираемого очередной войной между племенами. К несчастью для мировой демократии, в этом Богом проклятом песчаном городке не понятно зачем находилась французская дипмиссия, которую главным образом и надо было защищать.

- Видал?

Размахивая красочным журналом, рядом на лавку присел закутанный, как и все, в полную выкладку канадец, называвший себя Стефаном.

- У пилота отнял, хоть в дороге нескучно будет. Хочешь полистать?

Журнал был спортивный, почти целиком посвященный футболу. Пролистнув почти до самого конца, Серж задержался на баскетбольной страничке. Прямо по центру был изображен фрагмент матча женской лиги. Три рослых баскетболистки бежали к своему кольцу, пытаясь догнать миниатюрную соперницу с седьмым номером на майке. Сказать, что она была миниатюрная -не казать ничего. Макушка ее едва доставала соперницам до локтей.
" И что, они хотят сказать, что она с таким ростом еще и играет?".

Он с интересом начал вчитываться в содержание.
"Катрин Лемер, рост метр шестьдесят четыре, семнадцать лет, подающая надежды…"

В нижнем углу страницы располагалась фотография Катрин, позирующей с мячом в руках. Взгляд был чуть насмешливый, глаза демонстрировали уверенность в себе.

- Ничего штучка?

Хозяин журнала толкнул его вбок.
- Чего?

Сам не зная почему, Серж рассердился.

- Ничего, говорю, штучка? Два метра, ноги от ушей!

Стефан восторженно тыкал пальцем в одну из баскетболисток на центральном фото.
- Ничего ..

Сунув журнал канадцу, он откинулся на лавке и закрыл глаза.
" Катрин Лемер… Надо запомнить, мало ли до звезды дорастет…"

Две недели в никому не нужном Джибути прошли нескучно. Каждый день на площади перед дипмиссией проходил по одному и тому же сценарию. В семь утра к дверям с воплями собирались толпа, человек триста, с какими-то сумками, мешками и начинали громко что-то кричать на своем, никому не понятном наречии. Голосовые упражнения продолжались минут сорок, после этого начинались ритуальные танцы. Весь отряд легионеров с момента прихода демонстрантов занимал позиции на крыше и у окон миссии с оружием на изготовку.
В какой-то момент танцы переходили в ритуальные бросания каких-то раскрашенных тряпок в дверь и окна французского представительства. Видимо, эти куски материи были предварительно подвергнуты каким-то заклинаниям, потому что кидали их аборигены с жутким выражением на лицах. И можно было бы просто посмеяться над глупыми дикарями, если бы в какой-то момент вместо тряпок в окна не начинали лететь уже извлеченные из мешков и сумок бутылки, причем дело и этим не ограничивалось : на смену пустым бутылкам приходили уже конкретные бутылки с коктейлем Молотова. Не дожидаясь , пока в ход пойдут гранаты, взвод охраны открывал огонь под ноги собравшимся и, поливая огнем и шумовыми гранатами, разгонял все это представление. Задача не ранить никого была не из легких, но до определенного момента воины с ней справлялись.

Однажды утром к дверям миссии прибыло подкрепление в лице двадцати бойцов, а тех, кто торчал тут предыдущие две недели, отправились обратно в Европу, где сначала в течение двух четырех месяцев проходили подготовку в разных лагерях. А дальше... дальше полтора года превратились в череду разных событий, приятных и "не...", которые закончились тем, что в том же Джибути, на пятьдесят километров южнее дипмиссии при выполнении задания встретить какого-то вождя поддерживаемого Францией племени и доставить по такому-то назначению отряд попал в засаду в виде дождя из летящих неизвестно откуда пуль и осколков, который закончился так же внезапно, как и начался.
Отстреливаясь, Серж тогда успел только заметить вспышку слева, потом что-то грохнуло, как будто молния ударила в дерево, всю левую сторону тела обожгло, и наступила тьма, как будто в пустыне выключили свет.

Назначенная через две недели медкомиссия констатировала, что осколками от взрыва задеты нервные окончания в области шеи. Для обычной жизни это означало периодические неудобства, а для дальнейшей службы - невозможность ее продолжения.

Так вышло, что выпущенный из ПЗРК снаряд был направлен мастером своего дела и накрыл почти всю группу оборонявшихся. Спасло бойцов только своевременное прибытие подкрепления, но оставшиеся в живых семеро из десяти легионеров были забракованы медкомиссией и в один день, забрав свои вещи, вышли за ворота гарнизона в Фонтенай - су - Буа.
Командование в лице сержанта поблагодарило каждого, назначив день прибытия за страховкой, выдало некую причитавшуюся за последний период службы сумму и занялось своими делами.

