Фриц Шаудин

dok_zlo — 07.09.2021 История открытия возбудителя сифилиса

Все началось с того, что Фриц Шаудин был посажен за работу, которая его совсем не интересовала. Современная борьба со страшнейшим бичом человечества разгорелась в конце февраля 1905 года, вскоре после того, как императорское министерство здравоохранения приказало Шаудину прервать его собственные научные исследования.



Фриц Шаудин — бородатый немец гигантского роста— превыше всего ценил свою научную независимость. Но вот его начальство в Департаменте здравоохранения требует, чтобы он занялся проверкой спорных научных данных Зигеля, который утверждает, будто нашел возбудителя оспы, сифилиса и скарлатины. Нет ничего удивительного, что Шаудин негодовал, когда его, словно лаборанта, откомандировали на эту работу. Но, занимаясь такой противной ему работой, он открыл бледное чудовище, которое невидимо шныряло, извиваясь, в телах бесчисленных миллионов несчастных людей.

Но, занимаясь такой противной ему работой, он открыл бледное чудовище, которое невидимо шныряло, извиваясь, в телах бесчисленных миллионов несчастных людей.
Просто невероятной кажется скорость, с которой нехотя работавший Шаудин нашел этого ничтожно-маленького дьявола, ускользнувшего от глаз всех прежних бактериологов, начиная с Роберта Коха. Да вся история этой худшей из человеческих болезней полна неожиданности и чудес. За четыреста лет до Шаудина она внезапно разлилась по Европе. Это был, как говорят, — что исторически вполне возможно, — главный из подарков, привезенных матросами Христофора Колумба из Нового Света. Она распространилась по Европе с невероятной быстротой и силой.

Путь ее распространения с самого начала сделал позорным ее название. К величайшему конфузу всех тех, кто стремится разделить людей на добрых и злых, на знатных и ничтожных, уже очень скоро выяснилось, что сифилис не замечает этих различий. Так на протяжении всех этих столетий, вплоть до того яркого мартовского дня 1905 года, когда Фриц Шаудин обнаружил неожиданно изящного возбудителя этой болезни, сифилис свободно отравлял человечество. Он скрывался в телах епископов и банкиров и с одинаковым рвением разрушал и мучил богачей и бедняков. Самое печальное заключалось в том, что он не только вознаграждал по заслугам грешников, но осуждал (и осуждает) на медленную, мучительную гибель миллионы невинных. История современной борьбы с сифилисом ярче любой старой сказки. Она начинается со случайности, превратившей Фрица Шаудина из уважаемого протистолога1 в бессмертного врача. Едва успели похоронить этого злополучного человека, как его соотечественник Вассерман приложил к его открытию, — исходя при этом из совершенно ошибочных представлений,— теоретические соображения мечтательного бельгийца Борде, который совершенно не интересовался практической стороной вопроса.

Несколько лет спустя, удивительные химические фокусы Эрлиха позволили врачам надеяться одним ударом прикончить это бледное чудовище. Потом эти надежды увяли. Но появилась новая надежда, более обоснованная и прочная. Она возникла из отчаянной попытки одного австрийского психиатра и была увенчана замечательным изобретением американского инженера. Не стоит подробно останавливаться на широкой распространенности этой болезни, над искоренением которой все эти люди работали и ломали себе голову. Теперь уже совершенно точно известно, что эта болезнь (название которой еще до сих пор считается неудобопроизносимым) увеличивает статистику смертности сильнее, чем туберкулез и воспаление легких. Конечно, в статистических таблицах смертности сифилис не стоит в ряду убийц — не трудно догадаться почему. Но великий Вильям Ослер перед смертью объявил его важнейшей среди всех смертельных болезной. Джон Стокс считает (по старым данным), что от 7 до 10% населения является носителем сифилиса. Он утверждает, что это почти самая распространенная и часто — одна из самых опасных человеческих болезней. Джону Стоксу и книги в руки...

Жизнь Фрица Шаудина в значительной мере окутана тайной, и я затрудняюсь описать ее в подробностях. Довольно давно, на основании очень достоверных, хотя и не опубликованных сведений, я написал, что он был фантазером, пил и галлюцинировал. Недавно я получил письмо, подписанное директором и семью сотрудниками Гамбургского института тропических болезней, где Шаудин работал несколько месяцев после открытия бледной спирохеты1 непосредственно перед смертью. Некоторые из подписавших это письмо знали Шаудина лично, любили его и в самой вежливой форме протестовали против обвинения его в склонности к алкоголю и фантазерству. Они объясняли мне, что если он иногда и фантазировал, то это было лишь проявлением живости воображения, которая помогала ему разбираться в самых неожиданных ситуациях таинственного, невидимого мира бактерий.

Итак, я приношу свои извинения памяти Шаудина и профессорам Фюллеборну, Гимза и всем остальным, подписавшим это письмо. Трудно рассказать что-нибудь достоверное о Шаудине. Даже неизвестно, кто был его отец... Как будто общепризнано, что Шаудин родился в Резенингкене в Восточной Пруссии в 1871 году. Но один его биограф говорит, что отец его был земледельцем, другой считает его сборщиком податей, в то время как знаменитый американский историк медицины Гаррисон утверждает, что он содержал гостиницу. Шаудин приехал в Берлин учиться филологии, но внезапно увлекся микроскопическим миром, жизнью так называемых простейших. И тут меня снова сбивают с толку. Мой приятель, известный протистолог Добелл, уверяет, что я вообще не должен писать о Шаудине, потому что понять Шаудина может только протистолог, а звание протистолога — последнее, на что я претендую. Я и не хотел бы даже быть протистологом, потому что я по природе миролюбив, а мне кажется, что протистологи больше всех остальных ученых походят на средневековых схоластов, так много они спорят, ссорятся и сражаются.

Добелл в статье «Протозоология», напечатанной в Британской энциклопедии 1922 года, совершенно игнорирует Шаудина, хотя мне попадались ссылки на Шаудина, как на «отца современной протистологии». Почтенный Дофлейн в своем учебнике протистологии не меньше ста восьмидесяти двух раз упоминает Шаудина. Но Добелл, пренебрегая Шаудином, очень уважает Дофлейна. Я предоставляю вам установить подобающее Шаудину место в ряду научной знати и ограничусь рассказом о тех приключениях Шаудина, которые понятны не только непонимающим друг друга протистологам, но и самым простом смертным.

Еще не достигнув тридцати, лет, Шаудин был уже известен как протистолог. Он работал при министерстве здравоохранения в Берлине и никогда не представлял себе, ни как измучит его эта работа, ни в какие удивительные приключения она его вовлечет. С самого начала ему повезло. По распоряжению начальства, он был послан вместе со своею молодою женой в Истрию, в Ровиньо, на побережье голубого Адриатического моря. Здесь он был счастлив. Вдали от педантов он мог изучать всех простейших, каких ему только заблагорассудится. И как он изучал их!... Шаудин, — хотя многие это станут отрицать, — был немного похож на Левенгука. Он так же без разбора рассматривал в микроскоп все, что ему попадалось под руку. Он открыл крошечное одноклеточное животное coccidium, вызывающее воспаление кишечника у кротов. Три раза в неделю проделывал Шаудин тяжелый десятикилометровый путь из Ровиньо в Сан-Микело ди Леме — деревушку, состоящую всего лишь из двенадцати хижин, где все жители были поражены малярией. Он рассматривал под микроскопом кровь этих несчастных людей и думал, что нашел возбудителя малярии, которого проглядел даже знаменитый Баттиста Грасси. Несчастные обитатели Истрийского побережья часто болели дизентерией, и у них Шаудин выделил крошечную подвижную амебу, которую он считал вредоносной и с леткостью мог отличать от других, безвредных амеб.
Он проглотил огромное количество амеб, безвродных и вредоносных, и заболел, жестоко поплатившись за свое любопытство. Многие считают, что это было началом конца, что именно тогда началась болезнь, сразившая его вскоре после внезапного триумфа. С помощью терпеливых наблюдений и смелых теоретических выводов он объяснил, как москиты кусают человека, заражают его, и подробно изучил устройство, крошечного насоса, которым пользуются москиты, когда сосут нашу кровь. Торопливо, не обращая внимания на жару, втаскивал он свое большое тело на холмы деревни Сан-Микеле ди Леме, чтобы помочь ее нищим жителям как-нибудь избавиться от изнурявшей их малярии. А оттуда он спешил обратно в Ровиньо, рассмотреть под микроскопом гемогрегарин1, которых он нашел в крови ящерицы.
Ему было мало изучать только человеческую малярию, и он взялся за микробов, похожих на возбудителей малярии, жииущих внутри эритроцитов одной маленькой совы (Athena noctuae). До поздней ночи он рассматривал в микроскоп кровь этой совы, считая, что живущие в ней паразита проходят различные, дневные и ночные, стадии развития. Чтобы изучить те и другие, он работал большую часть ночи и весь день. Но все же он находил время быть нежным мужем и отцом. И вдруг — кишечный паразит, терзающий кротов, подвижные амебы, таинственное назначение гемогрегарин в крови ящерицы, болезни жителей Сан-Микеле — вдруг все перестало существовать для Шаудина. Теперь он был увлечен новым открытием, которое ему казалось чрезвычайно значительным.

Внутри красных кровяных шариков глупой маленькой совы существовали возбудители птичьей малярии. Шаудин дал москитам насосаться крови этой совы, и когда он разрезал москитов и посмотрел их под микроскопом, то, вместо возбудителя птичьей малярии, увидел змееподобные существа — трипанозомы. Вот они лежали отдельными группами, образуя красивые розетки. У каждой из них был тонкий плавник, который называется ундулирующей мембраной. Это были отдаленные родственники трипанозом, найденных Дэвидом Брусом в Африке, где они возбуждают болезнь нагани у скота и сонную болезнь у людей.
Много лет возился Шаудин с простейшими, обладающими странным свойством изменять свою форму в зависимости от вида животного, внутри которого они паразитируют. И вот снова он натолкнулся на это явление. Ну, конечно! Эти змейки, эти трипанозомы были просто какой-то стадией развития возбудителя птичьей малярии. Это была целая революция! Слова и снова изучал он под микроскопом москитов, насосавшихся крови зараженных малярией сов. Ну, да! Возбудители малярии, попадая в москитов, превращались не только в трипанозом, но и в спирохет. Он ясно видел под микроскопом эти тонкие, закрученные в спираль существа, которые, как оживленные отпущенные пружины, стремительно проносились мимо медленных трипанозом, сквозь кровяные тельца. Разве родственники, этих спирохет не являются возбудителями возвратного тифа у людей, не говоря уже о болезни домашних гусей? Если действительно трипанозомы — только определенная стадия развития возбудителя малярии у птиц, а спирохеты — какая-то другая стадия этого же развития, то ведь это грандиозное открытие!

И оно оказалось грандиозной ошибкой. Очень далеко от Истрии, в Анн-Арборе, городе штата Мичиган, работал высокий сероглазый чех, такой же зоркий, как и Фриц Шаудин, и может быть даже еще... Это был Фредерик Г. Нови, ученик самого Роберта Коха. Пока Шаудин не отрывался от микроскопа в Истрии, Нови в Анн-Арборе сделал открытие большой важности. Ему первому удалось вырастить трипанозом вне животного организма, в пробирках, содержащих среду, приготовленную из крови и агар-агара. Прочитав сообщение Шаудина о сделанном им замечательном открытии, Нови взволновался (если вообще может взволноваться такой мрачный и холодный человек, каким был Нови). Если трипанозомы представляют собой только какую-то стадию развития возбудителя малярии, то это значит, что можно культивировать малярию вне животного организма, помимо москитов, чистую культуру малярии! Было бы огромным шагом вперед, если бы удалось получить культуру малярии (хотя бы птичьей), в пробирке.

Нови, зная научную репутацию Шаудина, поверил ему на слово. И вот, с глазами, горящими от возбуждения, он вместе со своим ассистентом, высоким, невозмутимым Уардом Мак-Нилом, начал строить планы эксперимента. Для работы с Нови требуется большая невозмутимость. Нови и Мак-Нил начали с изучения того, что можно назвать фауной крови певчих птиц. Результаты их изысканий могли бросить в дрожь каждого любителя птичек. В крови синиц, златокрылых дятлов, стонущих голубей, иволги и многих других пернатых они обнаружили возбудителя малярии. Потом они начали выращивать культуры.

Мак-Нил готовил огромное количество питательной среды — агар-агара, и неутомимо брал кровь у кроликов, которую и добавлял к этому агару. Нови четким, мелким, почти микроскопическим почерком написал подробнейшие, обширнейшие инструкции к экспериментам— и, горе Фрицу Шаудину! Из крови птиц они получили культуры трипанозомы, несомненно такие же, какие описал Шаудин. Но увы, культуры этих же трипанозом вырастали из крови птиц, не содержавшей возбудителя малярии. Из крови некоторых птиц культуры трипанозом получить не удавалось, хотя эта кровь кишела возбудителями малярии. И когда они впрыснули чистую культуру трипанозом птицам, не страдавшим малярией, возбудители малярии так и не появились у них в крови.

А длинные, тонкие, спиральные существа, которых Шаудин наблюдал в желудках у москитов, совсем не были спирохетами, а просто особой формой трипанозом. Бедный Шаудин! Он работал со смесью множества микроскопических животных, паразитировавших в москитах... Словом, Нови полностью опроверг Шаудина.

В крови у одних птиц содержались трипанозомы, но отсутствовали возбудители малярии, кровь других кишела малярийными плазмодиями, но не содержала никаких трипанозом. И больше того: в желудках у москитов, не питавшихся кровью птиц, тоже можно было найти таких трипанозом. А если выведенным в лаборатории москитам дать насосаться крови, кишевшей возбудителями малярии, в желудках у москитов не появляется никаких трипанозом. Трудно себе представить, какое количество различных паразитов может одновременно содержаться в крови этих сов. Со всей возможной для такого сурового человека, как Нови, мягкостью он разнес Шаудина в пух и прах. Понимаете, Шаудин действительно видел все, что описал, но он принял совершенно различных , и самостоятельных паразитов за отдельные стадии развития одного из них. Такая ошибка должна была уничтожить его как ученого. Но она, странным образом, подготовила его к замечательному дню — 3-му марта 1905 года, когда Шаудин себя обессмертил.





Источник: Борьба со смертью" / "Men against death" Автор Поль де Крюи Тираж 25.000 экз. 1931 г.

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив