Дурацкая затея

carabaas — 30.06.2012 Дурацкая это была затея – попытаться написать книжку. Не такое это простое дело.



А начиналось все очень интересно. Разбираясь в биографиях своих дедушек и прадедушек, я обнаружил несметное количество несоответствий и «белых пятен». Пришла мысль – а если заполнить эти лакуны подходящими таинственными ситуациями и приключениями? Ввести в повествование загадку, которая не раскрыта до сегодняшнего дня. И вообще, объединить их всех общим сюжетом и познакомить между собой тех, кто при жизни не был знаком…

Сделать их членами тайной организации, владеющей каким-нибудь артефактом, тайным знанием или древней рукописью. Некоторые из них могли бы работать в разведке. Преподавать в разведшколе или на специальном факультете Академии Генштаба. Во время Второй Мировой они вполне могли бы пересечься где-нибудь в тылу врага. В Вене, например. И там разыскать, то о чем было написано в древнем свитке. Или наоборот что-то спрятать. Что-то такое, за чем до сих пор продолжают охотиться спецслужбы.



Вариантов масса. Мой дед, Горинович Владимир Николаевич, и моя бабушка, Гаевская Нина Семеновна, входили в 20-е годы в масонскую организацию «Гизбар», (из других источников – Орден Св.Владимира) у которой в распоряжении находилось множество древних рукописей. Оба владели несколькими языками. Орден работал под контролем НКВД, что подтверждают его члены. И по некоторым сведениям существовал до 1940-го года. Членами Ордена были, в том числе, и Борис Леонидович Смирнов – нейрохирург и санскритолог, и Александр Константинович Анохин – один из организаторов скаутского движения и двойной агент ЧК/Охранное управление.

Дед свободно владел немецким, английским, французским, греческим, древнееврейским, санскритом. Теософ, астролог. В январе 1918 года ушел прямо со студенческой скамьи (учился Университете Св.Владимира) на фронт. В 1941 тоже ушел на войну, которая закончилась для него в Вене, в немецком плену. Хотя, есть информация, что существовала его фотография в немецкой форме. Или это была форма РОА?

До войны к нему в село часто приезжал пить чай НКВДист. А в 1937 году за дедом приехали и забрали, но к вечеру он вернулся домой. По окончании войны он работал в Киеве, на шлифовальном заводе, который сейчас называется «Гранит». На пенсии переводил с санскрита, увлекался криптографией, тайнописью, конструировал микроскопы и подзорные трубы.

Бабушка санскрита не знала, но на остальных языках общалась свободно – все свое детство она провела со своей матерью за границей – Вена, Берлин, Дрезден, Берн, Цюрих. Только в Германии прожила безвыездно два года. Часто там встречалась с отцом, который был с матерью в разводе.

Бабушкин отец, мой прадед, Гаевский Семен Иванович работал в архивах с древними рукописями, часто выезжал за рубеж, в совершенстве владел языками. Куда-то пропал в 1934 году. После общения с органами НКВД. Говорят, что потом его видели в Вене.

Дедушкин отец , Горинович Николай Елисеевич, был слеп (его изуродовали народовольцы, облив серной кислотой) был женат на Разумовской Екатерине Аристарховне и находился на попечении графа А.П. Бобринского и его жены и состоял в переписке с графом Пашковым Василием Александровичем, который жил в эмиграции, в Лондоне. Прадед проходил обучение в Кенигсберге и получил там профессию преподавателя для слепых. Основал несколько приютов, воспитывал приемных детей. Да и своих у него было восемь. Все отлично владели несколькими иностранными языками.

Именно он больше всего интересовал следователя, который вел дело моего деда в фильтрационном лагере где-то в бухте Находка после освобождения из немецкого плена.

Другой мой дед, Голубев Алексей Васильевич, имеет еще больше белых пятен в биографии. По всем моим догадкам – он работал в ЧК/ГПУ/НКВД. Хотя прямо в биографиях он этого не указывает. Но так получается. Во всяком случае, если не удастся найти никаких дополнительных данных о нем, то так и будет. Будет преподавателем в разведшколе. Инструктором по минно-подрывному делу.

Войну окончил в Вене. Персональный пенсионер союзного значения.

Есть еще тетя, Чернюк Александра Владимировна, которую угнали в Германию во время оккупации. В самом конце войны она там встречалась с офицером РОА, который уговаривал ее уходить с отступающими немцами. После освобождения Красной Армией тетя долго работала в контрразведке писарем, там в Германии, в фильтрационном лагере

После этого она окончила ВПШ в Киеве, где и познакомилась с моим дядей, Чернюком Филиппом Петровичем. Была избрана депутатом Киевсовета.

Дядя войну начал снайпером, а закончил в разведке. В Вене.

В селе его все называли Микола. И он отзывался на это имя. Я до сих пор помню его, как «дядю Колю». Перед пенсией работал в фельдъегерской почте. С пистолетом в кобуре. А за кроватью у него стояла винтовка и все время в комнате работала радиоточка. Выключить ее было невозможно – был заблокирован выключатель.

И много другого интересного...

Но как это все написать? Думаю. И, думаю, думать буду еще долго…

Оставить комментарий

Популярные посты:

• Ранее
• Архив