Обменявшись координатами, паролями и явками, семеро героев погрузились
в электричку в сторону Парижа, чтобы затем, по прибытии на вокзал перейти в другую, относительно новую для них жизнь.




ГЛАВА ВТОРАЯ.


- Снежин, ты что ли? Здарова!

Отвыкший за два года от русской речи, он слегка вздрогнул.

- Ну что смотришь - не узнал?

Худой мужчина в огромных очках, широко улыбаясь, попытался заключить его в объятия.

- Андрюха, ты что ли?

Конечно, это был он, Андрей Самойлов, четвертая парта у окна, любитель шахмат и непременно будущий
нобелевский лауреат. За годы после
института он нисколько не изменился, все такой же шустрый, уверенный в своем будущем ботаник. Будучи несомненно одаренным математиком, Андрей за десять школьных лет выиграл кучу олимпиад по математике и, заработав серебряную медаль, без напряга протаранил конкурс в универ.Какое-то время они пересекались на школьных встречах совсем недавних выпускников, а потом потеряли друг друга из виду. Единственное, что Снежин слышал о бывшем однокласснике, это то, что он первым из всего выпуска, закончив университет, перебрался за бугор и вроде как неплохо там обосновался.

- Да я в Детройте сейчас, в инвестиционном фонде. Математика - дело хорошее, но если поближе к деньгам, то совсем круто. Ага, женился. На американке, а как же… А ты, я смотрю, с юга ? Вон, подзагорел как…

Разговор в ближайшем от метро кафе проходил сам собой. Бывшие одноклассники предавались каким-то воспоминаниям, перескакивая с темы на тему, почти не обращая внимания на время.

- Так тебе месяц делать нечего? Слушай, я через три дня только улетаю - давай ко мне в гости на пару дней! Сейчас быстро тебе приглашение сварганим, у тебя же французская виза еще работает?

У Снежина работала не виза, а "легионерская карточка", своего рода замена паспорту, но идея была неожиданная и, если разобраться, совершенно бредовая.
Тем не менее, охваченные воспоминаниями десять лет учебы в сочетании с " чуть-чуть за встречу" сделали свое дело.

Потратив день на поход в американское консульство и покупку билетов, одноклассники расстались на пару дней, чтобы затем встретиться в аэропорту Шарль-де -Голль перед посадкой на рейс Париж-Детройт.
К тому моменту у Снежина в кармане лежали обратный билет, русский паспорт с американской визой и постепенно уменьшающийся запас выданных сержантом денег. Все имеющиеся вещи легко поместились в спортивную сумку, отправившись в багажное отделение самолета.

Когда-то, еще в институте, заполняя от безделия какой-то тест в журнале,
он натолкнулся на пункт : что для Вас жизнь - партия в шахматы или кон в карты?
С течением времени, проходя по жизненным закоулкам, он часто вспоминал этот вопрос.
Постепенно у него выработался свой ответ, почти теория. Анализируя события, встречаемых людей, он для себя установил, что действительно есть категория , для кого жизнь – это партия в шахматы. Никаких сюрпризов, все просчитано, все шаги по расписанному алгоритму… Такие люди медленно, но верно доходят до вершины, пользуясь заготовленной шпаргалкой и потом с нее не слезают , потому что на время пребывания там, наверху, у них тоже отдельная " шпора" заготовлена.

Есть другая категория, для них жизнь - это бухгалтерский баланс. Доходы слева, расходы справа. Все ходы записаны, плюсы равны минусам. Жизнь ровная и без потрясений. Великое таким не по плечу, и вспомнить им в конце жизни особо нечего, но зато синиц в руке у них целая стая.

Себя он относил к другой категории. Он не был авантюристом или искателем приключений. Просто дурной характер не давал ему спокойно прожить хоть мало-мальский период времени. Он понимал, что для достижения успеха или какого-то базового уровня достатка надо набраться терпения и понемногу откладывать, накапливать, создавать какую-то базу…
Вот с терпением как раз и были проблемы. Он постоянно ввязывался в какие-то авантюры, потому что слово “постепенно” было придумано явно не для него. Время идет, и пока будешь" постепенно", пройдет его очень много, а добиваться чего-то надо чем быстрее, тем лучше. Поэтому жизнь его по большей части напоминала под ход к рулетке в казино: красное- черное, попал-не попал. Попал- хорошо, не попал - начинай сначала… Иногда правда выпадало полное зеро, и тогда выходи на улицу и думай, чего делать… Появляется какая-то копейка - опять за стол в попытке наверстать.
Он не был игроманом по своей сути, просто глупая уверенность, что все зависит не только от удачи, но и от собственного соображения, с завидным упрямством заставляла его ввязываться во все новые и новые авантюры. Шанс обязательно предоставится, а там-то и поглядим. В итоге шансов судьбой предоставлялось много, и даже иногда ему реально везло, но по большей части все заканчивалось тем, что " поглядим…".

