Две мысли

ponilola — 08.08.2015 Мысль первая.
Недавно разговаривала с одной заказчицей.
Её дочери 27 лет и женщина сетовала на то, что дите еще не замужем. Мол, цыгель-цыгель, ай-люлю. Биологические часы тикают, страсть как хочется памперсы в промышленных масштабах закупать и в малышовых пюрешках разбираться. Бабушкинский инстинкт не дремлет, требует сакральных жертв из тамады и свадебного каравая.
А дочь все медлит.

Я сказала ей, что нынешний возраст брачной ликвидности весьма раздвинул рамки, по сравнению с её и моей молодостью. У современных девочек люфт на раскачку все-таки чуть-чуть да увеличился. И шансы покопаться совочком в песочнице , делая с внуками пиНожинки у неё еще огого.

Мы жили в более тревожных условиях.
"Главное успеть!" и "А что люди скажут!" было нашим девизом.

Мама с папой поженились в День Пионерии. Примерно через два месяца родилась я. При подаче заявления строгая импровизированная комиссия из суровых теток с неизменным монолитным начёсом на ответственных головах голосами беременных дельфинов отчитывали родителей, грозя им пухлыми пальчиками в золотых кольцах.
Мол, как вы так умудрились, как вы так посмели и смогли, мол ай-яй-яй. Позор и порицание.Куда смотрела школа, куда смотрел завод, на восемнадцатом неполном году ходить на седьмом месяце.
Мама тогда подумала, что из пионеров её исключать уже поздно, а в комсомольцы и так не примут, что тяжело стоять и я больно пинаюсь в аппендикс, что идите нахер старые дуры отпустите тётеньки мы больше так не будем , что стыдить нас поздно, более того опасно, жених может оказаться совестливым и юрким.
И много еще чего.
А папа ничего не подумал. Просто молча сопел в густые усы. Господи, ну и мода была тогда.

Когда мне исполнилось 18 бабушка по-потихонечку стала заводить разговоры о правнуках. Ей почему-то казалось, что я замуж вряд ли вообще когда-либо выйду. Впрочем, это ощущение было много у кого. Путёвости видимо во мне было маловато.
Шли годы.
Еще пока ранние 19-20, удачные и для этого зрелые и подходящие 21-22, и вот, в пограничные 23 меня таки окольцевали и забеременели. Счастье-радость-каравай. Родственники вздохнули спокойно.
Мои родственники. Чужие, в смысле мужа, напряглись. И тонус тот длился около десяти лет, но это уже совершенно другая история.
18-24 -какие узкие временные рамки, спринт личной свободы. Учёба, пробники любви, да просто туса, чтобы не было потом мучительно больно и не накрыло в очередной гормональный возрастной приход.
Долго жить для себя это неприлично и вредно для эволюции.

Лежала я с грудным сыном в ГНЦ, восстанавливались мы после бодрого появления на свет, а на соседней сидячей койке отращивала дзен и поправляла детское здоровье рыжеволосая девочка. 27 лет.
"27, Сигизмунд!",- подумала я тогда порицающие в переводе на нынешний язык. "Стыдоба такая, столько лет тянуть с размножением", -наверное зацокала я . И прочий малолетний бред.
Когда сестра моей подруги, спортивная, очень привлекательная девушка 25 лет выходила замуж за неказистого пухлого мальчика, больше похожего на бракованную игрушку клоуна, все сочувственно кивали ей вслед. Мол, а что поделать, перестарок. Последний вагон уходящего поезда, все дела.

Можно конечно тыкать в сторону отечественной медицины, на социальные исследования на предмет подходящего для деторождения возраста. Но мне чет кажется, что общество уж слишком сильно напрягало девчонок грузом ответственности и ожиданий. Когда в 27 тебя называют старородящей, поневоле как-то станешь грустить.

Оставить комментарий

Популярные посты: