ГалА


Город Ч обозначался на карте чёрной точкой под синей буквой Р с цифрой 2. Значение этого условного изображения было туманно, как сам город Ч. Бывшая крепость опального князя Меньшикова послушно отдалась пластиковому сайдингу нулевых. Уцелевшие фасады просевших набок купеческих доходных домов кротко отсвечивали дешёвой белой краской. Купола новодельных церквей возносили к небу искривлённые соцреалом кресты. Скромная эстетика провинции теплилась в наивных заметках местных историков, восторженно-неумело воспевающих ускользающую красоту. Город Ч растворился в выхолощенных 00-х. Регулярные праздники и длинные выходные наполнили смыслом его бытие. Под громкую музыку и нелепые песнопения жители облачались в сарафаны, разноцветные шаровары и картонные сапоги. На приклеенных косах гордо лежали помятые венки. Уверенным хороводом ряженые плыли к истокам язычества.
....Иван закрыл глаза и встряхнул головой. В горсаду с раннего утра пели. День города совпал с подачей проекта и ссорой с женой. «Шоу маст гоу он», подумал Иван. Жена преподавала английский и мысли Ивана неуловимо англизировались. Когда он открыл глаза, стол с компьютером, заваленный чертежами и пояснительными записками, показался ему виртуальным, как и вся его жизнь. Иван покрутился на чёрном поскрипывающем кресле руководителя и посмотрел сквозь стеклянную дверь на унылое здание напротив. Время было обеденное.
В длинных витринных окнах столовой, согнувшись над тарелками, сидели два грузчика из рыночного павильона стройматериалы. Иван несколько минут задумчиво смотрел на поступательные движения столовых приборов в крепких руках и почувствовал голод. Утром жена, как всегда, была не в духе и завтракать пришлось в офисе чашкой кофе и горсткой фундука.
Английскую натуру жены преследовали ночные кошмары. Главным действующим лицом дурных снов был Иван. Он не воплощал в их семейной жизни мечты о йоркширском поместье. Вопрос с обслуживающим персоналом жена решила сама. Тёща Ивана, немногословная Надежда Алексеевна приходила по утрам и готовила завтрак, обед и ужин. Несмотря на дородную комплекцию, Надежда Алексеевна легко успевала через день пылесосить двухэтажный дом. Старшая дочь жены от первого брака Клава нянчилась с их общим двухлетним сыном. Изредка Клава показывала норов и убегала с подружками на речку. По-учительски бесстрастно жена наказывала Клаву часовым чтением псалтыря в кладовке и написанием 1000 раз «возлюби ближнего, как самого себя». С недавних пор неофитство стало сильным увлечением жены. Целеустремлённая натура жены пугала Ивана. Она твёрдо верила в свои аристократические корни и с трудом переносила общество простолюдин.
Внутренне Иван соглашался с женой. Он рос в обеспеченной семье начальника по строительству дорог большой области. Асфальтовых дорог в области не становилось больше, но достаток семьи Ивана оставался стабильным. Чувство превосходства Иван впитал с молоком матери, дамы с прямой спиной, встречающей его богемных друзей прищуром категорических глаз. Иван вдруг подумал, что женился из-за сходства с матерью. Безэмоциональность жены казалась ему признаком породы.
Мысли Ивана, ускоренные выделением желудочного сока, материализовали образ первой жены Гали, вчерашней школьницы с улыбкой Джулии Робертс. Иван, в 30 лет решивший остепениться, ни минуты не сомневался, что вылепит из Гали Галатею Сальвадора. Помогут десять лет разницы и первый неудачный роман Гали. Тайны в городе раскрывались быстрее, чем у Агаты Кристи. Все знали, что Гале пришлось избавиться от плода страстной любви в местной больнице. Иван жалел Галю, не скрывая перед друзьями гордости от своего великодушия. Эго спасителя на белом коне придавало нужный романтизм их отношениям. Запятнанная Галя была согласна на всё. После свадьбы Иван стал звать её ГалА и приучать к размеренному ритму привилегированной семьи.
Вспоминая это время, Иван каждый раз удивлялся своему комсомольскому задору. Галя отзывалась на ГалА, но не стала Галатеей Дали с буржуазными сферами. Она любила до трёх часов ночи сидеть с его друзьями на прокуренной кухне, потягивая через соломинку бьянко чинзано. Ивану нужно было в 8 утра встречаться с заказчиками, но беседы не кончались. Гала улыбалась как Джулия Робертс, закидывала тонкую длинную ногу на спинку кресла и Иван прощал ей всё. Была ли это любовь? Иван жаловался всем, что Гала ленива, спит до обеда, берёт деньги из кассы на дорогущие итальянские сапоги. Но когда она в этих волнующих жокейских сапожках шла по выщербленному тротуару провинциального Ч, Иван чувствовал себя счастливым обладателем приза из чёрного ящика поля чудес.
Гала умела быть необычной. Она цитировала Кастанеду, полюбила живопись Дали, и сочувствовала всем неудачникам. Эта черта раздражала Ивана. Воспитать в Гале чувство превосходства перед плебсом не удавалось. Гала упрямо бежала в своих итальянских сапожках на помощь очередному униженному бастарду. Ко всему прочему на третий год семейной жизни Иван всё еще не стал отцом. Его план иметь двух сыновей провалился. Иван не стеснялся упрекать Галу последствиями операционного вмешательства. Гала тихо плакала, чувствуя конец. Окружение Ивана ему сочувствовало. Гала, как Стрекоза из басни Крылова, вызывала здоровое негодование. Расставание прошло без имущественных претензий Чтобы не потерять лицо рыцаря на белом коне, Иван устроил Гале платное обучение в институте. Получив диплом искусствоведа, ГалА не вернулась в город Ч. Длинные ноги в итальянских сапожках дошагали до мощённой камнем мостовой провинции Шанлыуфра. Там по иронии судьбы Галя родила двух сыновей.
Иван снова вздохнул. «Шоу маст гоу он». Он покрутился на директорском кресле и решительно снял телефонную трубку. Наверное, тёща приготовила его любимую отбивную с жареной картошкой. Картошка у неё получается лучше, чем в столичном Маке.
Ах, Галя, ГалА... Где ты сейчас..
,