Двадцать лет я стыдилась своего изнасилования, но больше этого не будет

Перевод поста из другого блога, оригинал находится здесь. Автор: Илайза Джеймс.
Большое спасибо frau_zapka за редакторскую правку.

На этой неделе куда ни посмотришь, везде натыкаешься на обсуждения того, что считать изнасилованием. Заголовки газет пестрят именем Джулиана Ассанжа, обвиняемого в изнасиловании двух женщин, и странным заявлением члена палаты представителей Тодда Эйкина (Todd Akin), объясняющего нам, что «настоящее изнасилование» не может закончиться беременностью.

Вслед за ним Джордж Гэллоуэй (George Galloway) открыл свой идиотский рот для того, чтобы сказать, что согласие вовсе необязательно для каждого «проникновения».

И это заставило меня задуматься о моем собственном опыте. Я тоже пережила изнасилование. И не один раз.

Мне не угрожали ножом, меня не избивали. Каждый раз это случалось в обстановке, когда я доверяла человеку и считала себя в безопасности. Первое изнасилование было совершено человеком, с которым я была знакома уже около года. Он был аспирантом в моем университете, а я училась на втором курсе. Он был старше меня, хорошо образован, остроумен, и я была очарована. Как-то я пригласила его к себе на ужин, и подружку для компании – и мы провели очень приятный вечер. На следующей неделе он пригласил меня к себе поесть, и я приняла приглашение. Он мне нравился, и я не исключала возможность секса с ним.

Обстановка была скорее дружеской, чем романтичной. Мы посмотрели фотографии его семьи, поели, и тут, ни с того ни с сего он толкнул меня на кровать. Я сопротивлялась и пыталась вежливо сказать, что не хочу этого, но продолжал толкать меня вниз, целуя меня. Сначала я думала, что он так шутит, и начала было смеяться, чтобы разрядить обстановку. Но он продолжал. Я была в полном смятении. До самого конца я не верила, что он не остановится.

И в конце концов я просто сдалась. Я не агрессивный человек, и мне не пришло в голову ударить его. Он просто не слушал меня. Я сдалась и подумала «Что я могу поделать?» Я все повторяла «Нет, пожалуйста, я не хочу секса с тобой. Прекрати. Слезь с меня. Пожалуйста, прекрати». Но это не произвело на него никакого впечатления.

Так что я просто лежала и ждала, когда это закончится. Я думала «Никто не поверит мне. Если он надел презерватив, это будет выглядеть, как если бы я согласилась. Никаких следов». Через какое-то время он закончил и слез с меня. Я была в состоянии шока. Рыдала как сумасшедшая. Я оделась, но не могла посмотреть ему в глаза. А он казался таким сбитым с толку. Все спрашивал меня, в чем дело. Он действительно думал, что ничего такого не сделал. Я совершенно не хочу искать ему оправданий, но думаю, что он и вправду считал, что так проходят все свидания.

Я никому не рассказала о произошедшем, мне было слишком стыдно. Я просто отсиживалась в своей комнате.

Я начала пропускать лекции и избегала ходить в библиотеку, потому что мои друзья сказали, что он все время искал там меня. Хотел узнать, почему я избегаю его, почему я больше не прихожу в кафе. Наконец я набралась сил встретиться с ним и сказала, что я расстроена из-за того, что он изнасиловал меня. Он был шокирован. Поражен. Он сказал мне «Но ты же сама ко мне пришла! Ты хотела секса!» И я ответила «Нет, я отказалась от секса с тобой. Я многократно сказала «нет», даже если я и пришла к тебе в гости». И самое печальное, он мне и вправду нравился, и я бы с удовольствием занялась с ним сексом, если бы только он предложил мне это - вместо того, чтобы принуждать меня.

Через какое-то время мне пришлось рассказать о происшедшем руководительнице моей группы в университете, поскольку я не могла ходить в библиотеку из-за страха наткнуться на него. Она была разочарована моим отказом обратиться в полицию. «Кто мне поверит?» - спросила я. «Я верю», - ответила она. Ему было вынесено письменное предупреждение от декана факультета, но этим дело и ограничилось.

