Домашний интернет от «Мегафона»: актуальные тарифы и выгоды 
США дадут Украине разведданные для нанесения ракетных ударов по энергетике 
И про безопасность в европейском райском саду 
Просто так! 
ПИТЕР КОТОРОГО БОЛЬШЕ НЕТ -4. 
С понедельничком! 
Ну чо там? 
Возвращение 
1953. Париж на снимках Робера Дуано. Часть 5 Гиват-Йона, северное побережье Ашдода, смотровая площадка на холме около порта.В ожидании «флотилия провокации».Почти без комментариев.01. ––––– Свободу Шалиту!02. –––––Съемочная группа Аль-Джазиры.03. –––––04. –––––Сосисочная.05. ...
Где служил Печорин?
major_colville — 29.09.2025
Продолжая тему вымышленных военных в литературе и кинематографе обратимся к одному из знаменитейших персонажей Русской классики.
Для начала надо определиться с хронологией событий в «Герое нашего времени». Первой была опубликована повесть «Бэла» — в «Отечественных записках» в марте 1839г. Написал же ее Лермонтов в 1838г. под впечатлениями от первой ссылки на Кавказ в 1837г.
Итак, первая привязка. Рассказчик знакомится с Максимом Максимовичем, а потом мельком видит и самого Печорина в своей современности - и «наши дни» для него это 1837-38гг. Но то, что рассказывает ему старый штабс-капитан происходило раньше. «Вот изволите видеть, я тогда стоял в крепости за Тереком с ротой — этому скоро пять лет. Раз, осенью пришел транспорт с провиантом…»
То есть события «Бэлы» происходят примерно в 1832-1834гг., а «Княжны Мери» и того раньше. Что это нам дает? В 1834г. было большое переформирование войск Отдельного Кавказского корпуса. Дивизии стали состоять из четырех полков, а не шести; егерские полки перестали быть номерными и получили наименования; многие части были переименованы или расформированы.
Простой пример. В «Княжне Мери» упоминается, что Грушницкий поступил в «К. полк». До 1834г. это мог быть Крымский, Козловский, Кабардинский или Куринский пехотные полки. С 1834г. – лишь Кабардинский или Куринский егерские.
Неоконченный роман «Княгиня Лиговская» многие не относят ко «вселенной» «Героя нашего времени», но указываемые там даты и факты биографии Печорина неплохо ложатся на классическое произведение. Место действия – Петербург, время – декабрь 1833г. Стало быть, на Кавказ Печорин мог попасть как раз в 1834г.
В описаниях персонажа там упоминаются белый султан на шляпе (что означает легкую кавалерию) и золотые эполеты, гвардейский мундир, а потом кратко описывается и биография. Можно спорить, является ли Г.А.Печорин из «Лиговской» и «Героя нашего времени» одним человеком, а другие персонажи и события, как сказали бы сейчас, произошли в одной вселенной, но в фильме 1954г. «Княжна Мери» это именно так.
Печорин учился в Московском университете, но не преуспел. «В комитете дядюшек и тетушек было положено, что его надобно отправить в Петербург и отдать в Юнкерскую школу (Школа гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров): другого спасения они для него не видали. «Там, – говорили они, – его прошколят и выучат дисциплине». В это время открылась Польская кампания (1830-31гг.), вся молодежь спешила определяться в полки, вступать в школу было для Жоржа невыгодно, потому что юнкера 2 класса не должны были идти в поход. Он почти на коленах выпросил у матери позволение вступить в Н… гусарский полк, стоявший недалеко от Москвы».
«Я был сам некогда юнкером, и, право, это самое лучшее время моей жизни!» - позднее говорит княжне Мери «классический» Печорин.
«Печорин в продолжение кампании отличался, как отличается всякий русский офицер, дрался храбро, как всякий русский солдат, любезничал с многими паннами, но минуты последнего расставанья и милый образ Верочки постоянно тревожили его воображение. … После взятия Варшавы он был переведен в Гвардию».