По этой же причине он два года назад и сел в самолет до Парижа. Можно
было " постепенно" что-то набирать, тихо проживая в родной стране, но на горизонте мелькнула тема с Легионом, и он в очередной раз отправился в свой персональный зал с рулеточными столами…


Детройт оказался довольно интересным городом. В первый же день Снежин успел прокатиться на экскурсионном автобусе с заездом на завод Форда, вдоволь нагуляться по улицам и даже познакомиться с супругой одноклассника, бизнес-леди с жестким голосом и ненатуральной улыбкой "а-ля Голливуд".

Сразу спросив, где новый знакомый собирается проживать разрешенную визой неделю, и есть ли у него обратный билет, а также средства к существованию, она, в ответ на уверения в полной автономности гостя, по-американски "искренне" сказала, что очень рада знакомству.

Видя, что устроить приветственный ужин для заморского гостя не удастся, Андрей смущенно предложил сходить " куда-нибудь", и мужчины двинулись в ближайшее заведение, потому что вот так, с разбегу, придумать что-то более интересное под вечер было сложно.

Посидев в ближайшем фаст-фуде с часок, давние знакомые перемололи под
ассорти из местных видов пива несколько тем про Америку и жизнь вообще, после чего отправились к автобусной остановке, чтобы отправить приезжего в ранее снятую в одном из хостелов комнату.

Уже подходя к остановке, он остановился взглядом на большом плакате. Спрятанная за прозрачное стекло афиша сообщала о предстоящем через несколько часов матче за студенческий трофей по баскетболу среди девушек между местной командой и прибывшей из Франции юношеской сборной "до девятнадцати". На плакате навстречу друг другу с мячами неслись высокая американка и маленькая француженка с семеркой на спине. Остановившись у афиши, он вспомнил.
" Конечно, Катрин Лемер, та юниорка из журнала ... Интересно - на матч сюда приехала, и до игры время еще есть…"

- Слышь, Андрюха, а билеты вот сюда можно сейчас достать?

Обрадовавшись, что культурная программа для гостя все-таки какая-никакая нарисовалась, радушный хозяин закивал головой, и через несколько минут уже выбирал в
компьютере места на матч на сайте билетного агентства.

Простой в теории процесс выбора билетов проходил в мучительных исканиях и сомнениях. Андрей долго ковырялся на страницах сайта, выбирая места подешевле и выискивая варианты для каких-то скидок. Стоящему рядом Снежину несколько раз за полчаса хотелось отвесить хорошего пинка однокласснику. Наконец терпение лопнуло и, ткнув пальцем в свободные клетки на плане трибун у самого поля, он сказал :

- Хватить колбаситься, сюда бери!

В ответ на округлившиеся глаза приятеля, он положил ему прямо на калькулятор пачку обмененных в аэропорту долларов.

- Не парься, бери давай и пошли!


ГЛАВА ТРЕТЬЯ.


Баскетбольный зал был огромен. Два яруса трибун вмещали такое количество
Болельщиков, какое в России он видел только на футболе . Видимо, разыгрываемый трофей был очень важен для местной публики, потому что мест свободных в зале практически не было.

Заняв места в третьем ряду, прямо по центру площадки, приятели с интересом стали смотреть начинающееся действо. Правда, интерес был у каждого свой. Если Андрей, даже прожив некоторое время в Штатах и так и не приобщившись к спортивным интересам, с любопытством взирал на все происходящее, как на что-то новое и незнакомое, то Снежин весь матч, посматривая на табло, следил за героиней некогда прочитанной статьи в журнале. Других спортсменок на площадке он попросту не знал, да и смотреть особо было не за кем.

Светловолосая " семерка " гостей носилась по полю, подныривая под руки соперниц, отдавала передачи, , бросала по кольцу. Во многом благодаря ей игра почти весь матч шла очко в очко. Казалось, у нее вставлен какой-то дополнительный моторчик, и эту юлу под седьмым номером ничто, кроме финальной сирены, остановить не в силах.

" Да, интересная подрастает… Как там написали … малышка на миллион? Ну может быть, может быть..".
Он продолжал внимательно смотреть за происходящим на площадке.
Американки смогли все-таки выйти вперед на последних секундах. Мяч метался по площадке, переходя от одной команды к другой. В конце концов, отскочив от кого-то из хозяек площадки, оранжевый мяч покатился вдоль центральной лини прямо к тому месту, откуда за игрой наблюдали двое приятелей. До сирены оставались буквально пара-тройка секунд, когда за катящимся мечом бросились маленькая неугомонная француженка и огромных размеров центровая Детройта.

В какой-то момент столкнувшись в прыжке, обе упали, вылетев за пределы
площадки. Споткнувшись, американский самосвал накрыл собой комок с цифрой семь на синей майке. Раздавшийся хруст суставов заставил вздрогнуть сидящих на первых рядах зрителей. Пронзительно зазвеневшая через мгновение финальная сирена и поднявшийся вслед за ней шум заглушили отчаянный крик покалеченной спортсменки.

Произошедшее дальше повергло его в шок. На площадку со всех сторон повыскакивали запасные американской команды, болельщики, журналисты, еще неизвестно кто… Буквально за пару секунд площадка наполнилась прыгающими от радости, беснующимися людьми.
Огромная американка, вскочив на ноги, с радостным криком бросилась в кучу себе подобных. Француженка, свернувшись клубком от боли, рыдала на полу, закрыв лицо руками. Внимания на нее никто не обращал… Стоящий рядом охранник смотрел за трибунами, стоя к лежащей спиной. За все этим творящимся на площадке зоопарком французская команда с другого края площадки совершенно не видела, что произошло с ее разыгрывающей.

Не раздумывая, Снежин перемахнул через ограждение, подскочив к лежащей на полу. Только прикоснувшись к голеностопу, он уже понял, что дело - труба. Перелом был конкретный, американка знала, что делала.

- Get back! (*- назад!)

Повернув голову, он посмотрел на стоящего рядом секьюрити. Рослый негр, перемалывая во рту жвачку, показывал пальцем на трибуну.

-She needs a medic ! (* - ей нужна помощь!)

Он попытался перекричать орущий стадион.
" Ты что - совсем тупой, что ли -- сам не видишь?".

- Leave her and get back, I said! (* - оставь её и уйди назад, я сказал).

Негр продолжал тыкать в сторону трибуны.

- Пошел ты…!

Серж снова склонился над лежащей на полу девушкой. Она все также лежала в судороге, закрыв лицо руками.

- I said… (* - я сказал...)

Охранник грубо схватил неподчинившегося за ворот рубахи.

Эта секунда сняла все тормоза в сознании. Дальше всё было без мыслей, без раздумий, на одних рефлексах.

Первый удар локтем заставил негра сложиться пополам, после второго он
рухнул на пол. Резко повернувшись, Серж, не глядя, махнул кулаком. После добротного апперкота он успел только увидеть отлетающего в сторону второго охранника. Большая черная рация улетела к зрителям. На трибуне кто-то вскрикнул, щелкнула вспышка фотоаппарата. Быстро оглядевшись, он заметил, что французы по-прежнему не видят происходящее, что слева у выхода стоят медики с каталкой.

Аккуратно подняв на руках рыдающую девушку, он понес ее в сторону
выхода. Придерживая покалеченную ногу, прижимал девушку к себе. Подбежавшие охранники не рискнули затевать драку на глазах у трибун.

Крепко держа свою ношу, он прижался к закрывающим ее лицо ладоням.
Тело девушки вздрагивало от рыданий.

- Потерпи, потерпи… Щас мы…

На каком языке он шептал? На русском, кажется.. Какая разница?

Стоящий у выхода молодой санитар первым заметил пробирающегося к ним
с раненой спортсменкой на руках. Что-то сказав коллегам, он подхватил каталку и двинулся навстречу.
Поднося девушку к медикам, он случайно вдохнул запах ее волос.
" С ума сойти! Просто небо в алмазах…! "
Сознание на мгновение затуманилось, но только на мгновение.
" Что это это за аромат, цветы какие-то наверно.. " - черт, в запахах он совсем не разбирался.

Стонущую от боли спортсменку быстро уложили на каталку. Группа в белых
халатах бегом скрылась в тоннеле под трибуной. Повернув голову, он увидел, как с другого конца зала, распихивая продолжающих плясать американцев, к тоннелю пытаются пробиться французы. " Заметили, наконец…"

Короткий свист заставил его тяжело вздохнуть. В двух метрах позади,
одинаковые, словно цыплята из инкубатора, стояли пятеро охранников. Все черные, как сапоги, в белых рубашках и тонких галстуках, они, не мигая, смотрели на обидчика. Стоящий впереди крутил на пальцах наручники.

Вечер обещал продолж

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив