Доунская пастораль Чарльза Дарвина

sergeytsvetkov — 21.09.2022

Поселившись в 1842 году в Доуне, Дарвин провёл здесь 40 лет спокойной и деятельной жизни.

Он никогда не отступал от заведённого порядка — черта, присущая всем много работающим людям.

В его привычки входило раннее вставанье, короткая прогулка и затем — около восьми часов — завтрак, после чего учёный садился за работу. Работал немного — примерно до полудня, с перерывом, и, если занятия шли успешно, говорил с удовольствием: «Сегодня я хорошо поработал».

В молодости Чарльз Дарвин отличался силой, выносливостью и ловкостью, ходил без устали, перескакивал через жердь, поднятую на один уровень с его подбородком, легко переносил голод, жажду и т. д. Но годы, а в особенности целый букет болезней, приобретённых им во время путешествия на «Бигле», подточили его силы. Теперь малейшее напряжение вызывало у него головокружение, сердцебиение, общую слабость и расстройство зачастую на много дней. Случалось, что в течение многих месяцев он мог заниматься не более одного–двух часов в сутки. В течение сорока лет жизни в Доуне не было дня, когда бы он чувствовал себя вполне здоровым.

Покончив с делами, Дарвин в любую погоду отправлялся гулять, в сопровождении любимой собаки, пинчера Полли. Прогулка начиналась посещением оранжереи, где Дарвин осматривал растения, над которыми производились опыты. Расхаживая по окрестностям, учёный наблюдал за птицами или зверями, отыскивал гнезда и т. д.

За возвращением с прогулки следовал поздний завтрак. Дарвин был сладкоежка, хотя врачи этого и не одобряли. Вина он почти не пил и был большим врагом пьянства. Курил только во время отдыха, а за работой употреблял нюхательный табак. В его жизни была одна попытка отказаться от табака, но это оказалось ему не под силу. После месяца пребывания «в крайне летаргическом, сонном и меланхолическом настроении» он вернулся к старой привычке. Впрочем, чтобы нюхать табак реже, ученый держал его в передней, так что за каждой понюшкой приходилось идти через несколько комнат.

После завтрака Дарвин читал газеты, а потом принимался за письма.

Одной из странностей Дарвина было экономное отношение к бумаге. От получаемых писем он отрывал чистые полоски и пользовался ими для своих заметок, писал на оборотной стороне старых рукописей — в общем, проявлял истинно плюшкинскую бережливость.

Затем наступало время отдыха. Учёный уходил в кабинет и, лежа на диване, слушал чтение какого-нибудь романа, биографии или другой книги ненаучного содержания. С годами он совершенно перестал понимать поэзию — вздумав однажды перечитать Шекспира, нашел его невыносимо скучным и бросил, не дочитав. Но чтение романов вошло у него в привычку. «Романы, — говорит он в своей автобиографии, — много лет служили для меня удивительным отдыхом и развлечением, и я часто благословляю всех беллетристов».

От романа он требовал занимательной интриги, счастливой развязки и хотя бы одного добродетельного героя, а еще лучше — героини. Произведения, составленные по этому рецепту, вполне его удовлетворяли, даже если и не отличались высокими художественными достоинствами. А вот печальная развязка портила в глазах Дарвина все дело. «Ее следовало бы запретить законом», — говаривал он, шутя. Любимыми авторами его были: сэр Вальтер Скотт, миссис Гаскелл и мисс Джейн Остин.

Около четырех пополудни ученый снова уходил гулять, а по возвращении работал до половины шестого; затем, раскурив сигару, снова принимался за романы, пока его не приглашали к обеду.

Послеобеденным его развлечением была игра с женой в шашки — обыкновенно две партии за вечер. В течение многих лет вёлся аккуратный счет партиям, по которым видно, что удача, как правило, была не на стороне Дарвина. Иногда жена садилась за фортепиано.

Отсутствие у Дарвина художественного вкуса сказывалось и в том, что страстно любя Бетховена и Генделя, он никогда не мог запомнить их произведений. «Очень хорошая вещь! Что это такое?» — спрашивал он о какой-нибудь сонате или симфонии, слышанной уже десятки раз. Наизусть он знал только одну какую-то песенку, которую и напевал в благодушные минуты.

Около одиннадцати часов Дарвин направлялся в спальню, где часто оставался наедине с бессонницей и кошмарами.

Среди эстетических наклонностей Дарвина самой сильной была любовь к природе. Красивый ландшафт приводил его в восторг. Он любил цветы и восхищался причудливой формой диклитры или изяществом лобелии. Красивый и нежный цветок казался ему живым существом, до его лепестков великий ученый дотрагивался так осторожно, словно опасаясь причинить ему боль.

Для проявления душевной щедрости

Сбербанк 4274 3200 2087 4403

Мои книги

https://www.litres.ru/sergey-cvetkov/

У этой книги нет недовольных читателей. С удовольствием подпишу Вам экземпляр!

Последняя война Российской империи (описание и заказ)

ВКонтакте https://vk.com/id301377172

Мой телеграм-канал Истории от историка.

Оставить комментарий

Популярные посты:

pertinax

Топливная карта Benzuber

sadalskij

А я ни на кого не сержусь. Я добрая.

alex_rozoff

Выход из ямы начинается с понимания того, что – яма, а что - не яма

gallago

"писал рассказы антисоветского содержания"

jalla00

жизнь в розовом цвете

alexww1

... извращения (423)

365days

Ежедневный дайджест марафона #зимниесказки — 8 февраля

eto_fake

Реальные сроки жизни, непростая смерть, фальшивые съемки группы Дятлова

ru_aviation

Музей Воздухоплавания в Белграде: хранилище техники

• Ранее
• Архив