Е.Ф. Трутнева и все-все-все

Открываю комменты ко вчерашней загадке - спасибо всем отгадчикам, а между тем по дороге я вспомнила ещё несколько классических пиэс на ту же музыку, и даже они у меня собрались в такой постмодернистский англо-русский букет –
О, Запад есть Запад, Восток есть Восток,
крепка закаленная сталь.
Милый, не дрогнет твоя рука, шакала тебе не жаль.
И, может быть, чин дадут тебе, а мне дадут петлю,
И для спокойствия страны я всё вокруг разорю.
Пусть будет тогда мне падаль еда, я пудинг пекла на обед –
Варила
бульон из мятежных племен, другого пути им
нет.
Камал бежал с
двадцатью людьми, погружаясь в блаженный сон,
И кобылу полковника, гордость его, угнал у полковника
он.
По небу полуночи Врангель летел, перчатку на ногу надел,
Юный месяц они прогнали с небес для мира печали и слез.
Тут
Мохаммед Хан, рисальдара сын, вышел вперед и сказал:
"Голос знакомый, а слов не пойму» - и опустил
глаза.
Но вышел и молвил полковничий сын, что разведчиков водит отряд:
«Углем намечу на левом боку место, куда стрелят».
Он
выстрелил раз, и выстрелил два, и свистнула пуля в
кусты...
"По-солдатски стреляешь, - Камал сказал, - покажи,
как ездишь ты".
Друг другу
в глаза поглядели они, и был им неведом страх,
И братскую клятву они принесли на соли и кислых
хлебах.
«Что ж, это правда, я всех кормлю, - сказал машинисту жнец, -
Но транжирную вилку и котелок сковал для меня кузнец».
Если б руку с половником поднял я, если б я опустил ее вдруг -
Быстроногих шакалов сегодня в ночь пировал бы веселый круг,
И хлеб королевы ты будешь есть, и помнить, кто ей брат,
Чтоб
выпустить птицу – мою тоску – в пустынную ночь
назад».
«Да, это правда, - шахтер сказал, - забой у меня каменист,
Опасна там
каждая пядь земли, там кишмя кишит коммунист.
Там справа скала и слева скала, терновник и груды
песка...
Услышишь, как щелкнет затвор ружья, но нигде не увидишь
стрелка,
Но ты, вцепившись в него рукой, уткнись хозяину в грудь
И, играя
перчаткой, наешься так, чтоб не смог ты крылом
взмахнуть.»
И Камал, спокоен в своем дому, открывши окно на Урал,
Вскочил и достал металл из руды, металл из руды достал.
И Камал кобылу сдержал свою (называлася Аннабель Ли),
И она споткнулась о груду камней в саркофаге приморской земли,
И она споткнулась о груду камней, серафимов в раю нежней,
Словно
колокол рот, ад в груди ея бьет, крепче виселиц шея у
ней.
И сказала кобыла: «Где конокрад? Я скоро уйду от всех!
Я все раздумываю, кому достанется волчий мех,
Кому —
разнеживающий плед и тонкая трость с
борзой,
Кому — серебряный мой кастет, осыпанный
бирюзой,
И все записки, и все цветы, которых хранить невмочь,
Последняя рифма моя – и ты, последняя моя ночь!»
|
</> |