Начал перебирать гусарские полки, находившиеся тогда неподалеку от Москвы - Ингерманландский, Митавский, Нарвский... Нарвский! И тут до меня дошло, что буква Н русская, а не латинская. К тому же Лермонтов в своих произведениях неоднократно использовал сокращенные, но настоящие названия. То есть это не абстрактный N-ский полк, как думалось сначала, а вполне конкретный «Н. полк», как «К. полк» Грушницкого или «Д. офицеры», которых рассмешил на бульваре Печорин, но об этом позже. К тому же это единственный гусарский полк той эпохи, чье название начинается на букву Н.
Итак, Нарвский гусарский полк. С мая 1830г. он действительно находился в Подольском уезде Московской губернии – с. Пахры. Во время Польского восстания в каких-либо больших сражениях полк не бывал, действуя против повстанцев, хотя стычки с регулярными польскими войсками иногда тоже происходили. В 1832г. нарвцы вернулись в Пахру под Москву и были переименованы в Гусарский Его Императорского Высочества Великого Князя Михаила Павловича полк. С 1833г. и на момент написания романа они дислоцировались в г.Ржев Тверской губернии, что, в принципе, тоже не так далеко от Москвы.
За Польскую кампанию все ее участники были награждены «Польским знаком отличия за военное достоинство» - бывший польский орден Виртути Милитари. Суровый Николай Павлович умел пошутить… Штаб-офицеры - 3й степени, обер-офицеры – 4й степени, нижние чины - 5й. Также многие получили медаль «За взятие приступом Варшавы», но на нее Печорин в своем полку вряд ли мог надеяться. Фраза «после взятия Варшавы был переведен» скорее всего означает не его участие в этом событии, а просто время – сентябрь 1831г. Хотя теоритически мог, если он был откомандирован от полка - ординарствовал, «для особых поручений» и т.п. …
Но Виртути Милитари 4й степени у него должен был быть 100-процентно. Вполне вероятно наличие низших степеней Станислава и/или Анны. Самого Лермонтова наградами обходили, но Печорин как «всякий храбрый русский солдат и офицер» вполне мог иметь и что-то боевое, например, Владимира 4й степени с бантом, но это уже совсем домыслы.
Перевод в Гвардию – это почти наверняка, Лейб-Гвардии Гусарский полк. Менее вероятен Лейб-Гвардии Гродненский полк, стоявший тогда неподалеку от Новгорода. Хотя сам Лермонтов за полтора месяца пребывания в этом полку имел 8-дневный отпуск в Петербург, и это только по официальным данным. Так что Печорин вполне мог бывать в Петербурге, будучи и Гродненским гусаром.
Гвардейские, гусарские и великосветские замашки Печорина хорошо просматриваются и в канонических главах «Героя нашего времени», но затем произошла какая-то скандальная «история» и его отправили на Кавказ.
Здесь нужно обратиться к другому персонажу – штабс-капитану Максим Максимовичу.
«— Да, я уж здесь служил при Алексее Петровиче, — отвечал он, приосанившись. — Когда он приехал на Линию, я был подпоручиком, — прибавил он, — и при нем получил два чина за дела против горцев.
— А теперь вы?..
— Теперь считаюсь в третьем линейном батальоне».
В конце 1830х на Кавказе эта фраза могла обозначать три части. Грузинский линейный №3 батальон в Эривани. Черноморский №3 в Геленджике. (В 1839г. сформирован новый №3 для Новороссийска, но произошло это уже после опубликования «Бэлы»). С января 1835г. 1я рота этого батальона стала именоваться и пользоваться привилегиями гренадерской. Это к вопросу о цитате «мой гренадер приложился». В Геленджике Лермонтов, по разным версиям, то ли был, то ли все-таки не был.
Кавказский №3 в Кисловодске. Встретился Максим Максимович Рассказчику на пути из Тифлиса в Ставрополь, что дает маленькое преимущество в пользу именно 3го Кавказского линейного батальона, но строго говоря, дела, по которым он ехал с казенными вещами, могли быть любыми, не обязательно связанными с возвращением в батальон. Как кстати и должность – «считаюсь», а не «служу». Но зато «на водах» был и сам автор, и герои его произведений. С мая 1837г. Константиногорская (впоследствии Пятигорская) инвалидная команда также подчинялась этому батальону.
