Габриэла, корица и гвоздика.

arit-09 — 07.04.2017


Когда-то давным-давно, ещё в прошлом веке, обучаясь в 9 классе церковно-приходской школы советской средней школы, я нашла на полке в библиотеке роман бразильского писателя Жоржи Амаду "Габриэла корица и гвоздика".

Как всегда, полистав и почитав отрывки романа, я нашла его интересным, посему набрав ещё книг, я с радостным предвкушением от прочтения набранных мною книг, помчалась, а вернее, поехала (на велике) домой.

А тут на днях ко мне пришла соседка и спросила, нужны ли мне книги - она собиралась их относить на мусорку.

Мне нужны. Да. Всегда.)

И вот среди книг я вижу снова роман Жоржи Амаду, но теперь уже "Дона Флор и два её мужа". Конечно, я его беру.

Жоржи Амаду пишет очень просто, легко и, даже о серьёзных вещах, с юмором. Или загадочной усмешкой в усах.

Я не знаю, были ли у него усы, но усмешка была точно.

Вот оно убийство. Преступление, как бы... А что получилось?

"...Как потом отметил Жоан Фулженсио, человек высокой культуры, владелец магазина «Папелариа Модело» — центра интеллектуальной жизни Ильеуса, день для убийства был выбран неудачно.

Такой прекрасный солнечный день, первый после долгого периода дождей, когда солнечные лучи были нежными, как ласка, не подходил для кровопролития. Впрочем, полковник Жезуино Мендонса, человек чести, человек действия, не охотник до чтения, был чужд эстетике, и поэтому подобные соображения не пришли ему в голову, забитую цифрами и расчетами. Ровно в два часа пополудни, когда, как все полагали, полковник находился у себя на фазенде, он неожиданно ворвался в дом дантиста и выстрелил в прекрасную Синьязинью и ее соблазнителя Осмундо, метко всадив в каждого по две пули.

Это происшествие вытеснило на время остальные выдающиеся события дня: жители Ильеуса забыли о том, что утром село на мель у входа в гавань каботажное судно, о том, что открылась первая автобусная линия, связывающая Ильеус с Итабуной, о большом бале, который недавно состоялся в клубе «Прогресс», и даже о волнующем вопросе, поднятом Мундиньо Фалканом и касающемся землечерпалок для углубления фарватера в бухте. Что же до маленькой личной драмы Насиба, неожиданно оставшегося без кухарки, то об этом поначалу узнали лишь только самые близкие его друзья, не придавшие этой драме особого значения. Все занялись взволновавшей весь город трагедией — историей жены фазендейро и дантиста. Причиной было то, что все трое принадлежали к избранному обществу, а также и то, что дело изобиловало щекотливыми и пикантными подробностями.

Ибо, несмотря на всесторонний прогресс, вызывавший гордость у жителей города («Ильеус цивилизуется бурными темпами», — писал видный адвокат Эзекиел Прадо в газете «Диарио де Ильеус»), в этих краях по-прежнему превыше всего ценились бурные любовные драмы с ревностью и кровопролитием.
Со временем замолкло эхо последних перестрелок в борьбе за захват земель, но с этой героической поры в душах ильеусцев осталась жажда кровопролития.

Сохранились некоторые обычаи: ильеусцы любили похвастать своей отвагой, ходили днем и ночью с оружием, пили и играли. Укоренились также некоторые законы, и по сей день управляющие их жизнью. Один из них, самый неоспоримый, гласил, что обманутый муж может смыть свой позор только кровью виновных.

Закон был соблюден. Возникновение этого закона, не записанного ни в одном кодексе и существовавшего только в сознании людей, относится к давним временам — много лет назад его ввели сеньоры, которые первые вырубали чащи и сажали какао. Закон этот действовал в Ильеусе и в те дни 1925 года, когда на землях, удобренных телами убитых и пролитой кровью, расцветали рощи, когда приумножались состояния, когда повсюду наблюдался прогресс и город менял свой облик.

Жажда кровопролития в ильеусцах была столь сильна, что араб Насиб, которому отъезд Филомелы доставил большое огорчение, забыл о своих неприятностях и целиком отдался обсуждению этого двойного убийства.

Менялся облик города, прокладывались новые улицы, привозились автомобили, строились дома, коттеджи, особняки, расширялись дороги, выходили в свет новые газеты, создавались клубы, Ильеус преображался. Но гораздо медленнее менялись обычаи и нравы людей. Так бывает всегда, в любом обществе.


И вот в таком стиле весело о грустном, или с усмешкой по жизни, и написан этот роман.

И смех и грех.

И вот теперь у меня на столе лежит ещё один один роман Жоржи Амаду.

Но я не спешу.

Оттягиваю удовольствие.

Предвкушаю.

Любуюсь на старую, пошарпанную обложку и желтые страницы...

Но скоро начну.

А что сейчас читаете вы?

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив