Дурдом на рельсах
rudashev — 23.09.2011Если вам скучно, опуститесь в море с аквалангом и хватайте за хвост первую попавшуюся акулу. Или купите парашют, закрепите его покрепче на спине и прыгайте с крыши соседского дома. А лучше – возьмите билет на поезд «Алматы – Нукус».
Мы ехали из Самарканда в Учкудук. Алматинский поезд опоздал на три с половиной часа. Никто не возмущался. Пассажиры сидели на сумках, молчали. Я лежал на рюкзаке, дремал. Сумерки.
Посадка выдалась сумбурной, но тихой. Проводники были в шортах и майке. Женщин-проводников в Узбекистане я не видел. Только мужчин – как правило, толстых, с золотыми зубами.
Плацкартный вагон. Мы протискивались вперед. Людей здесь было явно больше допустимого. На наших местах уже лежали. Я вздохнул. Опять нужно спорить, доказывать. Грохнул на пол рюкзак, едва не придавил кому-то ногу. Достал из кошелька билет, затем пальцем ткнул в номер над лежаком. В ответ мне протянули два других билета, проданных на это самое место. Обычное дело. Я понял, что спорить не о чем. Пришлось тесниться.
Вагон рассчитан на 54 пассажира. Нас тут было больше сотни. Такого я не видел даже в общих вагонах.
Рюкзаки мы забросили на третью – багажную полку. Но вскоре их оттуда пришлось снимать; там уже была чья-то постель.
Захотелось чаю. Заглянул к проводникам. В тесной кабинке сидели семь человек. Попросил два стакана. Мне протянули две грязные пиалы, в такие не вольешь и на три глотка… Но я не расстроился – все равно кипятка не было.
Пассажиры сидели грязноватые, густо пахнущие чем-то настойчивым, кислым. Волосы сбиты колтуном, одежда мятая и серая. Много детей, в том числе грудных.
Душно. Счастливы были те, кто лежал напротив приспущенных окон; ветер обдувал с них пот. Однако ночью им будет хуже, потому что ветер станет холодным, колючим. Одеял у проводников не нашлось. Они, словно заморскую сказку, услышали от меня просьбу выдать обещанное по билету постельное белье. Полученные мною две тряпки-простыни я отдал соседям.
По вагону непрестанно сновали продавцы самсы, платков и… сервизов.
Ночь была тягучей, беспокойной.
Спали везде – на всем, что казалось достаточно плоским и твердым. Пространство между нижними полками заложили поклажей. Получилась одна большая кровать. На ней лежали по шесть человек (ребенок, как правило, устраивался под столом).
Весь вагонный коридор был забросан одеждой. Тут спали женщины. Здесь же копошились голые младенцы. Прогулка к туалету была долгой и опасной. В ногах подрагивали маленькие головки и ручки. Некоторые дети не выдерживали духоты; кричали.
О туалете рассказывать не хочется. Скажу только, что пользоваться им можно было непосредственно с порога. Идти к унитазу было занятием чистоплюев.
Во время остановок вагон наполнялся комарьем.
Проводники курили в своей тесной коморке. Пахло табаком. В тамбуре стояли двое; пьяные. Обнимались. Ржали. Тоже курили.
Сидевшие напротив нас старики ужинали. Объедки сбрасывали под сидение. Со мной заговорил мужчина. Рассказал о том, как положенное за икону яйцо не портилось до следующей пасхи. «Сам видел! По телевизору показывали!»
Дремать приходилось сидя. На плечо мне заваливалась пухлая узбечка. Я сам заваливался на мужчину, все еще рассказывавшего мне о пасхальных яйцах.
За два часа до рассвета я проснулся. Поезд ехал по выжженной, безлюдной степи. Надо мной, расставив ноги между двух верхних полок, сидел проводник. Он выворачивал лампу. Над боковыми полками второй проводник откручивал перфорированную крышку потолка. Заметив мое недоумение, он промолвил: «А вы спите, спите. У нас тут ремонтик небольшой».
Спать не хотелось. Тем более что вскоре подошли еще двое – в майках; они растянули мешки и чего-то ждали. Проводник просунул в полый потолок руку; вытащил сверток; бросил его в мешок. И пошло – поехало. Один сверток за другим. Сотни свертков. Заполненные мешки отставляли, придавливая ими спящих на полу пассажиров; раскрывали новые. Вслед за свертками полетели ботинки. Лакированные. С длинным носком. Рыжие. Черные. Всё это падало вниз, в горло ненасытных мешков. Проводники скребли потолок баграми – иначе не достать то, что спрятано глубже. Полчаса спустя перешли к соседям.
Пассажиров казахская контрабанда не удивляла.
Утром мы прибыли в Учкудук. Вокруг – барханы, такыры, саксаул.
Глядя на отъехавший поезд «Алматы – Нукус», я подумал о прочитанной еще в Самарканде брошюре «Узбекистан – страна туризма». В ней описывалось «ускоренное развитие туристических комплексов, культурных центров»… Лучше бы о транспорте своем написали. Точнее – о плацкартных вагонах.
Дурдом на рельсах
Рудашевский Евгений
Фото автора
Опубликовано в журнале "La Pensée Russe/Русская мысль" (Лондон) -
16.09.2011