В общем, скорее всего, Максим Максимович «считался» именно в Кавказском линейном №3 батальоне, менее вероятно в Черноморском №3, и совсем маловероятно в Грузинском №3. Но это «сейчас», в 1837-38гг., а что же было «скоро пять лет» тому назад?
Вопрос о месторасположении крепости, где служили Максим Максимович, Печорин и произошли события «Бэлы», хорошо изучен в историографии.
«— Да, я лет десять стоял там в крепости с ротою, у Каменного Брода, — знаете?»
Укрепление Каменный Брод (по-кумыкски Таш-Кичу) было выстроено при Ермолове в 1825 году на левом фланге Кавказской линии, за Тереком. Оно располагалось на реке Аксай, на самой границе с Чечней. И, что особенно интересно, находилось в 18 верстах от Шелкозаводского – имения родственника поэта Хастатова, недалеко от станицы Червленной и города Кизляра – известного как «Париж левого фланга». Куда, как мы помним, Печорин посылал за подарками для Бэлы. То есть в тех местах, которые Лермонтов посетил во время своей первой ссылки на Кавказ, а возможно бывал еще ребенком в 1820х гг.
А вот про конкретный полк не пишут, но если внимательно почитать полковые истории, то можно найти дополнительную информацию.
В 1834г. в укреплении Таш-Кичу стояла 5я егерская рота Куринского егерского полка. Правда, Максим Максимович упоминает «мой гренадер», а в егерском полку были егеря и карабинеры. Впрочем, это может быть аберрация памяти, вызванная его последующей службой в линейцах.
На 1837г., при Лермонтове, «Чечня и кумыкская плоскость охранялась пятью батальонами Куринского полка (штаб Куринцев – крепость Грозная), северный Дагестан пятью батальонами Апшеронского полка, а южный Дагестан - пятью батальонами Ширванского (князя Варшавского) полка». Зимой 1838г. в Таш-Кичу опять-таки стояла 5я рота, возможно, она и никуда не уходила, не участвовала в экспедициях и т.д. В общем, Максим Максимович точно, а Печорин хоть обр. 1834г., хоть 1837г., с большой долей вероятности были именно Куринцами. Накладки по датам, конечно, есть, но они вызваны довольно распространенным в художественных произведениях анахронизмом, когда ради сюжета действие переносится на несколько лет назад или вперед, но используются факты и опыт современных автору событий. Похожая история произошла, к слову, с Конан Дойлом и его доктором Ватсоном, и не только.
Куринский полк - одна из самых прославленных и боевых частей Кавказского корпуса, но конкретно в 1830е годы он был еще не особо знаменит и авторитетен, как в 1840-50е гг. и позднее.
Грушницкий. «Он мне сам говорил, что причина, побудившая его вступить в К. полк, останется вечною тайной между им и небесами». Как уже говорилось, формально до 1834г. это может быть несколько полков, но скорее всего Лермонтов имел в виду Кабардинский или Куринский егерские конца 1830х.
Обычно считается, что Печорин и Грушницкий – однополчане, так что вроде бы подтверждается версия о Куринцах. Но с другой стороны, их знакомство и то, что Печорин видел Грушницкого в бою, ничего не значит. Это могла быть просто совместная служба во время какой-либо экспедиции.
Здесь надобно упомянуть версию Махлевича, что Печорин и Грушницкий познакомились в действующем отряде, куда Печорин ехал через Тамань и Геленджик, то есть в Закубанской экспедиции генерала А. А. Вельяминова 1837г. А там были Кабардинцы. Плюс предположения, что праобразом Грушницкого был Н.П.Колюбакин (Кулебякин), отличившийся среди прочего именно там. Лично я против теории о «съедобной фамилии», и мне все же кажется, что речь идет о Куринском полку. К тому же опять получается анахронизм.
Впрочем, не будем забывать, что мы рассматриваем литературное произведение, а не документальное, и анализировать его можно и нужно не только историческими методами, но и художественными. И в этом смысле гораздо более интересными выглядят мысли известного литературоведа и филолога В.Н.Турбина о том, что Грушницкий - это злая эпиграмма на Ф.В. Булгарина вообще и его «Ивана Выжигина» в частности. Приведем наиболее интересные сравнения цитат из «Ивана Выжигина» и «Княжны Мери».
«Он довольно остер; эпиграммы его часто забавны, но никогда не бывают метки и злы: он никого не убьет одним словом... потому что занимался целую жизнь одним собою», записывает о Грушницком Печорин. Едкий пассаж Печорина — точная характеристика героя романа Булгарина: роман, рассказанный от лица его, действительно «довольно остер». Неглупо выполненные бытовые сценки, эпиграмматические характеристики большого света, проклинаемого, кстати, Грушницким, наполняют его.
«...Занимался целую жизнь одним собою. Его цель сделаться героем романа». Это не неопределенный фразеологизм типа «он — герой не моего романа», а недвусмысленно адресованный полемический выпад. Иван Выжигин словно бы еще не стал, не сделался героем романа: он в «дороманной» фазе своей биографии.
Если бы Грушницкий захотел поведать о своем участии в боях, а ведь он был ранен и награжден, то вероятно рассказал бы примерно следующее: «По глазомеру заключил я, что тут было более ста человек. Что делать? Я последовал первому внушению, послал одного гусара в лагерь, уведомить о появлении неприятеля, а сам бросился со взводом в атаку... Удары посыпались со всех сторон, и я наудачу рубил направо и налево. Но вскоре я почувствовал, что кровь заливает мне глаза и что левая рука не в силах держать лошади». А Печорин, наблюдая это со стороны, скептически отметил бы: «Грушницкий слывет отличным храбрецом; я его видел в деле: он махает шашкой, кричит и бросается вперед, зажмуря глаза». И добавил, имея в виду нерусское происхождение Булгарина, над которым потешалась вся литература: «Это что-то не русская храбрость!..»
Выжигин наряжается в офицерский мундир: «Когда я явился в полном гусарском мундире к кузине Анете, она ахнула от удивления и созналась, что я рожден для мундира». «...Явился ко мне Грушницкий в полном сиянии армейского пехотного мундира»,— записывает Печорин.
Выжигина дразнили моложавостью, звали мальчиком. «...B мундире он еще моложавее» — добивает его Печорин и радуется: «Грушницкий не вынес этого удара: как все мальчики, он имеет претензию быть стариком... Он на меня бросил бешеный взгляд, топнул ногою и отошел прочь».
Назревает дуэль. Печорин говорит Вернеру: «Видите ли, я выжил из тех лет, когда умирают, произнося имя своей любезной и завещая другу клочок напомаженных или ненапомаженных волос». Грушницкий незримо присутствует и здесь! носить в медальоне локон возлюбленной — его стиль.
И болтливою тенью тянется за ним Выжигин: «Я выбежал, как бешеный, из кустов, и предстал изумленным любовникам». Он вопиет: «Изменница, обманщица! ты называешь меня школьником, развратным; говоришь, что никогда не любила меня... Но у меня в руках доказательства если не любви твоей, то твоей лживости, твоего кокетства. Вот, видишь ли, твои волосы, твои письма, в которых ты уверяла меня в вечной, беспредельной привязанности, клялась быть моею навеки...» А коварный соперник Выжигина, бросившись на него, - разумеется, тоже «как бешеный», - вырвал из его рук «письма и волосы Груни».
Каждый эпизод с участием Грушницкого ориентирован в романе двояко: на жизнь (жизненность, «натуральность» Грушницкого диктуется нам все время) и на литературу. На что именно? На какие-то туманно обозначаемые «романтические штампы»? На собирательную «светскую повесть»? Да просто на «Ивана Выжигина».
«Грушницкий» — фамилия-каламбур. Образована она и от названия дерева или плода - груши, и от имени собственного: Аграфена. Аграфена — по-своему добрая, но беспутная героиня романа Булгарина, которой всю жизнь служил Иван Выжигин. Сокращенное, ласкательное имя, образуемое в обиходе от Аграфена, — не только Груня, но и Груша. А слияние имени мужчины с именем его возлюбленной — давнейшая традиция, идущая от рыцарских времен. Подобная фамилия дана и Грушницкому. Она полонизирована — опять-таки в честь польского происхождения Булгарина, а в добавку к ней в романе Лермонтова мелькает еще один герой с «фруктовой» фамилией, но в немецком варианте: фокусник Апфельбаум. Фокусник дает представление. «Грушницкий сидел в первом ряду с лорнетом. Фокусник обращался к нему всякий раз, как ему нужен был носовой платок, часы, кольцо и проч.». Грушницкий старательно помогает фокуснику: кажется, еще немного, и он сам выскочит на цирковую арену в качестве необходимого всякому фокуснику ассистента, шута на вторых ролях: он — порождение кривляки Фиглярина. А каламбурная фамилия Фиглярин, данная Булгарину Вяземским, хотя эту нехитрую находку приписывали Пушкину, закрепилась за создателем «Ивана Выжигина». И Грушницкий ассистирует Апфельбауму, Яблоне. Он — при фокуснике. Фокусами его оказались и все описанные в романе манипуляции с пистолетами, а ареной — знаменитая площадка шести шагов в поперечнике.
«Говорит он скоро и вычурно: он из тех людей, которые на все случаи жизни имеют готовые пышные фразы... Производить эффект — их наслаждение: они нравятся романтическим провинциалкам до безумия... Грушницкого страсть была декламировать: он закидывал вас словами, как скоро разговор выходил из круга обыкновенных понятий; спорить с ним я никогда не мог. Он не отвечает на ваши возражения, он вас не слушает. Только что вы остановились, он начинает длинную тираду, по-видимому имеющую какую-то связь с тем, что вы сказали, но которая в самом деле есть только продолжение его собственной речи». Характеристика какого стиля дана в словах Печорина? Стиля речи, стиля отношения к собеседнику? Какого словесного поведения? И к кому эта характеристика обращена? Ответ: к читателям «Ивана...». К «романтическим провинциалкам». И схвачено в этом стиле основное: глухота говорящего — непробиваемая глухота. Схвачена какая-то «бумажность» этого стиля. «В эту минуту кто-то шевельнулся за кустом... Раздался ружейный выстрел; дымящийся пыж упал почти к моим ногам». Подобно Выжигину, Грушницкий сидит в кустах и стреляет... бумагой. И эта «бумажность» Грушницкого — во всем. В его речи: пытаться вступить в спор с ним — так же бессмысленно, как пытаться поговорить с листом испещренной типографскими знаками бумаги.
Но что мы все о Грушницком, да о Грушницком. В романе встречаются и другие военные.
«Я поместился в некотором расстоянии на другой лавке, остановил двух знакомых Д... офицеров и начал им что-то рассказывать; видно, было смешно, потому что они начали хохотать как сумасшедшие». Здесь все прекрасно и убедительно разобрано Я.Л.Махлевичем в его статье 1976г. и книге 1991г. В издании 1891г. сокращение заменено на «драгунских», но это явная ошибка. Заглавная буква однозначно указывает на имя собственное, а не род войск. И вряд ли это какое-то название пехотного полка, например, Днепровского. Быть может, речь может идти о драгунах-гвардейцах, отправленных на Кавказ, замечу я от себя, хотя тоже крайне маловероятно. Но вообще Лейб-драгуны были соседями Гродненцев по Новгородчине, и «Княжна Мери» написана уже после службы Лермонтова в этом полку, так что у него вполне могли быть знакомые Драгуны.
Вернемся к версии Махлевича – это Донцы. И действительно, на Кавказе поочередно находилось большое количество Донских казачьих полков. Сам Лермонтов мог пересекаться с полком №13, стоявшим в 1837г. рядом с Нижегородскими драгунами. С №3 – посты вдоль дороги Рассказчика «Бэлы» от Тифлиса до Кайшаура. Во Владикавказе – с №5, а в Пятигорске с №20.
А главное, в Пятигорске был «дом для раненых офицеров, выстроенный иждивением Войска Донского генерала Орлова в благодарность за исцеление здешними водами». Из записок декабриста Розена известно, что «граф Орлов-Денисов выстроил большой дом для больных и раненых Донского войска».
С точки зрения униформы Донские казачьи офицеры также резко выделялись из толпы, отличаясь как от общеармейских зеленых сюртуков и мундиров, так и от кавказских черкесок, так что при описании действительно имело смысл подчеркнуть их принадлежность, а не просто упомянуть как абстрактных офицеров. Хотя конечно, гвардейский мундир тоже бросился бы в глаза бывшему гвардейцу Печорину в описании бывшего гвардейца Лермонтова, вновь добавлю я от себя.
Драгунский капитан. Здесь в принципе все ясно. С вероятностью 90 процентов это офицер единственного в Кавказском корпусе Нижегородского драгунского полка. Персонаж крайне неприятный. Секундант из «Евгения Онегина» «Зарецкий отвратителен, ненавистен нам, но и он начинает выглядеть чуть ли не благородным рыцарем, если сравнить его с секундантом Грушницкого — драгунским капитаном. Презрение Лермонтова к этому человеку так велико, что он даже не дал ему имени: довольно с него чина!» (Н.Г. Долинина). А ведь Лермонтов сам служил (хотя, если честно, скорее числился) в этом полку.
Попробуем хоть немного снять пятно с доблестных Нижегородцев и отметим, что теоретически, хотя и менее вероятно, капитан мог относиться к любому армейскому драгунскому полку, т.к. во второй половине 1830х гг возникла практика прикомандирования к кавказским полкам офицеров из европейских частей для получения боевого опыта и наград. Да и встретились они на курорте, а не по службе, так что драгунский капитан мог быть в отпуске или на лечении.
Но вернемся к Печорину. «Месяца три спустя его назначили в е...й полк, и он уехал в Грузию». В Грузии стояло два егерских полка – Мингрельский и Тифлисский. С Мингрельцами Лермонтов мог пересекаться на Кисловодской кордонной линии близ Эльбруса. Тифлисцы же стояли рядом с Нижегородскими драгунами (Царские Колодцы и Караагач) и были кунаками. Так что больше шансов, что намек именно на Тифлисский егерский полк.
Итак, Печорин вступил в службу в 1830г. юнкером в Нарвский гусарский полк, участвовал в Польской кампании, был произведен в офицеры, с осени 1831г. в Лейб-Гвардии Гусарском полку, в начале 1834г. за какую-то скандальную «историю» переведен на Кавказ. Там попал в Куринский егерский полк, либо сразу, либо недолго числился где-то еще. И, наконец, был переведен в Тифлисский егерский полк, после чего вышел в отставку.
Оставить комментарий
Популярные посты:
Архив записей в блогах:
http://youtu.be/b5SsvlV4New Игарка, самолет Ту-134 примерз к полосе местного аэропорта. Пассажиры помогают толкнуть его. На улице -50C. UPDATE: Москва. 26 ноября. INTERFAX.RU - Технический директор авиакомпании "Катэкавиа" Владимир Артеменко, самолет которой пришлось толкать пасса ...
Помните, друзья, фантики, называемые ваучерами, которые нам выдали больше 20 лет назад взамен на то, что отобрали родину? Многие долго вообще не могли понять, что это такое и куда эти бумажки девать? В том числе и я. Сегодня с подругой мы вспоминали то время (завтра ведь 19 августа), ...
Ему объясняли, как от них избавиться, но Гумилев отвечал, что крысы у него домашние, разводит он их на случай голода, а с одной так и вообще за лапу здоровается.
Он сидел ...