* * *

Может быть, мне было бы легче восстановиться после произошедшего, если бы то же самое не случилось буквально через несколько недель.

На этот раз это был знакомый, который переживал очень тяжелый период в жизни. За год до этого он потерял свою подружку и был в очень подавленном состоянии. Мы не были близко знакомы, но я хорошо знала его друзей и беспокоилась за него. Это был конец семестра, все остальные разъехались по домам, и он предложил зайти к нему. Я сказала «Хорошо, но только как друзья, ничего больше» и добавила (с необычной для меня прямотой) «Я не собираюсь с тобой спать, понятно? Только как друзья, хорошо?» Он сказал «Да, конечно, хорошо, будет здорово просто поговорить».

Годами после этого я думала, что, должно быть, у меня на лбу крупными буквами написано «ИДИОТКА» или «ПОЖАЛУЙСТА, ТРАХНИ МЕНЯ, НЕ ОБРАЩАЙ ВНИМАНИЯ, ЧТО Я ТАМ ГОВОРЮ». Этот парень был под два метра ростом и игрок в регби, а я – метр шестьдесят и вдвое легче. В физической конфронтации я была совершенно беспомощна против него. Да мне даже в голову не приходило, что я могу в ней оказаться. Мы выпили кофе, поговорили, послушали музыку и он начал выглядеть более довольным. Я сказала, что мне пора домой, и тогда он толкнул меня на кровать и навалился сверху.

«О боже, только не это опять», - подумала я.

Мои уговоры на него не подействовали. На этот раз я попыталась столкнуть его с себя, но он был слишком велик и к тому же пьян, и я не могла сдвинуть его. Он использовал презерватив. И я опять подумала «НИКТО НИКОГДА НЕ ПОВЕРИТ, ЧТО ЭТО БЫЛО ИЗНАСИЛОВАНИЕ». Я снова сдалась и лежала неподвижно. Когда он закончил, он отвалился от меня. Казалось, он был удивлен моими слезами, и холодно сказал, «Я не знаю, почему ты рыдаешь. Ты знала, что к чему, когда пришла ко мне».

Что можно ответить на такое? Ничего. Я ничего не сказала. Позже я рассказала нашей общей знакомой, которая отшатнулась от меня и сказала «Нет, я не верю! ХХ никогда бы такого не сделал!»

Как я и думала. Так что это изнасилование также осталось незаявленным.

* * *

К несчастью, эти два случая не были единственными. По окончании университета я оказалась в серьезных долгосрочных отношениях, во время которых на протяжении нескольких лет для меня было совершенно обычным делом проснуться и обнаружить, что мой партнер занялся со мною сексом. Не поймите меня неправильно, я совершенно не против того, чтобы быть разбуженной чувственным образом, но неожиданно проснуться и обнаружить себя в самом разгаре процесса пенетрации довольно неприятно. Даже с тем, кого вы любите.

Раздражение моего партнера после того, как я сказала ему, что мне это не нравится, заставило меня усомниться - а не слишком ли многого я требую. Так что я объяснила что да, мне нравится заниматься с ним сексом, но я предпочитаю быть активной участницей, а не просто бессознательным телом. Он недовольно согласился заниматься со мной сексом только когда я бодрствую. Эти перемены произошли ближе к концу наших отношений, и к тому времени я уже чувствовала себя не столько партнером, сколько своего рода спермоприемником, неодушевленным предметом.

И против всякой логики, после двух изнасилований в университете вместо того, чтобы начать избегать секса, я начала воспринимать его как нечто тривиальное, не имеющее значения. Мое тело ничего не значило для меня. Оно потеряло всякую ценность. Я перестала следить за собой, много пила и курила. Я занималась с сексом с мужчинами, которые мне даже не нравились. Мне было все равно. И пока мне было все равно, я не получала от секса настоящего удовольствия. Я потеряла способность испытывать оргазм. Каждый раз, дело шло к нему, мое сознание саботировало момент, и я просто лежала неподвижно, ожидая, когда же все закончится. Совершенно бесцельное занятие. Мне казалось, что мое тело было отделено от мозга, оторвано от какой бы то ни было настоящей чувственности. Восстановление заняло долгое время; это все еще незавершенный процесс.

* * *

В своего рода поэтическом повороте судьбы, около восьми лет назад я узнала некоторые подробности начала моей жизни, которые аккуратно расставили все по своим местам. Я всегда знала, что мой покойный отец был алкоголиком, игроком и что он нередко бил мою мать. Однако однажды после длительной ссоры моя мать наконец рассказала мне, что я была зачата в результате изнасилования.

В тот памятный вечер мама набралась мужества и сказала моему отцу, что уходит от него, что она по горло сыта его пьянством, азартными играми и буйным нравом. Мой отец вышел из себя, ударом кулака сбил ее с ног и изнасиловал. Она забеременела. Ее свекровь, узнав об этом, предложила оплатить аборт, но мама отказалась и решила рожать. Она осталась с отцом, как она теперь утверждает, прекрасно зная, что этого не стоило делать, и когда он погиб восемнадцать месяцев спустя в автомобильной аварии, я думаю, для нее это было скорее облегчением.

По мнению Тодда Эйкина, это было не настоящим изнасилованием. Потому что она забеременела. Но, по крайней мере, в этой стране у нее был выбор, рожать или нет. Она могла выбрать аборт, и вполне возможно, что для нее это было бы лучшим выбором. С самого начала наши взаимоотношения были непростыми. Ей было трудно видеть, как во мне проявляются черты моего отца. Я упряма и своевольна, я похожа на него внешне, я даже унаследовала некоторые его привычки, несмотря на то, что почти не знала его. Но я не мой отец. Я – это я.

Я спросила маму, «Почему ты не рассказала мне всего этого раньше? Как ты могла?»

И она совершенно логично ответила, «Ну и когда лучше всего рассказать своему ребенку, что он появился на свет в результате изнасилования? В тринадцать, или пятнадцать, или двадцать, или тридцать?»

И это правда. Для этого просто не существует подходящего момента.

* * *

Так что когда я читаю о том, что такое «настоящее» изнасилование и есть ли у женщины право решать, прекращать ли ей беременность, то думаю о том ряде событий, которые сделали меня той, кто я есть. Я была зачата в результате брутального «супружеского» изнасилования. Это случилось где-то в 1966 г., за 22 года до того, как супружеское изнасилование стало считаться преступлением, но это все равно изнасилование. И те два «изнасилования на свидании», которые мне пришлось пережить – это тоже изнасилования, даже если я не сообщила в полицию. Потому что я сказала «нет» очень ясно, много раз.

И в моих длительных отношениях каждый раз, когда мой бывший партнер начинал половое сношение со мною, даже не пытаясь разбудить меня и узнать, хочу ли я этого, к сожалению, тоже был изнасилованием. На самом деле я очень не хочу, чтобы это было так, потому что он хороший человек, и я все еще очень люблю его. Я не знаю, задумывался ли он с тех пор о случившемся, но очень надеюсь, что однажды ему все-таки захочется извиниться передо мною.

И, конечно же, я думаю о своей матери. Она могла сделать аборт – она уж точно имела на это право. И меня бы тогда просто не было. И хотя я никак не могу сказать, что это было бы лучшим решением лично для меня, для нее это вполне могло быть более удачным выбором. Размытые границы между «изнасилованием-изнасилованием» и «в-общем-по-существу-изнасилованием» стали своеобразным мотивом моей жизни. И я страстно желаю, чтобы изнасилование никогда больше не оказалось частью моего будущего или будущего моих детей. И я уж точно не буду больше молчать.

В этом посте я впервые в жизни рассказала всю свою историю, целиком и полностью. И я решилась заговорить, потому что я ни в чем не виновата. В течение 20 лет я стыдилась произошедшего и носила все это в себе. Но готова поспорить, что я не одна такая. Что вокруг меня есть огромное количество женщин, которые тоже скрывают подобные истории. Возможно, что и вы, читающие этот пост, также храните свою тайну.

И вот что я хочу сказать женщинам, оказавшимся в похожей ситуации или мужчинам, задающимся вопросом, не случалось ли им перейти за грань допустимого со своей партнершей, случайно или нарочно: Дело в том, что совсем необязательно избить кого-то или приставить ему нож к горлу, чтобы совершить изнасилование. Необязательно оставить заметные следы насилия, чтобы травмировать человека на всю жизнь. Все, что для этого нужно – это всего лишь отказаться его слушать, делая его невидимым и отняв у него свободу выбора.

---

Из комментариев:
Suzanne: Мне стыдно признаться, но даже будучи знакомой со многими жертвами изнасилований и феминисткой, перечитавшей огромное количество работ по проблеме изнасилований… Мне всегда было трудно понять, почему в некоторых случаях взрослый человек не оказывает ожесточенного физического сопротивления, не кричит, а «всего лишь» говорит «нет» и плачет. Я понимала, что это все равно изнасилование, но просто не могла представить себя на месте этого человека. У меня в голове почему-то всегда присутствовало какое-то сопротивление, эти полуоформленные мысли вроде «ну и насколько травматичным это может быть, если она даже не закричала и не сопротивлялась?» или «а может быть, он бы остановился, если бы она начала кричать и драться? Что, если он не такой уж ужасный человек…» или «В любом случае, я бы точно так себя не вела – я бы сделала все, чтобы отбиться. Хотя бы для того, чтобы потом предъявить на суде мои травмы!»

И теперь впервые я могу честно сказать, что понимаю. Когда я прочитала вашу историю, в глубине души я знала, что вела бы себя точно так же. Правда.

И это не имеет значения, что я занималась боевыми искусствами, владею навыками самообороны и повсюду ношу с собой газовый баллончик. ДЕЛО НЕ В ЭТОМ. Дело не в уверенности в себе! Дело в том, что ты думаешь об окружающих тебя людях и на что считаешь их способными. Дело в доверии и в вере, что тот, кто только что слушал тебя и обращался с тобой как с человеческим существом через каких-нибудь пять минут не начнет насильно совать в тебя свои гениталии, не обращая внимание на протесты.

В каждой из этих ситуаций я была бы совершенно ошарашена. Я бы просто не успела разозлиться или даже подобрать слова для того, что происходит. Я была бы просто шокирована, испугана и удивлена до самой глубины своей души. Я бы не сопротивлялась, я бы пыталась объяснить ему все в надежде, что он все еще тот же человек, которым был всего пять минут назад. И когда бы я поняла, что это не он, я бы запаниковала. И я не знаю, во что бы эта паника вылилась – лежала бы я, парализованная от ужаса, или истерически кричала бы, или просто молча плакала. Я только знаю, что не смогла бы контролировать это.

Читая ваш рассказ, я вспомнила охватившее меня чувство острого страха во всем теле, когда однажды на дискотеке я попыталась оттолкнуть одного парня, но он только усилил хватку. Он был настолько сильнее меня. Мне стоило понять еще тогда, что я не брошусь драться с противником, который намного сильнее меня только затем, чтобы «потом иметь возможность предъявить на суде травмы»! Даже если бы я хотела это сделать, страх, скорее всего, не позволил бы мне это. Потому что он нужен, чтобы спасать мою жизнь. И, вполне возможно, он еще сделает это. Если кто-то хочет изнасиловать меня, откуда мне знать, что он не захочет также нанести мне серьезные физические увечья, а то и еще что похуже?

Когда вы в последний раз слышали, как кто-то говорит о жертве изнасилования, которая была сильно избита или даже убита «ну, по крайней мере, она сопротивлялась – какая молодец!»? Но на суде – и, к сожалению, очень часто, когда она рассказывает своим друзьям – подобное нежелание рискнуть своим здоровьем вдруг становится странным, подозрительным. Мы этого просто не можем понять.

Спасибо за то, что наконец помогли мне понять это. Честные, подробные рассказы, как ваш, здорово помогают.